И где только Агэлар ее достал? Такие и в моем мире водятся, стоят возле вокзала, разводят туристов на деньги. Надеюсь, Агэлар не заплатил ей вперед.

— Да уж, сглазили так сглазили, — проворчала я. — Ни один мужчина не может ко мне прикоснуться, не получив увечья. Быть мне девственницей до скончания веков.

— Ой-вей, — покачала головой ведунья. — Какая беда!

— Да как сказать, — пожала я плечами. — Если сглаз снять, то первая же близость с мужчиной убьет меня.

Лицо ведуньи вытянулось. Похоже, Агэлар не рассказал ей всех деталей предстоящего дела.

— Я отказываюсь работать на таких условиях, — заявила она Агэлару. — Ведунья не может причинять боль, тем более смерть.

Агэлар побагровел от злости. Наверняка он провел немало времени, чтобы найти и доставить сюда лучшую ведунью в Алькасаре. И вдруг отказ. А что он думал? Женская солидарность — она такая.

— Держись, девочка, — подмигнула мне ведунья, прежде чем серпопард стер ей память.

Агэлар потом еще долго возмущался ее непрофессионализмом.

— Больше никаких женщин! — ворчал он. — От вашего пола только одни проблемы.

Я не спорила. Без женщин так без женщин. Как будто мужчины смогут что-то исправить.

Следующим был шаман. Он танцевал вокруг меня с бубном. Мотивчик был бодрый, и Джеки с Аяксом устроили мини-дискотеку. Серпопард в такт ударам бубна раскачивал головой на длинной шее, а бес притопывал ногами. Шаману стоило взять их на подтанцовку, они отлично справлялись.

Увы, и шаман, и его бубен оказались пустышкой. Отворот после них никуда не делся. Но хоть музыку послушали.

Затем пришел чародей. Он применял ко мне тактику гипноза. По крайней мере, пытался. Я гипнозу не поддавалась, но он так старался… бледнел, покрывался потом, тряс перед моим носом каким-то ржавым кулоном. В итоге я сжалилась и сделала вид, что ему удалось погрузить меня в транс.

— Я приказываю драконьему отвороту покинуть это тело! — взвизгнул чародей, и я вздрогнула, едва не выдав себя. — Прочь! Уходи!

Он кричал минут пять. Еще немного — и я бы потеряла слух, совсем как после контузии. К счастью, голосовые связки начали подводить чародея, и он охрип. Это и послужило сигналом к окончанию сеанса гипноза.

— Сейчас ты очнешься по щелчку моих пальцев, и отворота уже не будет, — приказал чародей напоследок.

Раздался щелчок, и я, захлопав ресницами, спросила слабым голосом:

— Что сейчас было?

— Я только что избавил вас от драконьего отворота, госпожа, — гордо выпятил грудь чародей.

Допустим, он едва не избавил меня от слуха, но я деликатно об этом умолчала. Вместо этого улыбнулась, вроде как в знак благодарности. Естественно, никаких перемен в себе я не ощущала и нисколько не сомневалась — отворот по-прежнему действует. Вряд ли заклятие Великого Дракона испугается какого-то визгливого шарлатана.

Но конечно, Агэлар захотел все проверить. Готова поспорить, это его любимая часть попыток снять отворот.

Как только очередной неумеха-маг покидал тайные покои после стирания памяти, Агэлар возвращался, и мы вместе запирались в спальне, где ставили очередной эксперимент. Если честно, я уже сбилась со счета, сколько их было. Само собой, все они проваливались. Отворот действовал, и я всерьез опасалась, что однажды он прикончит Агэлара.

Чего только с ним не происходило! Один раз подломилась стойка кровати и огрела Агэлара по голове. Он потерял сознание на целых десять минут. Я с бесом и серпопардом еле привела его в сознание.

Признав кровать небезопасной, в следующий раз Агэлар попытался взять меня на трюмо. Но зеркало, не выдержав напора, треснуло и серьезно порезало ему руку. Пришлось срочно перебинтовывать рану. Кровь текла буквально ручьем.

— Такими темпами мы скоро разнесем покои, — сказала я, осмотрев спальню после очередного неудачного раунда.

Комната выглядела так, словно пережила землетрясение — кровать частично разрушена, трюмо сломано, у столика подломаны ножки (на нем мы тоже экспериментировали). В порядке была только прикроватная тумбочка, до которой мы пока не добрались.

— В следующий раз переберемся в гостиную, — произнес Агэлар.

— Вот уж нет! — возразила я. — Пусть хоть гостиная останется целой. Все эксперименты будут проходить исключительно в спальне. Это мое последнее слово.

Так что после гипнотизера мы отправились именно туда — в мою многострадальную спальню.

Я так устала от бесконечных попыток снять отворот, что былой азарт иссяк. Страх давно развеялся. И хотя мне нравились прикосновения и поцелуи Агэлара, даже они казались бессмысленными. Какой толк распаляться, если все опять закончится ничем?

Поэтому, оказавшись в спальне, я сразу направилась к кровати. Легла на спину и сложила руки на груди. Дальше Агэлар пусть все делает сам. Если, конечно, его не прибьет вторая балка кровати.

Я взяла с тумбы маску на глаза для сна. Сшила ее сама из обрезков ночной сорочки. Маска мне понадобилась из-за светящейся кожи. Не очень-то комфортно спать при включенном свете, но избавиться от свечения я не могла. Пришлось искусственно создавать себе темноту. И сразу засыпать стало легче.

— Что ты делаешь? — насторожился Агэлар.

— Этот гипнотизер порядком меня утомил, — призналась я. — Ты проверяй, действует отворот или нет, а я пока отдохну, если ты не против.

С этими словами я натянула маску на глаза и опустила голову на подушку. Наверняка моя поза со стороны смотрелась весьма эффектно и даже комично, но мне было все равно.

Минуты шли, ничего не происходило. В спальне стояла абсолютная тишина. Такая всепоглощающая, что стало не по себе. Агэлар отказался от проверки и ушел? Не может этого быть!

Устав ждать, я ехидно поинтересовалась:

— В чем проблема? Ты не хочешь меня?

Ответа не последовало. Тогда, не выдержав, я приподняла край маски и подглядела одним глазом, что вообще происходит.

Ох, лучше бы я этого не делала. Говорят, не стоит дергать тигра за усы. А я, кажется, только что подергала дракона за хвост, что намного-намного хуже.

Первое, что увидела, выглянув из-под маски — разъяренный взгляд Агэлара, направленный на меня. Черная тень за его спиной разрослась во всю стену. Ее черные крылья трепетали на несуществующем ветру. В то время как в глазах самого Агэлара билось пламя.

— Ой! — пискнув, я схватила покрывало и укрылась им с головой.

Совсем как в детстве — когда страшно, прячешься от монстра под одеялом. Это всегда срабатывало. Дети верят, что кодекс монстров запрещает трогать тех, кто под одеялом.

Но мой монстр плевать хотел на правила. Его не смог бы остановить даже магический щит, что уж говорить о покрывале.

В несколько широких шагов Агэлар приблизился к кровати, схватился за край покрывала и сдернул его с меня. От испуга я замерла с широко распахнутыми глазами. Практически бездыханная и абсолютно обездвиженная.

Агэлар уперся одной рукой в изголовье кровати, второй — в край тумбы и наклонился ко мне. Буквально навис скалой. Его взгляд прожигал насквозь. Он пылал все ярче, все безумнее. Невыносимый пожар! Ощущение огня было столь реальным, что я, казалось, даже слышала звук ревущего пламени.

Я могла сгореть в этом пожаре. Должна была! Любая нормальная женщина на моем месте была бы вне себя от ужаса. А я вдруг поймала себя на желании подбросить в это пламя дров.

Безумие? Еще какое! Но часть меня откликалась на огонь Агэлара. Эта часть жаждала большего. Прикосновений, объятий и поцелуев. Она хотела пройти этот путь до конца. Ощутить, каково это — принадлежать мужчине. И не какому-то там, а именно этому.

Поразительно — Агэлар не касался меня, но при этом я распалилась сильнее, чем когда-либо от его ласк. Его огонь будто передался мне.

В животе стало горячо, по телу пробежала сладкая судорога, и я заерзала на кровати, едва сдерживая рвущийся с губ стон. Да что со мной такое?