— Ты еще не отрастила хвост?

— Как видишь нет.

— Мне отсюда плохо видно, подплыви ближе, — усмехнулся воин.

Я поступила иначе, лежа на спине бултыхнула ногами, взметнув брызги.

Ритар пребывал в игривом расположении духа. То ли причина его беспокойства исчезла, то ли он так же как я отгородился от печалей. Поэтому остаток дня мы провели в относительном покое. Даже его подначки больше не воспринимались как оскорбление. Я продолжала вспыхивать и злиться, но так же быстро успокаивалась. И это было… странно. Часть меня буквально вопила, что нельзя расслабляться, терять бдительность, но я продолжала от нее отмахиваться. Сейчас мне не хотелось все портить сомнениями. Наверное после буду корить себя за беспечность. С другой стороны, есть ли возможность избежать очередного удара, если я не властна над своей судьбой? Пока не властна. Вздрагивать и видеть в каждом слове подвох? Так и с ума сойти недолго. Открываться мужчине до конца я не намерена, но и шарахаться от него не дело.

Это утро могло быть совершенно обычным. Прекрасным — когда я просыпалась одна, или просто нормальным, когда мне удавалось быстро избавиться от тяжести обнимавшей руки и тихонько сбежать под предлогом естественной надобности. Но нет. Сегодня я, промучившись полночи видениями весьма откровенного содержания, в которых (кто бы мог подумать!) главным образом фигурировал один конкретный образчик натуральной мужественности, умудрилась проспать все на свете. В том числе его откровенные поползновения на запретную территорию. Не сказать, что я не была готова к чему-то подобному, но за последнее время, признаться, сильно расслабилась, наивно полагая, что Ритар так же выматывается. Но то ли он вчера прекрасно отдохнул и сейчас просто притворялся спящим, то ли сработал самцовый рефлекс… В общем, проснулась я от того, что мое оголившееся плечо было обцеловано, а рука, что должна была покоиться на животе, проводила захватническую операцию вышележащей территории. Пока я окончательно разлепила глаза и оправилась от шока, эта самая рука успела исследовать завоеванное и теперь двинулась покорять доселе неизведанное в южном направлении. Намерения мужчины совершенно очевидно упирались пониже спины, и это меня не устраивало. Сонная оторопь слетела в миг, но вот незадача, стоило мне завозиться, разворачиваясь лицом к наемнику, как тот одним движением подмял меня под себя, ловко устраиваясь между ног.

— Ритар…

Возражения, больше похожие на возмущенный писк, утонули в череде поцелуев. В висок, щеку, подбородок, наконец, в губы…

Я замерла, растерявшись от отсутствия привычного напора, впитывала почти невесомые осторожные касания, ласковые, граничащие с нежностью.

Руки, вспорхнувшие чтобы оттолкнуть, замерли на гладких мужских плечах.

Нужно отвернуться…

Да, сейчас. Еще секундочку. Ммм… Так… сладко.

Но Ритар меня опередил. Мутный взгляд, блуждавший по моему лицу, прояснился, черные как ночь глаза полыхнули, когда до айкара дошла суть ситуации. Наемник сориентировался быстро, склонился к моему уху, дразня прикусил мочку и прошептал:

— Определенно нужно будет начинать утро с поцелуя.

После чего, опешившую меня быстро чмокнули в губы и освободили от дальнейших поползновений сонного мужского организма.

"…!" — красочно подумала я и добавила: "Бесит!"

ГЛАВА 17

— Любуешься? — ко мне тихо подошел Ритар и положил руки на талию.

Я напряглась, но не отстранилась. В случае с этим мужчиной попытка абсолютно бесполезная, так к чему трепыхаться.

— Пытаюсь понять: мне мерещится, или впереди действительно Вечный лес?

На горизонте, там, где горы таяли под натиском растительности, среди привычной зелени деревьев выделялось темно-синее пятно. Поначалу небольшое, едва различимое, а дальше оно разрасталось целым лесом и тянулось до самой границы неба и земли. Если это не игра сумеречных теней, то там на самом деле возвышались величественные киабы* — самые древние деревья на нашей планете, ставшие домом для нурийцев.

— Хочешь в гости к синекожим? — ровно спросил воин, но в его голосе я уловила напряжение.

Снова думает, что строю план побега? Нет, теперь точно нет. Пока не доберемся до конечной точки нашего путешествия, никаких опрометчивых поступков.

— Наоборот. Не горю желанием с ними встречаться, — в тон айкару отозвалась я и вздрогнула, когда мужчина прижался ко мне со спины, оплетая руками поперек живота. Его дыхание пошевелило волосы на макушке.

— Я тоже. Поэтому обойдемся без визита вежливости.

Мы простояли так некоторое время. С высоты открывался удивительный вид на долину. От простора и свежего ветра в лицо захватывало дух. Хотелось раскинуть в стороны руки и впитывать кожей опьяняющее чувство свободы, которым дышало все вокруг. Но в объятиях наемника оказалось неожиданно уютно, и я не спешила нарушать эту гармонию. И только когда на потемневшем небосводе начали зажигаться звезды, пошевелилась.

Ритар тут же развернул меня к себе, заправил за ухо выбившуюся из косы прядь. Пальцы нежно коснулись щеки, в то время как взгляд жадно блуждал по лицу. Я замерла в руках мужчины, всем телом чувствуя его тепло. Сердце забилось чаще, когда Ритар склонился ко мне, его дыхание опалило мои губы. Я прикрыла глаза, вдохнула, но ожидаемого поцелуя не последовало. Мужчина резко отстранился, взял меня за руку:

— Пойдем, пока наша живность не съела всю еду.

И пока я в полном смятении хлопала глазами, пытаясь понять, что чувствую: облегчение или все же разочарование, потянул меня за собой.

Пришлось пару раз тряхнуть головой, чтобы прогнать наваждение. Что на меня нашло? Не могла же я в самом деле хотеть, чтобы…

Но задумываться было некогда. В поисках уединения я забралась довольно высоко в гору, и теперь мужчина помогал найти удобный спуск по шатким камням. Серые сумерки не способствовали лазанию по горам, поэтому наемнику приходилось постоянно на меня оглядываться, а иногда снимать с крупных булыжников. В один из таких моментов, когда воин подхватил меня за талию и поставил рядом с собой, позволив соскользнуть по его телу, наши взгляды встретились. И снова будто молния проскочила между нами. Я попала в плен омута его глаз, в котором отражались звезды, и не могла освободиться. Ритар сам поставил завершающую точку, все-таки обжегши мои губы быстрым поцелуем. Дальнейший путь я вовсе не запомнила.

Уже внизу, у места стоянки и приветливого огня, очнулась и согнала с лица всякий намек на глупую улыбку.

Ужин пришлось готовить заново. Кот нас не дождался и опробовал уже зажаренную птичью тушку. Когда мы спустились, он с удовольствием догрызал остатки, ревностно оберегая свою добычу когтями и рыком от плотоядных взглядов сауров.

— И как это понимать? — растягивая слова, обратился Ритар к левару. Выглядел наемник весьма внушительно, нависнув над бедным Котом и уперев руки в бока.

Провинившийся поджал уши, посмотрел на мужчину большими невинными глазами, но поняв, что снисхождения не дождется, встал. Под ним оказалась еще одна тушка птицы, судя по всему, свежезагрызенная, ее то левар и принес к ногам воина и выгнул шею, заискивающе заглядывая тому в глаза.

— То есть ты хочешь сказать, что поймал ее для себя, но не дождался, пока ее тебе приготовят, и решил поменяться?

Ответом наемнику было все то же невинное выражение морды.

— Вот и что с ним делать? — мужчина возмущенно воззрился на меня. — Может объяснишь своему недоразумению, что он должен есть сырое мясо?

Мы с Котом переглянулись. По глазам поняла: должен или нет, но приготовленное вкуснее. Вот и как такого ругать?

— Хорошо, что он вообще додумался поменяться, — вздохнула я. — Мог все сожрать. Вместе с твоими саурами.

Я отобрала у рыжика птицу и пошлепала к костру. Кажется, настала моя очередь готовить, раз уж из-за моего питомца мы лишились ужина.