— Про то, что мы пойдем ко дну? — усмехнулась я. — Слышала, а как же. И ты этому веришь, да?

— Верю, — кивнула она. — Но пока корабль на мели, он не пойдет ко дну, согласна? — Я молча уставилась на нее. — Послушай, все эти сенсации, которыми вас кормят — все эти рестрикты и отставки…

— Ты знаешь?! — взвыла я.

— Да, знаю, и что с того? — парировала Элли нетерпеливо. — Тара, это все — показательные выступления. Они пытаются отвлечь вас, но я пока не знаю, от чего… Что-то происходит, Тара, что-то опасное, — она снова огляделась по сторонам. — Ты помнишь эмблему Трибунала? Два красных крыла?

— Помню… — протянула я. — Элл, если ты что-то знаешь, то говори. Все и так зашло слишком далеко, не усложняй еще и ты!

Элли подняла голову и скользнула взглядом по углам и потолку, словно проверяя, нет ли камер. Я повторила ее движение, но в темноте ничего нельзя было увидеть. Похоже, темнота внутри меня и темнота снаружи начинали находить общий язык… Коротко вздохнув, моя подруга схватила меня за плечи и пристально взглянула мне в глаза. Меня бросило в дрожь от этого взгляда.

— Там, в подвале, — прошептала она, нервно дыша. — В подвале у кроссфайеров — дверь с такой эмблемой. И это… все.

— Что «все»? Что все, Элли? — допытывалась я. — Ты там была? Ты знаешь, что за этой дверью?

— Не знаю, — она мотнула головой и снова оглянулась по сторонам, как затравленный зверек. — Тара, это опасность. Мне понадобился год, чтобы вернуться к Марку и во всем убедиться. Я была такой же, как ты, я верила каждому их слову и исполняла все их приказы, я была идеальным солдатом! — Ее голос сорвался на крик. — Здесь нет идеалов, и никогда не было. Все, кто пытались доказать обратное, закончат… там.

Я крепко прижала ее к себе, как если бы могла этим защитить нас обеих от того, о чем мы даже не знали. Горькая правда заключалась в том, что незнание законов не освобождало от ответственности, а если проще — то, чего мы не знали, тем не менее было способно нас уничтожить.

— А ты? — спросила я тихо. — Ты направишься к ним?

— Вряд ли, — сказала Элли мне в плечо. — Нельзя светиться там слишком часто. Я и так уже нарушила все, что можно было нарушить. А оказаться там в мои планы не входит.

— Планы? — нахмурилась я. — Что ты задумала?

Она оторвалась от меня и отвернулась, глядя в пустоту за нашими спинами.

— Прости, тебе не нужно это знать, — ее голос понизился до шепота. — Без обид, но ты — все еще цепная собака Гарнизона. Как-то я пропустила тот момент, когда мы оказались по разные стороны баррикад.

— Элл, ты чего? — Я резко тряхнула ее за плечи. — Что ты несешь? Я все еще та, я не предам! Разве ты забыла, как мы с тобой…

— Я — нет, — перебила она жестко. — Мне кажется, забыла ты.

И пошла прочь по коридору, ни разу не обернувшись и не посмотрев мне в глаза. Внутри меня все кричало и выло; я чувствовала, что должна остановить ее, удержать, отговорить… спасти. Да, это было правдой. Я могла спасти, но я спасала не тех и контролировала не то. Два красных крыла… Я чувствовала, как они раскрывались за моей спиной, орошая каплями крови мои руки и все, что вокруг меня. Я исполняла свой долг, я была тем самым идеальным солдатом, о котором говорила Элли. И даже если временами я и приходила в ужас от того, что делала, я всегда понимала, что этого мало, что Гарнизон потребует еще. Этот дом уже заполучил меня всю и без остатка, но ему все еще было недостаточно. Он хотел растворить меня в себе, сделать меня еще одним винтиком в системе, породистым ласковым догом, который будет лизать руки, но по приказу обнажит клыки. Я была вечным добровольцем, готовым защищать всех и вся (прочь из моей головы, Николас Шарп!), но я не замечала, как смещались полюса. Магнитная стрелка болталась из стороны в сторону.

Я теряла голову.

Сжав пальцами виски, я выпрямилась и посмотрела в ту сторону, куда только что ушла Элли. Идеальный солдат немедленно доложил бы о случившемся, но этот образ тоже дал трещину. Если бы не включенный ретранслятор в моей голове… Внезапно я ужаснулась, поняв, что мне не обязательно было о чем-то докладывать. «Цепная собака Гарнизона»? Элли была права. Само мое пребывание там уже означало, что я буду служить им верой и правдой, задумывалась я об этом или нет.

А я… я не задумывалась.

Итак, произошло очередное помутнение рассудка. Иначе как еще объяснить то, что я тут же развернулась и пошла прочь? Причем не просто куда глаза глядят — это всегда заканчивалось плачевно. Я шла к человеку, который первым стал жертвой смещения полюсов в моей голове, к человеку, в чьем присутствии моя магнитная стрелка начинала скакать туда-сюда как бешеная. На самом деле меня тянуло не к нему, но дело в том, что когда тебя тянет к краю, нужно развернуться и бежать в противоположную сторону. Я собиралась убедиться в этом. Снова.

Да, я ненавидела его, да, он вызывал у меня желание пристрелить его как можно скорее, да, я терпела его только из-за Шарпа. И, тем не менее, только он еще не пал жертвой моих стремлений быть идеальным солдатом. И только он знал о контроле все, что только можно было знать. Потому что из всех людей… из всех людей только он не пытался контролировать меня.

Я нашла его в той самой лаборатории, где я проходила тест на контроль. Он сидел спиной ко мне и даже не заметил, как я распахнула дверь.

— Мистер Морено!..

Психолог обернулся, увидел меня и резко вскочил из кресла, так что оно пару раз крутнулось вокруг своей оси.

— Тара, ты?

— Я, — сказала я решительно. — И я пришла поговорить.

— Поговорить? Или впечатать меня в стенку? — спросил он своим обычным тоном, всегда вызвывавшим желание сделать именно второе. — До этого момента мне везло, и я скрывался раньше, чем ты решалась это сделать.

— Если я решусь, вы никуда не скроетесь, — усмехнулась я и села в его же кресло. — В конце концов, вам еще не надоело? Вокруг такое происходит, а вы довольный, как таракан!

Он улыбнулся и, за неимением посадочного места, оперся на стенку, сложив руки на груди.

— Ну вот, отличный план накрылся медным тазом, — сказал он нарочито разочарованным голосом. — А я уже настроился поговорить.

— Вы эгоист, — сказала я. — Удивляюсь, почему все девушки Гарнизона все еще ваши. Ведь девушки не любят эгоистов.

Ну вот, опять. Когда мы находились в одном помещении, я начинала терять терпение, и любые попытки вести себя серьезно обычно заканчивались провалом — я начинала высказывать все, что я о нем думаю, а Морено начинал мне подыгрывать, как если бы и это приносило ему удовольствие. Мне почему-то вспомнились слова Касси о том, что будет, если я заинтересую его… лично.

— Послушай, а тебе не надоело? — спросил вдруг Морено. — Тара, я же вижу, что это все бравада. Тебя поломало так, что ты и сама не отдаешь себе отчета в том, что ты делаешь и говоришь. Не хочешь… ну… слегка притормозить?

— Притормозить? — возмутилась я. — Опять это слово! Мистер Морено, все вокруг только и делают, что просят меня остановиться, но еще никто не смог объяснить мне, что конкретно это значит!

Морено сел на край стола и пристально посмотрел мне в глаза. Чтобы избежать этого взгляда, я отвела глаза и почему-то уставилась на его руки. Только в тот момент для меня дошло, что пальцы его правой руки разбиты так же, как и у Шарпа.

— Шарп… — протянула я тихо и тут же вскинулась. — Это вы сделали, да? Это вы тогда его ударили?

— А ты видела? — он спрятал руку за спину. — Или, может быть, ты думаешь, что проволоку натянул тоже я?

— Да что вы, нет, конечно… — Я снова опустила глаза. — Но, знаете… до этого момента я думала, что вы с ним вроде как друзья.

— Ты думала, — отрезал Морено. — Теперь ты знаешь.

Мы замолчали, а я поймала себя на мысли, что никогда еще не видела Илая Морено… таким. Таким непривычно серьезным и словно потерянным. Я потянулась к нему и испугалась этого.