Раздобудько взяла на себя командование мужским составом отдыхающих. Организовала их разгрузить и установить раскладные столики и стулья. А Аня Бондаренко руководила девушками. Они занялись провиантом. План мероприятия был таким. Лёгкий перекус, затем подвижные игры и конкурсы, а потом шашлыки и песни под гитару.

Радослава чувствовала себя сегодня особо важным секретным агентом. Шпионом, который, рискуя жизнью, может спасти отечество. Нет, не всё отечество, конечно, но, во всяком случае, одного его гражданина. Вернее, гражданку. Интуиция подсказывала, просто кричала, что в отношениях Катерины и Волконского до точки невозврата осталось всего ничего. Этот гад уже довёл жертву до нужной кондиции. Если не предпринять срочных мер, то уже сегодняшней ночью Катя сдаст позиции — последний бастион падёт, и отъявленный бабник будет праздновать очередную победу. Нет! Только через Радославин труп!

Мужчины занялись обустройством места пикника, девушки нарезкой овощей, хлеба и колбас. Радослава тоже вооружилась ножом и разделочной доской, но только для конспирации. Она не столько работала инструментом, сколько изучала обстановку и планировала операцию. В её сумочке лежал конверт с компроментирующими фотками. Этот конверт необходимо было незаметно положить Катерине в рюкзачок. Задача не из лёгких. Рюкзачок лежал на траве рядом с сумками и пакетами других сотрудников. Место сосредоточения вещей постоянно находилось в поле зрения нескольких человек.

Радослава не смогла выбрать подходящий момент ни во время подготовки к перекусу, ни во время самого перекуса. Зато ей повезло чуть позже. Насытившаяся бутербродами и разомлевшая на солнце Раздобудько решила внести коррективы в план мероприятия:

— За мной! — скомандовала трубным басом, указывая в направлении реки.

Скинув на ходу одежду, она самоотверженно плюхнулась в пучину речную, фейерверком брызг воодушевив коллектив. И толпа последователей ринулась за ней. Вода вспенилась от запрыгнувших одновременно пары десятков горячих тел. Визг, суматоха, хохот и гвалт — это то, что нужно было Радославе. Она метнулась к Катиному рюкзачку, и через пару секунд в среднем отделении уже лежал конверт с компроматом.

— Сегодня, Люсик, я тебя из номера не выпущу, — Обабок поглаживал стройную ножку невесты, намекая, что бурная ночь должна плавно перейти в бурное утро.

— Собрался торчать тут целый день?

— Угу. Вот тут, — он похлопал рукой по постели и притянул Люсю к себе.

— Неужели ради меня от завтрака откажешься? — с игривым ужасом переспросила она, приподнявшись на локте.

— Откажусь, — мужественно заявил Дима. А чего ему боятся? Он уже заказал завтрак в номер.

— Какая героическая жертва! — рассмеялась она, уворачиваясь от его губ, но он прижал её к себе и начал пытку щекотными поцелуями.

— Да. На какие только жертвы не приходится идти мужикам ради своих женщин, — прошептал, спускаясь губами по шее к груди.

Люся всё звонче хохотала, а он всё больше заводился, но тут в дверь постучались:

— Завтрак.

Обабок нехотя выпустил невесту, накинул халат и открыл дверь. Официант вкатил столик-тележку, изыскано сервированную на двоих, и удалился.

— Ну вот, — Люся состроила насмешливую рожицу, — никакой жертвы и не было. Вечно вы мужики дурите своих женщин.

— Исключительно ради их же блага, — парировал Дима, подкатывая столик к кровати. — Не мог же я допустить, чтобы ты осталась голодной.

— Ладно, на этот раз засчитано, — она утянула виноградинку, — но с вами, мужиками, ухо нужно держать востро. Вон, Волконского взять, он, по-твоему, Катерине голову дурит тоже исключительно ради её же блага? — Люся перестала дурачиться, последнюю фразу произнесла серьёзно.

Обабок плюхнулся рядом на кровать, нахмурился. Откуда она знает про Катю? Когда он рассказал Люсе о пари с Антоном, конкретного имени не называл.

— Волконский, между прочим, всё осознал. Я же тебе говорил, пари его встряхнёт — чуток прочистит мозги. Так и вышло.

— Ничего оно ему не прочистило. Как таскался за Катей, так и таскается.

— Да пари-то уже аннулировано! — Обабок начал терять терпение. Чего это Люська так на Тоху взъелась? — Таскается, потому что влюбился. Он вообще собрался ей сегодня во всём признаться.

— Как аннулировано? Как влюбился? — Люся побледнела. Пару секунд сидела неподвижно, потом всполошилась. — Как признаться?

— Расскажет, кто он на самом деле. Ну и про пари. Только в облегчённом варианте. Не будет, конечно, говорить, что предметом спора была Катя. Зачем её расстраивать?

— Когда?

— После пикника. А в чём дело?

— Чёрт!!! — Люся подскочила с кровати и схватила мобильный. Набрала номер, забегала по комнате туда-сюда. — Вне зоны доступа! Чёрт! Дим, где пикник проходит? Там, что, связи нет?

— Вполне может не быть. Место безлюдное.

— Чёрт!!!

— Людмила, — Обабок поднялся с кровати и угрожающе приблизился к невесте. — Рассказывай, — он уже начал догадываться, почему она так переполошилась.

— Некогда, Дим, одевайся, нам срочно надо ехать. Может, ещё успеем. По дороге расскажу.

Это был хороший приём — рассказать обо всём, когда Дима был за рулём. Что он мог сделать? Только пообещать, что отшлёпает при первой же возможности. Ага, так она и испугалась его угроз. А вот чего Люся на самом деле боялась, так это не успеть. И сам Обабок тоже боялся не успеть. Это ж надо так друга подставить. На себя он злился даже больше, чем на Люсю. Девушки — существа болтливые, но сам-то как мог язык распустить? Обабок даже не обидится, если Волконский врежет ему по морде. Заслужил.

Они подъехали к месту пикника и выскочили из машины. Застали коллектив плюхающимся в реке, практически полным составом. Обабок отыскал взглядом Волконского, и от сердца отлегло — успели. Антон, с бешеной скоростью рассекая воду, катал по речной глади огромного надувного лебедя, на спине которого сидела довольная визжащая Катя.

Люся, наблюдавшая картину, тоже вздохнула с облегчением. Но расслабляться было нельзя. Ясно, что Катерина ещё не видела компрометирующих фоток, но они уже возможно подброшены в её сумочку. Она предупредила:

— Я сейчас, — и кинулась к раскладному креслицу, на котором загорала Радослава.

Они горячо шептались пару минут, а потом Люся вернулась к Обабку.

— В общем, фотки уже у Кати в рюкзачке, — кивнула она на место, где были сложены сумки и вещи отдыхающих, — но не волнуйся, Рада улучит момент, когда там никого не будет, и извлечёт компромат.

Сложно было не волноваться. Вокруг вещей постоянно крутился кто-то из сотрудников, не говоря уже о Раздобудько, которая возлежала в креслице всего в метре от очага напряжённости.

— Главное, чтобы Катерина не залезла в свой рюкзак раньше Радославы, — озадачено сдвинул брови Обабок.

Но ситуация быстро начала развиваться не в их пользу.

— Ребята, вылазим на берег. Через пару минут стартуют конкурсы, — весело прикрикнула на бултыхающихся в реке Аня Бондаренко.

Сотрудники начали исход из вод и гуськом потянулись к вещам. А вместе с коллегами и Катя.

— Наверно, у неё полотенце в рюкзаке, — догадалась Люся. — Вот чёрт! Дима, я её задержу, а ты пока придумай, что делать.

Обабок видел, как Люся бросилась к Кате наперерез и принялась что-то натянуто щебетать. Катерина чуть замедлилась, но всё же продолжала продвигаться в направлении рюкзака. Что же делать?

Дмитрий решительно направился к Ане Бондаренко. Сейчас она единственная могла спасти ситуацию.

— Ой, Дмитрий Юрьевич, — улыбнулась Аня. — А мы и не знали, что вы тоже приедете.

— Подумал, нельзя отрываться от коллектива. Вот решил вам, Анечка, с конкурсами помочь.

Она разулыбалась ещё шире, а он взял из её рук рупор, прокашлялся и громогласно объявил:

— Подходим сюда, к месту проведения конкурсов, не вытираясь. Участники первого конкурса должны быть мокрыми.