— Ты разобьешь нас обеих насмерть, идиотка, — проворчала Катрина в моей голове.

— Чтоб ты понимала, — фыркнула я. — Это не для нас. Но если ты такая трусиха, тебя никто не держит, уходи.

Но, конечно, Катрина никуда не делась. Притаилась внутри моего сознания и выжидала. С некоторых пор я ощущала ее, как некий инородный предмет в своих мыслях. Неприятное чувство.

Край своей импровизированной веревки я привязала к столбику кровати. Та как раз стояла рядом с окном. Прямо как на заказ.

Я уже хотела повернуть к окну, когда заметила одну странность — с матрасом было что-то не так, он выглядел необычно. Как правило, местные матрасы набиты соломой. В лучшем случае напополам с перьями. Пружины в Алькасаре еще не изобрели.

Я надавила ладонью на матрас. Это точно не солома. Еще надавливание, и из матраса на пол просыпалось что-то золотистое. Я присела на корточки и присмотрелась. Да это же песок! Отборный, крупинка к крупинке.

Я озадачено нахмурилась. Зачем Агэлару матрас с песком? А потом меня осенило — в ожоговых центрах в моем мире используют похожие. Конечно, более современные, с системой проветривания и охлаждения. Все это делается для того, чтобы человек с ожогами испытывал меньше боли. Выходит, знаки на теле Агэлара болят до сих пор…

Сердце сжалось от острого приступа сочувствия, но раскисать нельзя. В конце концов, ничего плохого я не делаю, Агэлар не пострадает, но, если повезет, задумается над своим поведением.

Отвернувшись от кровати, я подошла к окну. Перекинула веревку через подоконник и свесила вниз. Теперь надо найти место, где спрятаться. Желательно так, чтобы Агэлар меня не отыскал.

Сцена готова. Представление для одного зрителя начинается.

Я осмотрелась в поисках убежища. Одна из дверей в спальне вела в гардеробную. Затаюсь там. По моим расчетам, увидев распахнутое окно и свисающую «веревку», Агэлар решит, что я таким опасным способом спустилась вниз, и прекратит поиски.

Возможно, он даже подумает, что я упала и разбилась. О, я устрою ему встряску! Будет ему стресс. А то все переживания выпадают исключительно на мою долю. И мужа убить, и заживо быть похороненной, и в «темнице» сидеть — все я. Несправедливо. А у меня, между прочим, тонкая душевная организация и нервы на пределе.

Или он предположит, что я добралась до первого этажа и вернулась в замок через другое окно. Вдруг мне повезло, и под нами незапертые покои? Тоже вариант.

В любом случае главное, что Агэлар будет уверен — я покинула его спальню, спустившись по самодельной веревке. А куда именно — уже не столь важно.

Решив, что я рисковала жизнью по его вине, Агэлар задумается о своем поведении. По крайней мере, я очень на это надеялась. Если повезет, он начнет вести себя со мной иначе. Вот такой у меня был план. Сработает или нет, скоро выясню.

Из гостиной донесся щелчок, а затем звук открываемой двери — вернулся хозяин покоев. Быстро же он избавился от Ислин. Ну и ладно, у меня все готово.

Пока Агэлар меня не застал в спальне, я шмыгнула в гардеробную и замерла. Дверь полностью не закрыла, оставила себе небольшую щелочку, чтобы следить за происходящим в спальне.

Затаив дыхание, я прислушивалась к шагам в покоях. Агэлар прошел мимо спальни в сторону кабинета. Это, без сомнений, был он. Я узнала походку.

Следом раздался скрип потайной двери. Петли так и не смазали. Агэлар шел ко мне, он был уверен, что я сижу в «темнице» и жду его возвращения. Что ж, его ждет сюрприз.

Я хихикнула, представив, как он удивится, не застав меня на месте. И тут же зажала себе рот рукой. Никаких посторонних звуков!

Минуты не прошло, как потайная дверь снова открылась. Агэлар выскочил из «темницы» как ошпаренный. Первым делом он бросился искать меня в собственных покоях и вскоре добрался до спальни.

К счастью, с ним не было серпопарда. В спешке и панике Агэлар забыл обо всем на свете, так что почуять меня было некому.

Позицию для наблюдения я выбрала правильную. С моего места было отлично видно и вход, и саму спальню, и даже окно. Все как на ладони. В вип-ложах в театре и то обзор хуже.

Агэлар застыл на пороге спальни. Его взгляд метался от одного предмета к другому, оценивая обстановку. Кровать без постельного белья, самодельная веревка, открытое окно — он быстро сообразил что к чему и бросился к окну.

Он перевесился через подоконник, да так, что я испугалась — выпадет! Но нет, удержался. Схватился за край простыни и принялся тянуть ее на себя.

Работал Агэлар быстро. За считанные секунды поднял «веревку». Когда ее край оказался у него в руках, он уставился на него с таким видом, будто страшно удивился, что не нашел меня там.

Он простоял так, наверное, с минуту. Не шевелясь. Я не видела его лица, так как он был ко мне спиной. Но даже по напряженным плечам было очевидно, что еще немного — и Агэлара хватит удар. Кажется, я перестаралась с представлением…

Пожалуй, пора объявиться. Но как это сделать, чтобы не напугать еще больше? В памяти всплыла передача, где ведущий выскакивал в самый неподходящий момент с криком: «Улыбнитесь! Вас снимает скрытая камера», но я быстро отмела этот вариант. Агэлар, чего доброго, от неожиданности еще метнет в меня какой-нибудь огненный шар или что здесь у них в ходу.

Пока я прикидывала как быть, Агэлар снова устремился к окну. В этот раз он наклонился еще ниже. Свалится ведь!

Я инстинктивно дернулась к нему, но его крик заставил меня замереть.

— Катрина! — звал он, и ветер разносил зов на сотни метров вокруг.

От отчаяния в его голосе у меня на руках приподнялись волоски. Но еще я слышала в нем нотки потребности. Еще никто никогда так остро не нуждался во мне.

Впервые я осознала, как много значу для Агэлара. Я — ответ на его молитвы. Исцеление, в котором он так нуждается. Без меня он в прямом смысле обречен. В этом нет ни капли романтики, одна голая реальность. Но от этого не легче.

Я не могла больше молчать.

— Я здесь, — отозвалась шепотом.

К этому времени я уже вышла из гардеробной и стояла неподалеку от кровати.

Агэлар стремительно выпрямился и обернулся. Так резко, что у меня закружилась голова, как если бы это я крутанулась на пятках.

Он по-прежнему сжимал край простыни в руке. Тот белым обрывком свисал из его кулака, похожий на свернутую шею голубки.

Какое-то время мы просто молча смотрели друг на друга. Агэлару надо было прийти в себя и осознать — со мной все в порядке. Постепенно до него доходило, что я не пользовалась «веревкой» и это всего-навсего спектакль.

Постепенно отчаяние в его взгляде сменялось яростью. Теперь он смотрел так, словно выбирал самый болезненный способ моего убийства.

— Далеко ли ты собралась? — потряс он веревкой.

Кажется, он решил, что я просто не успела ею воспользоваться. Пусть так. Мне главное, чтобы он понял — я тоже в отчаянии, это у нас общее.

— Я от тебя ухожу, — ответила я.

— Я догадался, — кивнул Агэлар. — Но есть небольшая проблема: от меня не уходят. Да и способ ты выбрала ненадежный. Расшиблась бы насмерть.

— Зато душа тебе бы не досталась, — мстительно произнесла я.

Не то чтобы я всерьез собиралась вот так все закончить… но я тоже злилась на Агэлара. Особенно на его навязчивое желание сделать из меня послушную марионетку.

Агэлар понял, что перегнул палку, и сменил тон:

— Я не хочу тебя потерять, — признался он.

То, как он это произнес, заставило меня по-новому взглянуть на него. На его лице было неподдельное беспокойство.

— Мы можем договориться, — добавил он.

Я вздохнула. На долю секунды прикрыла веки, мысленно празднуя победу. Не зря я затеяла этот балаган с веревкой. А потом, открыв глаза, кивнула:

— Давай попробуем.

Предложение Агэлара найти компромисс обнадеживало. Но первое, что он сделал, едва я согласилась, протянул руку и произнес:

— Отдай его мне.