Да Волконский не просто флорист — ещё и с фармацевтическим уклоном. Интересно, откуда такие познания?

— У бабушки в деревне целые поля такой ромашки выращивали, — ответил он на не прозвучавший вслух вопрос. — Там совхоз лекарственных трав был.

Катя улыбнулась. Нет, ну, подарки у Волконского — это, конечно, что-то. Сначала Сильвестр и Фёкла, теперь вот букет аптечных трав. Ей ещё никогда такой не дарили: хочешь — любуйся, а хочешь — чай заваривай.

Они вышли из зарослей на деревенскую улицу и увидели, как в их сторону вышагивает Радослава. Цепкий взгляд секретарши просканировал обоих и слегка задержался на букетике. Катя ощутила, как Раде не понравилось увиденное. Но не зря же Обабок принял Радославу на работу «создавать атмосферу», она прекрасно умела это делать, вне зависимости от того, что творится в мыслях.

— А я вас ищу, — улыбнулась она безупречно доброжелательно. — Уже все в сборе, готовы ехать.

— Девочки, вы идите, — кивнул Волконский. — Я догоню. Мне обязательно нужно заскочить к Олимпиаде Ираклиевне. Предупредить, что с ужином не получится. А то она меня ждёт — неудобно.

Он свернул в сторону дома старшей Раздобудько, а Катерина и Радослава отправились к школе.

— Ты, конечно, вряд ли воспримешь мой совет, — как только Антон скрылся из вида, Рада перестала улыбаться. — Но всё же задумайся. Волконский, он… тебя не достоин.

Катя и без «доброго» совета Радославы не собиралась начинать отношения с Антоном, но всё же её озадачили и даже задели её слова.

— Почему вдруг недостоин? Имеешь в виду его должность и материальное положение? Я не выбираю мужчин по кошельку.

— Нет, дело не в кошельке. Волконский, он… скользкий. Тебе мало было бывшего с его ложью?

Сравнила тоже. Бывший врал, что архитектор, а оказался никем. А Волконскому про что врать? Его должность Катя и так знает. Или Радослава намекает, что Антон — бабник? Зачем он ей самой тогда сдался?

— Знаешь, Рада, мне кажется Волконский — неплохой парень. Но не беспокойся. Я на него не посягаю. Забирай его себе.

Радослава ничего не ответила — в её сумочке запиликал мобильный.

— Да, ещё в Новогусевке…, — ответила она человеку на том конце провода. — Продвигается, а как же? У меня есть для тебя кое-что интересное.

Олимпиада Ираклиевна поджидала Волконского у калитки.

— Уже всё знаю. Что торопишься. Вот, собрала тут тебе немного гостинцев в дорогу.

Взгляд Антона упал на здоровенную сумку и корзину, стоявшие у ног Раздобудько.

— Помидорчики, огурчики, картошечка молодая, сальце. И да, там ещё в пакете — ужин тебе завернула — курочку и хлебушка домашнего. У вас в вашем городе такого сроду не сыщешь.

Волконский аж растерялся:

— Даже не знаю, как благодарить.

Олимпиада Ираклиевна замахала руками.

— Да мне в радость. Хороший ты, Антон, парень. Вон как ладненько забор-то починил.

Волконский не стал обижать хозяйку — отказываться от гостинцев. Видно было, что от чистого сердца. Подхватил сумку и корзину, попрощался тепло — даже в щёку чмокнул.

— Да ты ещё заезжай, — растрогалась Олимпиада Ираклиевна. — Скоро смородина пойдёт.

— Постараюсь, — пообещал зачем-то.

Волконский направился к зданию школы, а у самого в голове роились мысли. В его деле о пропавших трусах наметился явный прорыв. Обладатель красной рубахи, начинающий пользователь интернета Петрович, из-под подозрения выпал, но зато в подозреваемые попала другая персона — Радослава. Как Антон мог забыть, что она сегодня тоже в красном? И алиби у неё нет. По словам Кати, компьютерами занимались только она, Наташа и Красильников, а Рада всё это время пропадала непонятно где. По официальной версии — с прессой общалась. Но Волконский сомневался, что общение это длилось все три часа. Значит, у «атмосферной» была возможность совершить это вопиющее по коварству преступление. Но какой мотив?

В голове мелькнула полуабсурдная мысль, но чем дольше Антон её обдумывал, тем сильнее она казалась похожей на правду. А что если Радослава поспорила с кем-то, что сможет затащить Волконского в постель? Какое-то пари с подругой. Допустим, поставила на то, что уложится в три дня. Или что-то в этом духе. Тогда понятно, почему она с такой фанатичной настойчивостью добивается Антона и зачем ей понадобились его трусы — как доказательство, что Волконский уже пал её жертвой.

Не очень-то польстило самолюбию, что Антон стал разменной монетой женского пари. Что за глупые игры у девчонок? Хотя… кто бы говорил. До Волконского неожиданно дошло, что сами-то они с Димычем ничем не лучше. О чём Антон думал, когда соглашался на провокацию Обабка? Почему-то искренне надеялся, что намечающееся приключение будет безобидным и не заденет ту, на кого упадёт его выбор. Волконский рассчитывал на короткий взаимоприятный романчик, когда оба участника относятся к происходящему легко. Сошлись, повеселились, разошлись. Но даже в таких отношениях неприятно узнать, что твой партнёр действовал на спор. Это Волконский ощутил сейчас на собственном опыте.

А что почувствует Катя, если вдруг узнает о пари? Его мисс Неприступность в роли игрушки для двух великовозрастных дебилов. На душе стало мерзко.

— Димыч, мне нужно с тобой поговорить, — Волконский зашёл в кабинет Обабка без стука.

Тот сидел в кресле, прижав к уху телефон. Махнул рукой: мол, сядь, подожди минутку — занят. Ждать пришлось далеко не минутку. Друг решал вопросы с финансовым отделом. Отчитывал зама — аж, трубка нагрелась. Воздух вибрировал от его раздражённого баса.

— С отчётом напортачили, — пояснил, когда, наконец, закончил разговор, — олухи, гнать всех в шею пора, — Обабок выдохнул, посмотрел на Волконского, но чувствовалось, что мыслями увяз в проблеме, которую свалили ему на голову вышеупомянутые олухи: — Что ты хотел?

— Поговорить.

Друг, разумеется, удивится, когда услышит, с чем к нему пришёл Антон. Волконский и сам-то себе поражался. Но он думал всю ночь и понял, что хочет поступить именно так.

— Понимаешь, Димыч…

Телефон Обабка снова раздражённо заверещал.

— Секунду, — попросил тот.

Секунда как и прошлый раз растянулась в несколько минут. Димыч рычал в трубку как гризли. Он и внешне стал похож на медведяру, которого потревожили во время зимней спячки. Интересно, Антон выглядит также, когда злится?

Обабок поднялся с кресла, как только сбросил вызов:

— Надо срочно ехать к заказчикам. Срывается крупная сделка, — он направился к двери, — приеду — поговорим.

— Во сколько вернёшься?

Димыч притормозил:

— Если б я знал… А давай лучше сделаем так. Приезжай ко мне сегодня вечером. Вот и поговорим в спокойной обстановке. Здесь нам всё равно не дадут.

Как доказательство у Обабка снова завыл мобильный.

— Перезвоню, — бросил он человеку на том конце провода, а, обращаясь к Волконскому, произнёс: — Люся давно просила познакомить с тобой.

— Люся — это та, из-за которой пал ещё один боец холостяцкого фронта?

— Да. Моя невеста. Сегодня, кстати, на ужин она собирается приготовить своё коронное блюдо — плов. Она знает секретный азиатский рецепт. Ничего подобного ты не ел, — в голосе Обабка проскочила нотка гордости.

Антону не хотелось откладывать разговор. Но вариантов не было — Димыч уже выходил за дверь.

— Хорошо. Буду, — согласился Волконский.

Радослава сидела за своим рабочим столом в приёмной, скучала. Создавать атмосферу было не для кого — ни одного посетителя. Она видела, как в кабинет Обабка вошёл Волконский. А потом они оба вышли. Дмитрий Юрьевич предупредил, что поехал к заказчикам. Предположительно, на весь день. А Антон прошёл мимо совершенно безмолвно. Она одарила его безупречной улыбкой и поиграла глазками. Он, как обычно, проигнорировал.

Рада пыталась понять, вычислил ли Волконский, кто стянул его фирменные боксеры. Хотелось надеяться, что вычислил. Она старательно мельтешила в кустах. Должен же был Антон заметить её ярко-красное платье. Интересно, что он будет делать теперь? Как отреагирует? Когда они с Люсей затевали свою маленькую авантюру, Рада даже не думала, что это будет так весело.