Ульвиран отсалютовал в ответ. Шея генерала разболелась, оттого что приходилось задирать голову. Он невольно вздрогнул, когда космодесантник заговорил.
— Со всем уважением. — Голос был потрескивающим, искаженным динамиками рычанием, намного более низким, чем речь обычного человека. — Но почему вы обращаетесь ко мне?
Ульвиран не ожидал ни такой непочтительности, ни такой бесцеремонности. В конце концов, он был лордом-генералом. От его тактических решений зависела жизнь и смерть планет.
Генерал пристально оглядел доспехи воина. Броня была темно-синей, как беззвездное небо полуночи, с ярко-красной отделкой в некоторых местах — в основном на сжатом кулаке, украшавшем наплечник космодесантника. Второй наплечник был обернут свитком, содержавшим слова присяги и непостижимой чести Астартес. Свиток слегка шевелился на ветру. С толстой цепи, переделанной в патронташ, свисали деформированные крупные черепа. Они постукивали друг о друга, когда космодесантник двигался. Судя по мощным нижним челюстям и жесткой костной структуре, это были черепа орков. При жизни они принадлежали очень большим оркам, вероятно вождям их скотского племени. После смерти — превратились во впечатляющие трофеи.
Этот десантник явно был главным. Никто из остальных не мог похвастаться такими внушительными сувенирами.
— Я обратился к вам, поскольку счел, что вы командир.
Генерал заговорил с интонацией взрослого, обращающегося к ребенку, которую его собственные люди нашли бы одновременно дикой и смехотворной, если бы могли слышать разговор. Будоражащее ощущение власти над этими великанами заставило сердце генерала биться чаще. Он, конечно же, не намерен терпеть непочтительность.
— Я, по-вашему, похож на брата-капитана? — спросил десантник, и Ульвиран задумался, действительно ли динамики превращают голос воина в рык, или он настолько низкий от природы.
В ответ на вопрос Ульвиран кивнул. Он твердо решил не дать себя запугать.
— На мой взгляд, да.
— Но это не так. — Тут космодесантник посмотрел на своих товарищей. — Пока нет, во всяком случае.
Ульвиран уловил что-то на самой грани слышимости: серию тихих щелчков, раздающихся из-под шлемов Астартес. Он заключил, и вполне правильно, что они пересмеивались по закрытому голосовому каналу.
Космодесантник, щеголяющий черепами, цепями и свитками, в деталях описывающими его многочисленные победы, кивнул на одного из товарищей:
— Он — сержант.
Ульвиран повернулся лицом к другому космодесантнику, который носил тогу цвета крови, падающую складками поверх его силовой брони. Лорд-генерал вновь отсалютовал. Однако, прежде чем он успел что-то сказать, сержант покачал головой.
— Нет, лорд-генерал, — произнес Астартес. В его голосе звякнул тот же металл, что и у первого. — Ко мне вы тоже не должны обращаться.
Ульвиран почувствовал, что его терпение сейчас лопнет.
— Тогда к кому же?
Воин в тоге кивнул в направлении «Громового ястреба», откуда как раз спускался еще один новоприбывший — в угольно-черной броне. Даже не зная многого о технологиях Астартес, Ульвиран понял, что темные доспехи были древними, созданными века назад — возможно, что и тысячелетия. Блеск алых глазных линз на шлеме в форме ухмыляющегося черепа придавал космодесантнику демоническое выражение, когда Астартес поворачивал голову вправо и влево, изучая место высадки.
Ульвиран сглотнул, не осознавая, что его адамово яблоко ходит ходуном, выдавая волнение.
«Трон! — подумал он. — Капеллан».
Космодесантник в красной тоге слегка поклонился лорду-генералу:
— Обращайтесь к нему.
Они обсуждали ситуацию с Сайрэлом конфиденциально. Капеллан двигался вокруг большого стола, на котором была разложена карта. Здесь, в командной рубке лорд-генерала на борту его личного сверхтяжелого танка «Неукротимая воля», человек и Астартес могли говорить, не опасаясь, что их услышат другие.
— Мы вручили вам этот мир четыре месяца назад.
От этих слов у лорд-генерала кровь похолодела в жилах. Слова, без сомнения, были оскорблением, пусть и бесспорной истиной.
— Обстоятельства меняются, брат-капеллан.
И они изменились. Орочьи подкрепления шли волна за волной, затопляя западное полушарие зеленым приливом. Победа Империума, достигнутая четыре месяца назад в основном благодаря хирургически точным ударам Багровых Кулаков, превратилась в приятное воспоминание и в фантазии о том, чем бы все могло обернуться. Имперская Гвардия с тех пор лишь отступала.
Голос капеллана сопровождался рычанием, как будто звучал в слишком низкой для слов октаве.
— Вы теряете Сайрэл, — сказал космодесантник.
Его лицо-череп уставилось с другого конца комнаты на человека.
— Не вижу смысла отрицать, — прозвучал ответ генерала. — Могу поспорить, что я вижу это куда отчетливее, чем вы, поскольку наблюдал за развитием обстановки все последние месяцы.
Ульвиран смотрел, как капеллан поднимает руки к шлему и освобождает крепления на вороте доспеха. Крепления отстегнулись со змеиным шипением уходящего воздуха. Астартес снял шлем-череп, благоговейно подержал его в руках, а затем положил на стол. Теперь, когда шлем был отсоединен от питания брони, его кровавые глаза потускнели, но все еще гневно взирали на генерала с немым обвинением.
— Я здесь не для того, чтобы отчитывать вас, лорд-генерал.
Услышав настоящий голос воителя, Ульвиран улыбнулся. Голос был глубоким и звучным, но в то же время в нем слышалась мягкость. Капеллану, по прикидке генерала, было около тридцати — хотя с Астартес почти невозможно сказать наверняка. Генерал даже не был уверен, старели ли они вообще; он всегда принимал как аксиому то, что возраст космодесантника определяется по количеству шрамов на его теле и по надписям, выгравированным на его оружии.
Если бы этому Астартес позволили вырасти среди нормальных людей, его сочли бы красивым. Даже будучи продуктом интенсивной генетической трансформации с подросткового возраста, капеллан обладал своеобразной привлекательностью. Почти на две головы выше обычного человека, с фигурой и массой тела, соответствующими росту, он все же ухитрялся сохранять что-то несомненно человеческое в темных голубых глазах и в суховатой полуулыбке.
Он сразу же понравился лорд-генералу. С Ульвираном, считавшим себя тонким знатоком людской природы, это случалось нечасто.
— Брат-капеллан…
— Арго, — перебил космодесантник. — Меня зовут Арго.
— Как вам будет угодно. Я хотел спросить, Арго, каким образом вы так быстро откликнулись на нашу… — он не желал произносить слово «просьба», — на наш запрос о подкреплении?
Арго встретил пристальный взгляд генерала. Полуулыбка покинула лицо воина, и глаза его сузились. Тишина, которая последовала за вопросом генерала, становилась неловкой.
— Просто повезло, — в конце концов ответил капеллан, и улыбка появилась вновь. — Мы были близко к этой системе.
— Понятно. Вы одни?
Капеллан поднял руки в жесте благословения. Одна перчатка была такой же черной, как и весь доспех воина, вторая, левая, — кроваво-красной в соответствии с традициями ордена.
— Я привел с собой братьев отделения «Деметриан» из Пятой боевой роты.
— Вы и еще четверо. Никого больше?
— Рабы ордена и сервиторы, ответственные за обслуживание нашего «Ястреба».
— Но не космодесантники.
Это было утверждение, а не вопрос.
— Как вы сказали, — капеллан отвесил неглубокий, но искренний поклон, — «не космодесантники»?
Ульвиран был заметно смущен.
— Как бы я ни был благодарен Трону и магистру ордена за любую помощь, которую могут предоставить Кулаки — в особенности так быстро, — я надеялся на… более впечатляющую поддержку.
— Надежда — первый шаг на пути к разочарованию. Четыре месяца назад мы сломили хребет врагу на этой планете. Полагаю, вы помните дату?
— Помню. Мои люди все еще говорят об этом. Они называют те события Ночью отмщения.
— Очень уместно. Мы выбили у врагов почву из-под ног, лорд-генерал. Мы пустили им кровь, разбили их армии по всему миру. Я участвовал в осаде Канторского дворца. Я входил в ударную группу, которая разрушила дворец, и я присутствовал при том, как среди дымящихся развалин брат Имрих из Пятой снес голову вождю Голгорраду. Мы вернулись, лорд-генерал, и я смиренно полагаю, что вы должны быть благодарны даже за ту скромную помощь, которую может предложить одно отделение нашего ордена.
