На шее у красавца висела инсигния Инквизиции, сделанная из чистого серебра, простой и совершенно ясный знак власти.
Для подобного рода процедур существовали протоколы. Сарпедон стоял в центре зала для аудиенций, Гивриллиан со своим отрядом тактиков расположился за его спиной, наблюдая за ходом церемонии. Инквизиторские войска остановились в противоположном конце помещения, а гость неторопливо отправился навстречу Сарпедону.
Доспехи этого человека делали его похожим на космодесантника. Меч на спине по-прежнему казался чрезмерно огромным. Сарпедон внимательно изучил противника и не увидел мест, где тот мог спрятать еще какое-нибудь оружие.
— Библиарий Сарпедон, — произнес гость спокойным и учтивым тоном. — Я — дознаватель К'Шук, посланник лорда-инквизитора Тсураса из Ордо Еретикус. Мой повелитель прислал меня донести его требования до вас и ваших людей. Вы обвиняетесь в измене, ереси действием и множественных убийствах слуг Святого Императора в лице техногвардейцев, размещенных на корабле 674-ХU8.
Вы немедленно передаете свои транспортные средства под мое командование, все оружие и доспехи сдаете команде герметизации. Вас заключат под стражу и подвергнут процедуре Военного Дознания и полного Медицинского Допроса во время транспортировки в мир-крепость Инквизиции для переработки. Вам следует сотрудничать с нами во всех вышеперечисленных пунктах, отказ выполнить любое из наших требований будет считаться признанием собственной вины.
К'Шук сложил руки за спиной, ожидая ответа.
Чего-то подобного и ожидал Сарпедон, как только стало понятно, что к делу подключили Инквизицию.
Тсурас заберет у Испивающих Души оружие, доспехи, перевезет на тюремный корабль и использует все средства, как старые, так и новые, чтобы выбить из них признание. Независимо от результатов Военного Дознания, Сарпедона и его десантников отвезут на планету, находящуюся под контролем лорда-инквизитора, подвергнут пыткам и казнят. Обвинительный приговор, смерть всех его людей казались неизбежными, но не это потрясло библиария. Разоружиться, безвольно лежать, пока тебя мучают и пытают, добровольно отказаться от возможности ответить, защитить свою честь, содранную вместе с кожей, — для любого Испивающего Души это было хуже смерти.
Подобным ультиматумом Ордену только что нанесли страшное оскорбление, беспрецедентное по своим масштабам. Тсурас и К'Шук знали, каким будет ответ десантников. Но все равно для подобного рода процедур существовали протоколы.
— Дознаватель К'Шук, — начал Сарпедон, — Испивающие Души не признают власти лорда-инквизитора Тсураса и любого чиновника Империума. Империум прогнил, он служит только себе, его действия — насмешка над священными заветами Бога-Императора. Он отнял у Ордена то, что по праву принадлежит Испивающим Души. Мы попытались вернуть похищенное, нас решили уничтожить, затем стали преследовать, и в конце концов Империум послал своих агентов, чтобы нанести нам невиданное по дерзости оскорбление, требуя от воинов добровольного унижения.
Мы отвергаем ваши требования, дознаватель К'Шук. Испивающие Души подчиняются только воле Императора, а вы действуете исключительно от своего имени.
— Очень хорошо. — Лицо инквизитора осталось не проницаемым. — Командор Сарпедон, я считаю своим долгом оповестить вас, что Ордену Испивающих Души объявляется Экскоммуникатус, отныне вы считаетесь изменниками, а ваши имена будут стерты из анналов истории. Имя Ордена будет убрано из списков почета Зала Героев, вычищено из памяти имперских архивов. Ваш генокод будет уничтожен, а тела подвергнутся кремации, дабы ваша кровь более не оскверняла человечество. Империум людей поворачивается к Испивающим Души спиной.
Признайся сейчас, Сарпедон, раскайся в своих грехах, и смерть твоих людей будет быстрой. В ином случае вы будете мучиться столько, насколько тяжелы ваши грехи перед Императором.
Библиарий промолчал. Глубоко в душе он уже знал, что этим все кончится, но не мог смириться с самой мыслью о подобной возможности. Отлученные Изменники. Изгои человеческой расы. Лишенные света Императора. Хотя он и его десантники уже познали подлинную скверну Империума, отказались служить ему, эта мысль до сих пор наполняла его трепетом. Его отлучили от человечества. Не было да и не будет судьбы страшнее.
Сарпедон содрогался от ужаса, но одновременно в нем закипал гнев. Империум посмел осудить их, тех, кого не один смертный не мог осудить. «Используй свой гнев, — подсказал внутренний голос. — Используй его, пусть он заострит твои чувства, пусть не даст оцепенеть от удара или похолодеть от страха. Злись, гневайся, в этом сейчас твоя жизнь».
К'Шук потянулся к эфесу огромного меча, висевшего у него за спиной.
— Вы понимаете, командор Сарпедон, что ваше поведение сейчас показало, какую угрозу вы представляете стабильности Империума. Инквизиция не может допустить, чтобы ваше существование и далее множило ваши грехи. Я уполномочен инквизитором Тсурасом провести вашу немедленную казнь.
Сарпедон знал, что они попытаются снова убить его, как уже хотели сделать это, запустив «Герион» и намереваясь покрыть огнем звездный форт. Так логично — он понял, что же на самом деле представляет собой Империум и теперь его слуги сделают все, пытаясь искоренить правду. Но теперь, когда перед ним открылась истина, здесь, в освященном веками зале «Вечного правосудия», он позволил своему гневу вновь взять верх. Кто-то воображал себя не просто равным Сарпедону, а выше него, кто-то позволил себе вынести ему смертный приговор — это уже граничило с откровенной непристойностью. Дениятос писал, что эмоции — враги простого солдата, но союзники космодесантника. Используй ненависть, направь ее, обрати в силу.
К'Шук вытащил меч, он казался невозможно легким в его массивных латных перчатках, и улучшенный слух Сарпедона уловил слабый шум маленьких антигравитационных моторов, когда лезвие пролетело над плечом дознавателя. Устройства поддержки, одно в рукоятке, другое в лезвии. Меч действительно был легким, его мог поднять и ребенок, но абсолютно несбалансированным и настолько трудным в обращении, что большинство трактатов по военному искусству считало подобное оружие абсолютно бесполезным в битве.
Но К'Шука послали сюда в качестве палача, он владел антигравитационным мечом в совершенстве, его искусство находилось за гранью человеческого понимания. Дознаватель вышел вперед и неожиданно нанес удар.
Подразделение Гивриллиана и отряд Инквизиции не двинулись с места. Вмешиваться в дуэль между обвинителем и обвиняемым не позволяли законы чести.
Лезвие взвизгнуло рядом с ухом Сарпедона, казалось, оно разрезало воздух, настолько было острым. Библиарий уклонился и вытащил энергетический посох, едва успев парировать очередной удар.
К'Шук владел оружием превосходно, делал выпады с такой быстротой и изяществом, которые приходят, только если тренироваться с детства. Тсурас, наверное, держал целый отряд постоянно обучающихся юных дознавателей и каждый раз находил какого-нибудь очередного К'Шука.
Сарпедон отступал, лезвие резало воздух перед ним, подобно молнии. Движения дознавателя были стремительными и точными. Укол в горло плавно переходил в атаку на плечо, и лезвие глубоко вонзилось в керамит доспеха, вспарывая его, как обыкновенную бумагу. К'Шук отбросил наплечник в сторону, провел красивый выпад Сарпедону в торс, который тот парировал широким замахом, на секунду открывшись.
Инквизитор снова закрутил меч, и в этот раз массивное широкое лезвие впилось библиарию в живот. Красная боль расплескалась по всему телу, из раны полилась кровь, но Сарпедон знал, что выживет, знал, что продолжит поединок. Он уже получал тысячи ранений и понимал, какие способны его действительно замедлить.
Более того, он знал, как победить. К'Шук был подобен молнии, а его меч казался совершенным оружием, с которым десантник еще никогда не встречался, но техника дознавателя превосходила разнообразие его приемов. Какую бы древнюю систему боя ни использовал инквизитор, она основывалась на замысловатой серии ударов, которые позволяли ее последователям применять невесомый меч в гневе. В ней сплелись миллионы вариаций на тысячу приемов, но все они сейчас жили здесь, в ногах К'Шука, передвигающихся по полу, в ярких фигурах, создаваемых лезвием, рассекающим воздух. Полуотступ назад становился прологом к боковому выпаду, а верхний удар силового посоха обычно отражался широким круговым взмахом, переходящим в контратаку, направленную в солнечное сплетение. В каждом действии инквизитора сквозили некие ключевые принципы, и Сарпедон мог их вычислить…
