Лоретта Джуно Хьюз повалилась на пол, а из ее сжатых пальцев выпал пустой блистер из-под таблеток.

Дыхание прекратилось.

— Темпл, у тебя рестрикт.

Такими словами меня встретил сектор — вернее, оставшаяся его часть, которая включала одну только Касси. Куда делись все остальные, я не знала и спрашивать не хотела. Я просто прошла к своей кровати и села на нее, стараясь придать своему лицу как можно более спокойное выражение.

— Я знаю. Догадываюсь, — вздохнула я.

— Ну и где тебя носило этой ночью? — спросила Касси тоном старшей сестры, уже изрядно уставшей отчитывать непутевую младшую. — Будь осторожна: еще немного, и я начну верить словам Лоретты и ее подружек.

— Очень смешно, — протянула я наигранно, несмотря на то, что ничего смешного в этом заявлении не было. — Послушай, Касс, я не хочу наступать на те же грабли, но…

— …но ты опять мне ни черта не скажешь, верно? — Она отвернулась и принялась сосредоточенно рассматривать свои руки. — Тара, ты на грабли не наступаешь, ты на них прыгаешь, причем с разбегу и от всей души. Что там у вас опять произошло, а?

Меня уже начинала раздражать эта ее манера говорить так, как будто она — семейный психолог, а мы с Шарпом — поссорившаяся парочка. Но где-то в глубине души я понимала — мне есть, что ей сказать. Более того, именно этого момента было бы достаточно, чтобы сокрушить Шарпа раз и навсегда — Касси не станет держать язык за зубами, когда дело коснется самых близких ей людей, то есть Марка и меня. Поднять шумиху — или, как сказал бы Морено, резонанс — и устроить коммандеру тот самый демарш, о котором он предупреждал меня… Но нет, это было бы слишком жестоко. И не для него — для самой Касси. В моем случае правда освободила меня, но она и разбила меня на тысячи осколков, которые мы с Илаем будем собирать всю оставшуюся жизнь — мою или его. Я не хотела, чтобы это случилось и с ней.

— Касси, давай потом, — сказала я таким тоном, как будто речь шла о телефонном звонке, сделанном в неудобное время. — Лучше скажи, где все.

— Они в столовой, — Касси шумно вздохнула. — И тебе лучше было бы присоединиться к ним.

— А ты?

Она покачала головой.

— Сегодня без меня.

— Это почему еще? — Я пересела на ее кровать. — Нет уж, дорогая моя. Сейчас твоя очередь выкладывать все начистоту. Что случилось, пока меня не было?

— Мне тоже рестрикт влепили, — сказала моя подруга будничным тоном. — Все потому, что я тебя не выдала.

— Ты меня не… что?

— Не выдала! — почти крикнула она. — Рамирес приперлась поздней ночью, требовала, чтобы ты немедленно явилась к ней… а Лоретта возьми да ляпни про тебя и Шарпа… — Я похолодела. — Ну, что ты смотришь на меня? Что смотришь, я тебя спрашиваю?.. Мне-то что оставалось делать? Я сказала, что это все бред и я не знаю, где ты… кто ж знал, что она поверит этой дуре…

— Она поверила?! — вскинулась я.

— Поверила, представь себе! — Касси крепко вцепилась мне в плечи. — Заявила, что ей обо всем известно и приказала, чтобы я тебя хоть из-под земли достала, но привела к ней…

— Она свихнулась или как? — Я встала и рывком поставила подругу на ноги. — Касс, слушай сюда!

Мой громкий окрик, похоже, привел ее в чувство: Касси перестала всхлипывать и, подняв голову, заглянула мне в глаза.

— Я знаю, чьих это рук дело, — продолжила я тихо и внушительно. — Однажды мне сказали, что здесь идет война на истребление, а я тогда не поняла, что эта война направлена против меня… Касси, я справлюсь, слышишь? — Она кивнула. — Я этого так не оставлю.

— Боже мой, Тара, мне и так уже нечего терять, — прошептала она, едва я закончила свой монолог. — Я сирота, а Гарнизон забрал еще и моего брата. Но если ты пострадаешь из-за этого всего…

— Я тоже думала, что мне есть кого терять, — перебила я. — Я ошибалась.

Касси не успела ответить: дверь распахнулась, и в комнату ворвались остальные девчонки. Стоило им увидеть меня, как все пошло по старому кругу: начались улыбки, перешептывания и загадочные взгляды. Лоретта же, будто принцесса-лебедь, гордо держалась в сторонке и делала вид, что это ее не касается. Моим первым желанием было подойти и врезать ей, но внезапно я вспомнила об ударе, которым я наградила Шарпа. И в самом деле, чем я лучше его?..

— Живи пока, — произнесла я еле слышно.

Касси дернулась:

— Что?

— Ничего, — успокоила я ее. — Пошли на медицину. А то за всеми этими драмами мы уже и учебы не видим.

Преподавательницу медицины я видела в первый раз, но торжественного знакомства не случилось: оказалось, эта дама уже была обо мне наслышана. Как только я вошла, она тут же нацелила на меня свой испытующий взгляд. Глаза у нее были зеленые, как у кошки, и такие же хитрые.

— Мисс Темпл, верно же? — спросила она, пока я в спешке пыталась вспомнить, как ее зовут. — Я мисс Кроули, и я занималась с вашим сектором уже пару раз…

— Очень приятно, мисс Кроули, — Я перешла в атаку. — Простите за такую отвратительную посещаемость. Сами понимаете, старший солдат сектора и все такое…

На заднем плане послышался дружный многоголосый вздох. Готова поспорить, в тот момент лица у этих птичек были почти одинаковые — скептические и загадочные одновременно. Я прекрасно понимала, о чем они подумали, когда услышали фразу «и все такое».

— Можете не оправдываться, я все знаю, — проворковала мисс Кроули елейным голосом, а я мысленно принялась прикидывать, какой смысл она вкладывает в слово «все». — Садитесь на место. Я уверена, вы быстро догоните программу.

И все? Я послушно уселась за стол, уже понимая, что неприязнь к молодым красивым блондинкам теперь будет преследовать меня и моих потомков на генетическом уровне. Преподавательница взглянула на часы и поспешно вышла из кабинета, а я осталась в гордом одиночестве. Вернее, нас там было много — весь сектор — но я все еще была совершенно одна. Внезапно я до конца осознала, что это значит — остаться одной. Конечно, теперь у меня был Илай, но он не мог постоянно оберегать меня и быть со мной рядом, да я и не привыкла к этому. А тот, кто мог… тот, кто был… теперь он просто был — в прошедшем времени.

Я старалась не думать о том, что он предал меня, и старалась не предполагать, сколько раз он предаст меня снова. Когда я сказала Касси, что знаю, кто оклеветал меня перед Рамирес, я не имела в виду его, но затем это осознание стало таким простым и ясным, что других вариантов уже не было. Он не хотел уходить в отставку со скандалом, но понимал, что этого не избежать? Все, что он мог сделать — это обратить скандал против меня же, обеспечив тем самым тот самый резонанс вокруг своего имени, о котором, я уверена, он всегда мечтал. А может, если он и вправду сделал это, он хотел всего лишь отомстить мне? Что ж, с его стороны было глупо мстить семнадцатилетней девчонке. Но… но если он и вправду хотел поквитаться со мной за мою «измену», это могло значить только одно — он все же что-то чувствовал ко мне.

Ну, или просто был недоволен тем, что его марионетка разорвала нити и решилась на побег.

Нет, не так.

На саботаж.

Я не включала ретранслятор с того самого момента, как мне открылась правда. Я выжидала — я ждала времени, когда смогу наконец открыть всему Гарнизону глаза на его истинное лицо. Этот момент должен был войти в историю — историю о том, как я восстану против него. Но я совершенно не думала о том, что будет после этого — а после этого должен был остаться лишь только хаос и бардак. Ну, восстану я, и дальше что? Что дальше, что случится тогда, когда все будет разрушено? Я не знала, а это значило только одно: открытый саботаж нужно было отложить и вплотную заняться отцеплением вагонов. То есть разборками местного значения.

— Сидим, скучаем, дырки на потолке изучаем? — Ко мне изящной походкой подплыла Лоретта, хотя никаких дырок на потолке не было и быть не могло; их было полно только в моем сердце. — Что, не выспалась? И кто же тебе спать-то не давал?