— Ты не посмеешь!

— Почему это? — оскорбился полудух. — Я привык соблюдать законы своего княжества. Многие из них я сам написал… За воровство полагается суровое наказание. Вот недавно у меня украли ценную вещь. — Он поморщился. — Но это были дамы, а женщинам многое простительно. Тебя же я не пощажу, даже без оглядки на наши с тобой душевные противоречия. Ну так что, как насчет небольшой сделки?

Вордак медлил с ответом. Его взгляд перемещался по комнате, словно бы он ждал подсказки от черных бархатных гардин, каминного пламени, светильников из хрусталя и кварца или овального стола, покрытого черным лаком.

— Не похоже на спаленку, — процедил он. — Неужели твой кабинет?

— Угадал. — Полудух иронично прищурился. — Если бы ты лучше слушался своего наставника мага Виртуса, то через пару десятков лет у тебя был бы точно такой же.

— Ну да, — хмыкнул парень. — Я никогда не стал бы кабинетной крысой.

— Однако спасибо за комплимент… Хорошо, а если бы твое правление шло спокойно, чем бы ты занялся, интересно?

— Не твое дело.

— И все же?

Видя неприкрытое любопытство полудуха, парень сдался.

— Я бы много путешествовал, — нехотя сказал он. — И много бы учился… И стал бы лучшим магом в мире. Мне всегда нравились межпространственные переходы.

Неожиданно лицо Стригоя посуровело, он стал необычайно серьезен.

— Перейдем к делу, — произнес Чародольский Князь сухим, деловым тоном. — Завтра состоится финальный бой. Пожалуй, это самое важное событие за последние годы. Поэтому я хочу, чтобы все прошло гладко, без сучка, без задоринки. Чтобы добыть твой драгоценный пояс, я продал четыре места в финале твоему приятелю Лютогору.

При звуке имени лютого врага Вордак тут же вскинул голову.

— Так ты с ним заодно? — мрачно процедил он. — Я так и знал.

Полудух шумно вздохнул и закатил глаза к потолку:

— Научись не спешить с выводами, малыш. Я ничего не делаю просто так, это да. И если я хочу свести в финале Чаклуна всю вашу карпатскую шайку, значит, у меня есть на это свои причины. Собственная цель, которая ни тебя, ни Лютогора не касается. Я не знаю, кого собирается выставить завтра ваш предводитель диких, но догадываюсь. Вот почему я приберег еще три места. Первое — для тебя, второе — для твоего приятеля Ковальского…

— Шелла?!

— …и третье — для чудесной девушки Эрис, — докончил свою речь полудух. — Так как в финал попала Каве и ее подружка с темным прошлым, некая землячка Тай Димитрова, остается всего одно место… Но увы, этого человека я перекупить не смог. Это сын моего учителя Чарлина. Того самого, который не дал довести до конца твое опасное воровское мероприятие.

— Этого кота с крыльями? Представляю, какой тогда сынок.

— Не суди о магах по внешности. — Полудух осклабился. — Но ты прав, сынуля у него тот еще… Он меня не очень любит, поэтому постарается победить в финале, чтобы загадать одно желание, весьма для меня негативное.

— Его можно понять, — не сдержался Лешка. — И провидца не надо звать: конечно, кошачий сынок пожелает твоей смерти.

— Если бы! Видишь ли, у него есть сестра… Между нами — довольно средних достоинств. А так как я должен буду исполнить любое желание…

— Ты женишься. — Лешка насмешливо сузил черные глаза. — Тогда я не прочь вызвать этого славного парня на поединок и тут же проиграть ему.

Некоторое время полудух строго и довольно осуждающе смотрел на него.

— Я бы не женился в любом случае. Всегда можно найти способ договориться с людьми… Но здесь особая ситуация — я бы не хотел портить отношений с Чарлином.

— Ладно–ладно. — Лешка нетерпеливо передернул плечами, — я–то здесь при чем? Хочешь, чтобы я сражался с ним и победил? Или женился на его сестре средних достоинств?

Стригой хмыкнул, явно развеселившись:

— Ну такой странной невесты я даже тебе не пожелал бы… А вот с поединком ты угадал. Но с другим противником. Тебе вряд ли удастся победить сына Чарлина — он не слаб, иначе бы не оказался в финале… Ты должен защитить Каве. — Полудух вновь посерьезнел и послал Вордаку испытующий взгляд. — Видишь ли, в финале Чаклуна маги сражаются друг против друга. Я уверен, что Каве должны вызвать… Нет, не так — вызовут на смертельный бой. Ты должен помешать этому и вызвать ее первой — конечно, на простой поединок.

Лешка чуть не задохнулся от возмущения:

— Ты можешь себе представить, как это будет выглядеть?

Полудух беззаботно пожал плечами:

— А что тебе не нравится? Она не сможет сражаться с тобой и… ну–у… как бы это сказать…

— …и не победит в финале, — довершил за него Вордак — Как я понимаю, ее победа и соответственно желание связано с Золотым Ключом?

— Ты проницателен, мой юный друг, — с иронией произнес Стригой. — Но не переживай из–за этих мелочей. По всей видимости, наши с ней желания все–таки в чем–то да совпадают.

Вордак молчал, опустив взгляд. По всему было видно, что в его душе шла жаркая борьба.

— После Чаклуна я отдам тебе пояс силы. А взамен этой в общем–то простенькой услуги помогу расправиться с Лютогором.

— Уничтожив мой край? — мгновенно перебил Вордак — Я в курсе того, что ты собрался стереть Карпаты с лица земли.

— Как мило, — холодно произнес Стригой. — Кого ни спроси, все знают мои желания лучше, чем я сам.

Вновь повисло молчание. Лешка был так взбешен, что даже кулаки сжал, стремясь сдержать гнев. Полудух же выглядел спокойным и даже каким–то расслабленным.

— Ты все равно не сможешь бороться со мной, пока не вернешь отцовский пояс. — Стригой говорил медленно и веско. — Я предложил тебе сделку. Ты либо соглашаешься, либо нет. Итак?

Парень протяжно вздохнул, чуть ли не зарычав, как молодой тигренок:

— Я… согласен.

— Вот и прекрасно. — Полудух тут же провел рукой, сотворив область зеркального перехода. — Значит, по рукам… Да, и еще одно. Наше, так сказать, противостояние. Пусть Каве сама из нас выберет. Это будет честно, ты согласен?

— Мне кажется, она уже выбрала, — мрачно процедил Вордак и, не попрощавшись, шагнул в зеркало.

— Мне тоже, — вслед ему пробормотал полудух.

ФИНАЛЬНЫЙ КРУГ

Ей приснилась крыса. У нее была ярко–красная мокрая шерсть, словно бы зверушка выкупалась в свежей крови. И белесые, мутные, подслеповатые глазки. Животное тыкалось носом в ладонь девушки, выпрашивая хлебные крошки. И вдруг, разозлившись, вцепилось зубами в мизинец.

Каве вскрикнула от боли и проснулась.

Рядом с ней на постели сидела Тай. Она уже переоделась в турнирную форму: черную куртку с длинными рукавами и широкие штаны. Опершись ладонями о кровать, чара болтала туда–сюда босыми ногами. Со стороны выглядело, будто она бежит невидимый кросс.

— Я не могла спать, — призналась Тай в ответ на удивленно–сонный взгляд Каве. — Сижу возле тебя два часа… Или три.

— Тогда надо вставать, — зевая, решила та. Она оглядела укушенный во сне палец. Не найдя и следа крысиных зубов, девушка окончательно стряхнула дрему и поплелась умываться.

Через какое–то время девушка и сама облачилась в похожий наряд: куртка была ей чуть коротковата, но сидела сносно. Материал казался мягким и прочным. Похоже, из тонко выделанной кожи. Штаны оказались удобными. Глядя на свои босые ноги, чистые и ухоженные, Каве мимолетно подумала, что после финала вновь будет вся в грязи. И хорошо бы найти расческу. А еще проверить, нет ли в комнатах простой тряпки — почистить браслет. Она специально думала о мелочах — тогда страх отступал и жизнь казалась привычной, спокойной, а сам турнир — рядовым делом…

В проемах окон одновременно показались две головы: драконороги, фырча и выпуская белые кольца дыма, выжидающе уставились на своих наездниц.

— Мы готовы, — сообщила им Тай. — Поехали, разворошим это гнездо, к такой–то матери.

Пан Чах довольно ухнул и повернулся спиной, запуская в комнату свой увитый синими костяными гребешками хвост, чтобы девушка могла по нему взобраться. Пан Седрик ничего не сказал и тоже подставил «хребетную» дорогу.