После тренировок вся компания купалась в озере, причем девушкам доставалось укромное место за камышами: спокойная, тихая заводь с прозрачной, пусть и холодной водой — где–то на дне бил родниковый ключ.

Наконец–то настал тот самый вечер перед вылетом на турнир в столицу Чародола, Фортуну. Завтра им предстоит сразиться с другими чарами за право войти в десятку лучших пар финального круга. До этого момента Каве не принимала всерьез свое личное участие в лучших магических соревнованиях другого волшебного мира. Но теперь, слушая Тай, взахлеб рассказывающую все истории, которые только были связаны с Чаклуном, госпожой Чаклой и, наконец, Чародольским Князем, причем половина — явно вымышленные, девушка начала нервничать. А что, если она не справится? Если упадет на землю от первого же удара? Подведет Мольфара, а ведь он так на нее рассчитывает… Или ее поражение — тоже часть каких–то его планов? Кроме того, нельзя забывать, что Рик Стригой — его серьезный враг, которому он желает отомстить. Поэтому вся затея с Чаклуном выглядит очень рискованной и для самого пана Седрика. И много–много других тревожных мыслей заполонили ее разум. Другими словами, у карпатской ведьмы начался «сценический» мандраж.

Тай стала относиться к ней несколько по–другому. Узнав, что Каве увела тот самый легендарный Золотой Ключ прямо из–под носа великого Чародольца, рыжая чара преисполнилась к ней большого уважения и теперь посматривала на свою подругу с особым любопытством — та часто ловила на себе ее долгие оценивающие взгляды.

Помимо опасений из–за Чаклуна Каве еще больше волновал другой вопрос: завтра она встретится с Риком Стригоем… И наверняка у них состоится разговор один на один. Что он ей скажет? И что придется говорить ей самой? Ой–ой, что будет…

А пока был теплый летний вечер. Где–то громко и трудолюбиво стрекотали кузнечики, важно ухали совы и всполошенно вскрикивали неизвестные птицы. Пахло грибами и земляникой, в воздухе витал тяжелый аромат лесного мха и сухих листьев.

Пан Седрик затеял жарить сосиски на прутиках — очевидно, такое занятие его расслабляло или же он просто любил это блюдо. Впрочем, никто не возражал против сосисок.

Сев на вязанку хвороста чуть в стороне от костра, Каве попыталась отослать чашечку кофе, чтобы вновь связаться с Лешкой. Несколько дней назад она получила ее, как только позвала, — маленькую, золотую, такую знакомую, но кофе в ней давно и безнадежно остыл. Правда, у ручки болталась записка с настойчивой просьбой связаться с ним, Алексеем Вордаком, во что бы то ни стало. Но когда Каве попыталась отдать чашечку обратно, у нее ничего не получилось. То ли она неправильно заклинала, то ли что–то приключилось с каналом связи.

Помимо этого у нее появилось смутное предчувствие, легкое и неясное ощущение тревоги. Кто знает, что сейчас происходит в Карпатском княжестве? Поэтому, как только выдавалась свободная минутка, девушка упорно, раз за разом, повторяла свой эксперимент.

В этот раз ее усилия были замечены.

— Над чем ты колдуешь, Каве? — спросила Тай.

— Хочу отправить записку в Карпаты, — нехотя буркнула та.

— Интересно кому? — усмехнулся в седые усы пан Седрик.

Каве промолчала, зная, что от драконорога и так ничего не утаишь и он просто иронизирует.

А вот Тай заинтересовалась. Она пододвинулась ближе.

Проклятая чашка не желала исчезать.

— Возможно, что–то нарушилось между мирами, — подумала вслух рыжая чара. — Или ты неправильно произносишь…

— Или дома что–то случилось, — невозмутимо добавил пан Седрик.

Каве сердито хмыкнула:

— Может, он просто не хочет говорить.

— Ну–у, я бы на его месте давно обиделся, — заметил пан Седрик, ловко орудуя прутиком с подрумянившимися сосисками. — Шутка ли — взять и сбежать. Да еще в Чародол. Да еще с Ключом…

— О чем вы? — Тай изнывала от любопытства. — От кого сбежать–то?

Пан Седрик вкратце изложил историю Золотого Ключа: от своего заточения в горе Кровуше до побега Каве через Дверь в Скале, тактично опустив участие во всем этом безобразии самого Карпатского Князя.

Видя, что никто не намерен посвящать ее в подробности, Тай уныло спросила:

— Послушай… А помнишь, ты отобрала зеркало у той ненормальной девчушки? Такое необычное, в золотых листиках… Можно на него взглянуть?

Каве мгновенно исполнила просьбу, искренне желая занять рыжую, чтобы та отцепилась и дала наконец возможность вернуться к золотой кофейной чашке.

Тай, усевшись поудобнее, смахнула со лба короткую челку и принялась разглядывать зеркальце со всех сторон.

— Оправа из золота… — бормотала она. — Вещица нерядовая, да… Похоже на средство связи… Ого!

— Что там? — тут же откликнулся пан Седрик.

Каве, наоборот, еще больше сосредоточилась на заклинании.

— О–о–о… Вот это да… Ну ничего себе! Вы только посмотрите!

— Да что там?! — раздраженно вскрикнула Каве, с досады чуть не запустив злополучной чашкой в рыжую чару.

— Оно картинки показывает, — довольно сообщила та. — Настоящая оргия! Втроем. Парню явно хорошо…

— Дай сюда, — внезапно потребовал пан Седрик.

Машинально заметив, как омрачилось его лицо и залегла на лбу тревожная вертикальная складка, Каве среагировала по наитию: она перехватила руку Тай с зеркалом и мгновенно заглянула в него.

Все слилось перед глазами в одну сплошную чехарду. Ей вдруг показалось, что ожила одна из самых страшных иллюзий в ее душе, давний страх, опасение из жуткого сна… Настолько эта картина была реальной. Изображение передавалось четко, как на экране хорошего мобильного: Лешкино лицо с закрытыми глазами, змейки рыжих волос, спадающих колечками на его обнаженную кожу и…

На поляне воцарилось молчание. Даже пан Чах, привычно лежавший чуть в стороне от костра, заинтересованно поднял голову.

— Ты его… знаешь, — утвердительно закончила свой же вопрос Тай, лишь взглянув на белое, превратившееся в мрамор, лицо Каве. Чара, втянув плечи, кинула виноватым взгляд на пана Седрика.

Тот лишь сердито покачал головой.

— Откуда у вас это зеркало? — Он окинул внимательным взглядом Тай. — Гм–гм… теперь понятно… Случайный подарок от врага.

Каве не шевелилась, продолжая глядеть в зеркальце. Но, судя по выражению ее глаз, она смотрела сквозь него. Ее взор сейчас испугал бы любого: зрачки расширились настолько, что сливались чернотой с радужкой.

— Я бы не советовал доверять тому, что попало к тебе из вражеских рук, — осторожно произнес пан Седрик. — Зеркало явно подкинули. С четкой целью.

Рыжая чара тут же вскинула голову:

— Эта девица, у которой мы отобрали зеркало, была решительно настроена. Она хотела убить Каве, а не дарить ей магические вещи.

— Значит, раз не получилось задуманное, то могли использовать с умыслом любые подручные средства, — не сдавался пан Седрик.

Неожиданно Каве вскочила:

— Я сейчас… мне… скоро приду.

Едва договорив, она повернулась и побежала по узкой тропинке в глубь леска.

Через некоторое время они услышали далекий горестный вскрик — длинный, на одной ноте. Наверняка он переполошил весь лес — в подтверждение этому где–то близко заклекотала сова и ей начал вторить целый хор ночных птиц.

Пан Седрик досадливо цокнул языком:

— Плохо дело…

— Я так понимаю… — медленно произнесла Тай. — Это ее парень так развлекается?

— Не уверен, что имею право об этом говорить.

— Значит, точно парень.

Пан Седрик глубоко вздохнул:

— А кроме того — новый Карпатский Князь. Тот самый, от которого она сбежала, чтобы и ему не достался Золотой Ключ. По всему выходит, я обошелся достаточно сурово, наградив Каве таким подарком. С другой стороны, до меня у нашей ведьмы тоже была несладкая жизнь.

Тай присвистнула.

— Надо спросить у Каве рецепт, чем она берет всех этих князей… Или дело в Золотом Ключе? — Тай прикусила язык под грозным взглядом пана советника.

Но тот вдруг снова разговорился:

— И когда узнала — перед самым турниром… Это может серьезно ее ослабить.