Информация насчёт забора удивила Мисс Строгую Училку. И, кажется даже, не просто удивила, а произвела благоприятное впечатление. Да, пусть знает — Антон такой, бескорыстно помогает старушкам, и, вообще, белый и пушистый.

— Иди, конечно, — кивнула Катя. — Справимся.

— А сколько у меня времени?

— Ну, часа три, примерно. Пока всё подключим, наладим, инструктаж проведём.

— Дай мне знать, когда закончите, если к тому времени ещё не вернусь. Я тут недалеко буду. Параллельная улица — крайний дом у реки.

— Хорошо.

Антон вышел из здания школы и направился к Олимпиаде Ираклиевне, вот ведь дал бог имечко ещё одной Раздобудько.

Дом Олимпиады, классический такой, деревенский, с резными ставнями, заботливо выкрашенными в голубой цвет, и небольшой верандой, навеял на Волконского ностальгию. Когда-то ребёнком он всё лето проводил почти в таком же — у бабушки в деревне.

Хозяйка встретила у калитки. Одного взгляда на неё было достаточно, чтобы понять — перед Антоном родственница Изольды Эммануиловны. Крупная, бодрая, деловая. И голос в точности как у племянницы: командирский, уверенный и при этом… заботливый.

— Антон? Мне уже Изольдушка звонила — предупредила. Как же вовремя. Вчера соседский козёл (белены объелся, что ли?) повалил мне часть ограды. Непорядок!

Непорядок Раздобудьки не любят — это уже Волконский знал.

— Ничего. Поправим, — успокоил он, заходя во двор. — Показывайте фронт работ.

— Да как же фронт? — всплеснула она руками. — Ты же наверно голодный. Идём в дом — накормлю. Нельзя работать на голодный желудок.

А вот и ещё одна семейная Раздобудьковская истина.

— Да нет, Олимпиада Ираклиевна, давайте я всё же сначала работу сделаю, а уж потом — обед.

Три часа — не так и много. Волконскому не хотелось бы оставить поручение Раздобудько выполненным наполовину. Хозяйка, видя решительность гостя, смирилась. Отвела к дальнему краю участка и показала несколько поваленных столбов изгороди. Потом вооружила лопатой.

— Я бы и сама починила. Но когда этого чёрта соседского из огорода выгоняла, ногу растянула. Совсем в колене не сгибается.

Вот же какой козёл-вредитель. Видимо, придётся забор как следует укрепить, а то ведь он снова явится проверить сооружение на прочность. Хозяйка вернулась в дом, а Антон засучил рукава. В переносном, конечно, смысле. А в прямом — он просто скинул тенниску (дабы не подвергать тело перегреву, а многострадальный китайский ширпотреб — риску быть снова порванным). Здесь в деревне — такой дресс-код, к счастью, допустим.

Когда часть забора была восстановлена, Антон заметил, как по дороге в его сторону вышагивает старый приятель — дедок в красной рубахе, Петрович, кажется, так его называла напарница по компьютерному кружку. Вид у любителя щук снова был заговорщицкий:

— Слушай, ну, выручил ты меня сегодня. Вот просто спас от погибели.

— Да ерунда, — махнул рукой Антон, — дел-то на пару минут.

— Э нет, не скажи… Если бы бабоньки наши увидели… От них же спасу бы не было. Знаешь, какие ехидные. Особенно Семёновна. Она у них заводила.

Ого, какие тут, в деревне, страсти мексиканские кипят.

— А с виду вполне безобидные, — усмехнулся Антон, вспомнив кокетку-пенсионерку в шляпке и её соратниц.

— Безобидные?! Дьяволицы в юбках. Знаешь, что они мне в прошлый раз устроили?

Значит, был уже и прошлый раз?

— Посадил я этой весной огурцы «Сюрприз». Сорт такой. В журнале рекламу вычитал, что урожайность высокая и размеры ого-го. Ну, и стал бабонек-то дразнить. Мол, мои вырастут не чета вашим. Может, слегка палку-то перегнул. Но буквально самую малость. А они, что утворили? И не поленились ведь. Напоили меня наливкой, чтобы я, значится, в отключке был. А сами выкопали из лунок семена огурцов и посадили семена тыквы. Ну, это я потом понял. Сначала удивлялся, чего это мой «Сюрприз» разросся на пол участка. А уж когда полезли тыквы…

Антон расхохотался. Креативные в Новогусевке пенсионерки.

— Так что должок за мной, — резюмировал дед. — Идём. Я у себя в хате уже всё накрыл: помидорчики, картошечка, сальце, ну и по стопочке перцовки. Сам делал.

— Да нет, Петрович, спасибо. В другой раз. Занят.

На лице собеседника нарисовалась досада.

— Может, лучше Семёновну пригласить? Раз уж всё накрыто, — подмигнул Антон. — Глядишь — добрее станет. Обмоете с ней новые компьютеры.

Дедок вмиг повеселел:

— А это идея.

Олимпиада Ираклиевна будто у окна дежурила. Как только Волконский закончил с последним столбом, материализовалась возле него.

— Вот теперь порядок, — приняла она работу радостно. — Вот молодец! Ладный ты парень, Антон. Хозяйственный. Жил бы у нас в деревне — отбоя бы от девок не было. Сами бы тебе на шею вешались.

Заманчивое, конечно, предложение. Но такого груза шея Волконского может и не выдержать.

— Идём в дом. Обед на столе.

— Эээ… мне бы искупнуться.

Есть хотелось смертельно, но Антон с трудом представлял, как он сядет за стол весь потный и грязный.

— Баньку истопить? — хозяйка понимающе окинула взмыленного работника взглядом.

— Боюсь, с банькой мы уже не успеваем.

— Так ты тогда на речку сбегай.

Искупнуться в реке — это было бы самое то. Окунуть разгорячённое тело в прохладную воду. Смыть грязь, немного остыть… Но была одна загвоздочка. Антон плавки с собой не брал.

— А кто тебя увидит? — поняла замешательство Волконского Олимпиада Ираклиевна. — Тут, за моим огородом, тропинка есть — через заросли прямо к протоке. Там безлюдно, никто никогда не купается. Берег неподходящий — песка нет, да и кусты кругом. Молодёжь ходит к основному руслу — триста метров отсюда.

Уговаривать Волконского было не нужно. Он нашёл взглядом тропинку, на которую указала хозяйка, и двинулся принимать водные процедуры. Идти долго не пришлось. Пару минут через заросли — и вот он бережок. Действительно тихий и безлюдный. Протока, неширокая — максимум метров пятнадцать, поблёскивала на вечернем солнышке чуть мутноватой, но всё равно такой манящей водичкой. Антон быстро скинул одежду, выбрал место почище, сложил стопкой: кроссовки, джинсы, сверху тенниску. Подумал немного. Боксеры тоже придётся снять. Если он залезет в реку в них, то потом придётся ходить с мокрым пятном на штанах. Зрелище — так себе. Через секунду его фирменные трусы оказались сверху тенниски, и он вошёл в реку.

Какая благодать! Вода приятно прохладная. Волконский быстро добрёл до середины протоки. Ну и глубина! Даже здесь он легко доставал до дна. Антон поплыл по течению, наслаждаясь умиротворяющими деревенскими звуками: где-то в отдалении кукарекал петух, гоготали гуси… и вдруг послышался треск веток и довольно близко. Вот чёрт! Кто-то ещё идёт купаться в протоке? Или просто кошечки деревенские на птиц охотятся?

Волконский развернулся и поплыл назад. Бережок, к счастью, оказался пуст. Только где-то в зарослях мелькнуло красное пятно. То ли показалось, то ли это опять любитель щук?

— Петрович?

Тишина. Ну и ладно. Антону пока не хотелось выходить из воды. Он с удовольствием проплыл ещё пару раз метров по пятьдесят вверх и вниз по течению. Только тогда, наконец, выбрался на берег. Стряхнул с себя воду, насколько смог, и подошёл к стопочке с одеждой. Наклонился за боксерами… Что за ерунда?! Их не было!

Волконский точно помнил, что положил их сверху на тенниску. Тенниска на месте. Джинсы тоже — вот они, но трусов нет! Твою мать! Где его любимые удобные фирменные боксеры???!

Антон поднял вещи, потряс их, но манипуляции эффекта не дали. Он даже на всякий случай залез рукой по очереди сначала в одну штанину, потом в другую, как будто трусы могли каким-то чудом затеряться именно там. Но нет! Их нигде не было. Кто-то их стащил! Петрович? Но зачем они ему? Хотя… если он таки воспользовался идеей Волконского и пригласил Семёновну на сальце с перцовкой… Твою ж мать, эти их деревенские мексиканские страсти!.. Антону, что теперь прикажете делать? Натягивать эти тонюсенькие штаны на голое мокрое тело? Они же облепят что нужно и что не нужно…