— Гм, Чжу Цин. О чем ты говоришь? — неловко спросил грациозный мужчина. Ходили слухи, что множество женщин из Вершины Чжу Цин втайне дерутся за внимание сильного, мужественного Повелителя.
Чжу Цин очень часто дразнила его этим.
Когда настал вечер, все наконец разбрелись по своим собственным сектам. Все вернулись на свои вершины!
— У-Шуан, усердно тренируйся и не позволяй другим цеплять тебя. Иначе я буду вынужден забрать тебя, — сказал Цин Шуй, неохотно уходя.
— О чем ты говоришь? Ладно, и ты тоже, — кокетливо сказала Вэньжэнь У-Шуан. Было неясно, Цин Шуй подразумевал усердно тренироваться или не проигрывать остальным.
— Цин Шуй, пойдем. Мастер отведет тебя на Вершину туманного облака, — сказала Ие Цзянъэ Цин Шуй и направилась к выходу из чертога.
— Цин Шуй, поднимайся.
Цин Шуй с сомнением посмотрел на Белоснежного журавля, на которого Ие Цзянъэ сказала ему забираться.
— Вершина туманного облака отличается от остальных. Это отдельная вершина, окруженная бездонными пропастями. Без летающего зверя или не имея уровень развития сферы Боевого Святого можно и не мечтать взобраться на небеса, — Ие Цзянъэ запрыгнула на спину журавля и объяснила Цин Шуй.
Боевой Святой. Как далеко для Цин Шуй. В мире девяти континентов есть разные сферы развития: Боевой Студент, Боевой Воин, Боевой Генерал, Боевой Командующий, Сяньтянь, Боевой Король, Боевой Святой, Боевой Император, Ложный Бог и Божество. Все они разбиты на десять ступеней. Хотя он был Сяньтянь, еще сложнее было прорваться в сферу Боевого Короля. Достижение же сферы Боевого Святого после Боевого Короля было еще более пугающим и сложным заданием.
Цин Шуй и Ие Цзянъэ стояли рядом друг с другом на Белоснежном журавле, окруженные облаками и туманом. Глядя на широкое, бесконечное звездное небо, люди казались жалкими, незначительными существами.
Цин Шуй был очень возбужден, возможно, от того, что впервые летел верхом. Спина Белоснежного журавля была такой широкой, что представляла собой небольшую площадь. Белоснежные перья были жесткими, как сталь.
Очень быстро они прибыли на Вершину туманного облака. Цин Шуй смотрел на горную вершину, спрятанную среди облаков и тумана. Туман здесь был плотнее, чем в других местах.
— Мастер, ты жила на Вершине туманного облака все эти годы одна? — Цин Шуй смотрел на безмолвную горную вершину и чувствовал, как здесь пустынно. Вдалеке он видел заросли сорняков и деревьев. Иногда были слышны животные.
— Верно. Теперь нас будет двое? — Ие Цзянъэ улыбнулась и похлопала Белоснежного журавля.
После того, как Ие Цзянъэ несколько раз похлопала по нему, Белоснежный журавль издал два крика и улетел.
— Пойдем, я покажу тебе Вершину туманного облака. Когда я сказала, что не буду брать учеников, так как у меня был Белоснежный журавль, мне отдали Вершину туманного облака. Я не ожидала, что ты появишься здесь. Кажется, я очень эгоистична, — мягко сказала Ие Цзянъэ и посмотрела на Цин Шуй.
На Вершине туманного облака было ветрено. На самый верх вела широкая лестница. Это добавляло месту божественности и торжественности.
Они вдвоем шли по лестнице и болтали о всяких пустяках. Из-за окутывающего их тумана они казались богами. Ие Цзянъэ казалась еще более необычной, существом, превосходящим этот мир.
На самой вершине был высокий, впечатляющий чертог. Однако он был не так велик, как тот чертог на Вершине небесного меча. За чертогом следовали ряды комнат. Цин Шуй знал, что на других вершинах живут ученики его Боевых дядь и теть. А ему придется остаться в этих комнатах…
— Мастер, ты не чувствуешь себя одиноко на этой горе? — спросил Цин Шуй, ощущая уединенность этого места.
— Одиноко? Возможно, в прошлом. Когда ты привыкаешь к уединению, то осознаешь, что человек чувствует одиночество, когда создает проблемы, — мягко сказала Ие Цзянъэ. В ее словах было неописуемое очарование и печаль.
— Ты имеешь ввиду одинокое женское сердце?
— Негодник, что ты несешь? Ты напрашиваешься на тумаки? — сказала Ие Цзянъэ так, как почти никогда не говорила.
Глава 166. Мягкое место для богини? Становясь Защитником
— Негодник, что ты несешь? Ты напрашиваешься на тумаки? — сказала Ие Цзянъэ так, как почти никогда не говорила.
— Мастер, однажды ты очень сильно помогла мне, так позволь мне подарить тебе это, — Цин Шуй передал ей магический плод силы, магический плод проворности и две маленьких восстанавливающих гранулы, которые он приготовил для нее.
— Эм?.. Столетний огненный фрукт и фрукт чистого ветра. Как ты достал такие ценные вещи? — изумленно спросила Ие Цзянъэ.
— Они домашние… если ты не против…
Ие Цзянъэ развеселили слова Цин Шуй, она мягко, звонко засмеялась. Ее смех был божественным. Цин Шуй ощущал необъяснимое ликование, когда слушал ее смех.
— А тебя за язык не тяни. Ты говоришь, что вырастил фрукты, которые созревают через сто лет? А это что? — Ие Цзянъэ указала на маленькую керамическую склянку, в которой лежали две маленькие восстанавливающие гранулы. Она понимала, что Цин Шуй объяснит ей, что это, если сам захочет, поэтому решила не давить на него.
— Я изучаю алхимию и владею специальным котлом для лекарственных пилюль. Это — две пилюли, которые я оставил специально для тебя, Почитаемая, — Цин Шуй подмигнул ей.
Ие Цзянъэ улыбнулась и молча посмотрела на Цин Шуй.
Цин Шуй не смог вынести ее острого, проницательного, испытующего взгляда и признался:
— Это маленькие восстанавливающие гранулы, которые я изготовил. Они увеличат уровень твоего развития на двадцать процентов.
Улыбка снова озарила лицо Ие Цзянъэ. Цин Шуй почувствовал удивление и смущение.
— Значит так: ты оставишь их себе. Разве у тебя нет планов на будущее? Они сильно помогут твоим навыкам. И прекрати думать, что я старая. Мне еще нет и тридцати.
Цин Шуй был потрясен. Он ответил не сразу:
— Человек может съесть только две пилюли. Это будет просто потерей моих запасов. Я уже съел свои две, их свойства и вкус довольно неплох. Я оставил их специально для тебя, но их осталось не так много. Я отправлю позже вечером две пилюли Старому мастеру. У меня даже нет еще пилюль, чтобы отдать другим старейшинам.
Ие Цзянъэ не показалось странным, что Цин Шуй может изготовить подобные лекарственные пилюли. Она знала, что он был выдающимся учеником, и уж точно загадочным.
Ие Цзянъэ неторопливо провела Цин Шуй по Вершине туманного облака. Во время прогулки оба — божественная Ие Цзянъэ и Вершина туманного облака — источали ауру неземного умиротворения. Цин Шуй не мог не спросить:
— Мастер, ты ешь каждый день?
Сбитая с толку, Ие Цзянъэ посмотрела на Цин Шуй, задавшего вопрос с неподдельным интересом. Мастер засмеялась.
— Я такой же человек, как и все, поэтому, конечно же, я ем. Что-то не так?
— Принятие пищи кажется слишком земным занятием для моего Мастера. Все, кто видит Мастера, думает, что ты неописуемая богиня, божество, которая поддерживает свою жизнь вечными фруктами глубоко в горах или лесах, — Цин Шуй почесал нос, слегка смущенный.
— Божество? Это звучит по-варварски. Мне нужно посчитать это за комплимент, что я не выгляжу, как человек? В качестве наказания сегодня ты готовишь ужин. Он должен быть более изысканным, чем тот, что я ела у рода Цин, — Ие Цзянъэ ухмыльнулась.
— Не проблема!
Цин Шуй всегда был послушен, полон благодарности и лишен какой-либо непочтительности. Будет ложью сказать, что у него не было личных мотивов — кто не возжелает такое небесное божество? Цин Шуй всегда интересовался женщинами старше него и богинями, но сейчас он не мог удовлетворить свой интерес.
Этим вечером Цин Шуй воспользовался своим Фруктом пьяного аромата и накрыл стол, который ломился от деликатесов. Ие Цзянъэ это сильно впечатлило, раньше она понятия не имела о кулинарных способностях Цин Шуй. Пир в роде Цин был приготовлен его матерью, и она не думала, что этот парень может готовить так же. Судя по аромату, его способности были даже выше.