Да и чего создавать себе трудности? Мы идём в столовую, тетрадь у меня с собой, вырву лист, напишу письмо, передам там же. Одной проблемой меньше!

Я была так погружена в свои мысли, раздумывая о содержимом письма любимому брату, что в столовую вошла, не особо рассматривая новое для себя помещение. Заприметила отдельно стоящий в углу столик, юркнула туда, и не думая становиться в очередь к раздаче обеда, разложила письменные принадлежности и принялась за письмо.

А знала ведь, что Каисторн — не то место, где можно позволить себе невнимательность!

Что может быть безопаснее и обыденнее, чем столовая в учебном заведении? Однако главное правило любого места скопления студентов — это субординация. Лучшие места занимают звёзды, худшие — изгои, однако есть ещё одна категория особенных мест, созданная угрюмыми одиночками — тёмные углы. И право занимать любое из них нужно заслужить или отвоевать. Во всех смыслах.

— Убирайся. Это моё место, — не особо старательно сдерживая гнев, произнёс огромный и широкий мужчина.

Не парень, нет. Молодой, сильный и очень опасный мужчина. Таких легко вычислить по жестоким холодным глазам и манере держаться. Да, в общем-то, и вычислять не нужно. От этого типа исходила такая волна опасности, что даже находиться с ним рядом было не по себе.

Я моментально оценила обстановку, отметив и то, как замерли окружающие в ожидании моей реакции, и как заинтересованно вытянула шею рыжеволосая Дана, и как подозрительно напряглись плечи Роберта, не успевшего сесть за стол к друзьям. Если их можно назвать друзьями, конечно. В Каисторне не знаешь, чего ожидать и кому верить, так что и друзей завести поостережёшься.

— Привет, — доброжелательно произнесла я, не испытывая страха. Во-первых, меня защищали ненавистные правила академии. Во-вторых, мужчины — это мужчины, у них есть одно страшно уязвимое место и, если обладать достаточным нахальством, можно бессовестно в него втыкать шпильку и наслаждаться реакцией. — Я так и знала, что найду тебя здесь! — выдала так, словно только и делала, что ждала и ждала этого верзилу.

— Меня? — Мужчина недоверчиво сузил глаза, но попыток меня придушить или вышвырнуть из-за стола не предпринимал, и я сделала вывод, что всё идёт по плану.

— Конечно! Я случайно увидела тебя и решила познакомиться. У меня пока нет здесь друзей, а ты показался мне надёжным и основательным парнем. Которому можно доверять. Жаль, не знала, что ты такой бука и жадина. Стола ему жалко. — Я закатила глаза и принялась собирать со стола письменные принадлежности, одновременно поднимаясь. Не забыв нацепить «лицо обиженной маленькой девочки», конечно.

Всем известно, что верзилы в глубине души испытывают нежные чувства ко всему маленькому и милому, я же со своими голубыми глазищами в пол-лица и светлыми локонами вполне годилась на роль беспомощной красивой куколки. Опустим момент, где и на каком факультете я учусь.

— Это мой стол. Моё место...

— Да пожалуйста-пожалуйста, я не претендую. Я ещё не перестроилась на режим «Каисторн», в котором нельзя быть приветливым, любезным и вежливым, пригласить даму за свой стол и угостить. компотом.

Не стала дуть губы, чтобы не переиграть. Громадина дурачиной не выглядел, даже напротив — глазища страшные, но умные. Так что искренность — наше главное оружие. Искренность и доброжелательность.

— Ты всегда такая? — удивлённо спросил он, перестав хмуриться.

— Какая такая? Очаровательная?

Я захлопала ресницами и опустилась назад на стул. Похоже, он передумал меня выгонять. Спасибо, милая Серена, за урок по мужской психологии. Сработало! А ведь до знакомства с подругой в подобном случае я могла только нахамить или зарядить файером в лоб. А здесь прямо-таки урок дипломатии. Расту!

— Болтливая, — ответил мужчина, по-прежнему не двигаясь.

— Только когда голодная! — соврала, нарочито театрально приложив руку к груди, вызвав несколько смешков соучеников.

Негласный владелец «стратегического» стола хмыкнул и пошёл к раздаче, я же подавила желание послать ему вдогонку торжествующую улыбку — донесут ведь, непременно донесут. Да и если быть показательно-дипломатичной, то до конца.

Вот такая я молодец, да. Можете обсуждать. Я же не стану терять время и оглядываться по сторонам, когда ждёт незаконченное, но безумно важное дело.

Быстренько вернулась к письму и дописала его буквально за пару мгновений до возвращения моего нового «друга».

— Бозтон, — представился он, передавая мне наполненную с горкой тарелку. Горка была больше самой тарелки. Хорошая такая мужская порция.

Картошка с мясом и овощами выглядела аппетитно, но при этом казалось, будто рубили все продукты топором, уж больно крупными были куски. С такими быстро не справишься

— придётся орудовать ножом, которого — упс! — нет. Но так как уставом и правилами

ношение личного холодного оружия не запрещено, достаём из пространственного кармана свой, удостаиваясь уважительного взгляда собеседника.

— Элиния, можно просто Эли, — произнесла я приветливо.

— Ешь и не трещи. И без вот этих ваших женских глупостей с ресницами и улыбками, — сразу предупредил верзила.

Ути-пути, какие мы строгие. А это что значит? Правильно! То, что на него все эти женские глупости действуют. Как и на большинство мужчин. Только в данном случае нужно использовать их деликатно и с умом.

— Договорились!

Я быстро расправилась с парой кусков мяса, съела половину увесистого клубня картофеля, отодвинув в сторону морковь с луком, и теперь испытывала вселенские муки из-за необходимости молчать. Уходить невежливо — Бозтон ещё ел, а уважительной причины сбежать не существовало. Отведённое для обеда время не истекло.

— Не лопни, — заметил Роберт, проходя мимо.

Ну что за противный человек?! Ещё и такой внимательный! Гад!

Ой!

— Письмо! — крикнула ему вдогонку и, извинившись перед Бозтоном, побежала следом, потому что негодяй и не думал притормозить и забрать моё послание.

— Я лишь спас тебя от Глыбы. На твои попытки молчать было больно смотреть, — заметил Роберт, протягивая руку ладонью вверх.

Я радостно вложила сложенный вчетверо лист и попросила передать Дэйнору, что очень скучаю по нему и жду встречи.

— Ну хоть не пламенные поцелуи, — хмыкнул он.

— Прости, дорогой, но я скорее съем лягушку, чем поцелую тебя по собственной воле.

— Да-а-а? — протянул Роберт недоверчиво. — А если я скажу, что это плата за доставку письма?

— Не могу поверить, что ты так жаждешь моих поцелуев, — фыркнула, разворачиваясь к нему спиной и удаляясь.

Поцеловать Роберта! Придумает тоже! Ужас какой!

Я шла и пыталась совладать с собой. Щёки жгло огнём, да и вообще всё тело пылало... от праведного гнева! Не хватало мне ещё думать о. У меня вообще Зак есть! То есть. то есть его ещё нет, но будет!

«Думай о деле», — напомнила себе, выбрасывая из головы дурацкую фразу Роберта. Он наверняка сказал так с целью выбить меня из колеи, знаю я его.

Хорошо, что обучение в Каисторне построено таким феерическим образом, что на глупости времени решительно не хватает. Да и с уходом Роберта на практику я словно выдохнула, выпустив лишнее напряжение, и вновь вернулась к своему нормальному, адекватному состоянию. И действительно не делала глупостей! Даже удостоилась похвалы мастера.

Оказалось, он ведёт у нас не один предмет, так что я выяснила его полное имя — Ласс де Рувильстон, и называла про себя не иначе, как мастер Вилли. Руви как-то не звучало, Виль то нравилось, то не нравилось, его так называли все, а Вилли — миленькое и ужасно неподходящее ему прозвище сразу прижилось.

А ещё я, наконец, спокойно разобралась в некоторых тонкостях, связанных со спецфакультетом, и главное из них — можно всё, если мастер разрешил.

— Тренер, — обратилась я к нему после одной из утренних тренировок, когда пришла в первой пятёрке и он был мной особенно доволен. — Я должна пирожное ручной работы профессору Тугуру.