Глупец не продержался бы на месте главы колонии столько, сколько Лэлик. Нет, глупцом он не был. Очевидно, тут применили какое-то нанооружие, и всё пошло наперекосяк. Надо отсюда сматываться. Часть яруса, примыкающая к контрольной платформе, пока не рухнула, он еще мог вернуться тем же путем, что и пришел, залезть в свой старый тягач и убраться со станции к чертовой матери. Он оторвался от пульта и почувствовал, как мостки, точно корочка льда, хрустнули под его рыбьим телом. Посмотрев вниз, Лэлик увидел, как под ним расползлись трещины, а секунду спустя он утратил вес: мостки и платформа рухнули на арену.

«Копье» было в полном порядке: топливо заправлено, запасы возобновлены, все аккумуляторы заряжены под завязку, приборы в исправном состоянии, вирусов в корабельных компьютерах не обнаружено. Спир даже ухитрился загрузить арсенал рельсотронными снарядами и прочими изделиями одноразового применения, вплоть до химических ракет, предоставленных Свёрлом. Однако, как сказал Свёрл, ПЗУ на борту станции не было. Рисс не поверила ему ни на грош.

– Всё готово, пора уходить, – произнесла она. – Так почему мы по-прежнему здесь?

Спир сидел в рубке перед ожившей экранной тканью, наблюдая за тем, что происходило в сборочном отсеке. Кустов-наростов и «стручков» стало гораздо меньше, а сообщество станционных роботов постепенно возвращалось к своему нормальному состоянию.

– Нам еще нужно закончить кое-что, – ответил он. – Я хочу выяснить, чем намерены заняться Трент, Сепия и Коул.

– Зачем? – спросила Рисс. – Какое тебе дело до них и их людей – «моллюсков»?

С Сепией и Коулом он встретился совсем недавно, с Трентом его связывали более сложные отношения, но и с ним Спир был знаком не слишком хорошо. Он просто тянул время, совсем как на Масаде.

Проигнорировав вопрос, мужчина продолжил:

– И мне нужно забрать у Свёрла шип.

– Зачем? – повторила Рисс. – Ты же однажды чуть не вышвырнул его в открытый космос.

– Потому что мы неразделимы, – заявил Спир.

– Я тоже еще продолжаю диагностические проверки, – встрял Флейт.

Рисс удалось воздержаться от резкого ответа. Корабельный разум не мог не воспользоваться шансом встать на сторону Спира наперекор Рисс.

– Заткнитесь, оба. – Спир поднялся и направился в свою каюту.

Глядя ему в спину, Рисс обратилась к Флейту за допуском к корабельным сенсорам и коммуникаторам; раньше она обычно входила в систему через форс Спира.

– Могу ли я тебе доверять? – спросил Флейт.

– Могу ли я доверять тебе? – парировала Рисс.

– Свёрл меня больше не контролирует.

– По твоим словам.

– Могу доказать.

– Валяй.

Флейт тут же выслал ей список кодов доступа, развернувшийся в сознании Рисс. Змея-дрон с недоверием просмотрела его, приподнялась, скользнула к пульту у кресла Спира и открыла черный глаз. Этого ведь не может быть? Неужели разум вторинца настолько глуп?

Задействовав все механизмы проникновения, Рисс осторожно открыла каналы и увидела, что ведут они прямиком в разум Флейта. Вскоре она поняла, что Флейт дал ей неограниченный доступ. В сознании вторинца она могла делать всё что угодно и заглядывать куда угодно. Рисс начала сортировать данные и связи, разыскивая скрытые протоколы – тайные приказы, которым Флейт не мог бы не подчиниться, – и ничего не находила. Затем она стремительно пролистала воспоминания, уделив особое внимание мыслям Флейта во времена предательства, когда он почти что отправил «Копье» на смерть под пушки КВ-дредноута Цворна. Тут Рисс смутилась, поскольку Флейт, вынужденно выполнявший приказы Свёрла, все-таки изо всех сил боролся, стремясь оградить свой корабль от опасности. Потом Рисс проиграла диалог Флейта и Свёрла, во время которого разум вторинца потребовал полной свободы – и получил ее. В конце концов Рисс отступила, но закрывать доступ не спешила.

Флейт едва не убил их, и в свое время Рисс поклялась самой себе, что он за это заплатит. И вот перед ней разум вторинца, пускай и переписанный в кристалл, и он полностью открыт для нее. До сего момента она лишь изучала содержимое, но у нее ведь была возможность сделать еще кое-что. Она могла запустить туда целую колонию губительных вирусов и червей, если бы захотела. Могла перекрыть ему доступ энергии, могла активировать режим выброса и позаботиться о том, чтобы этот кристаллик на полной скорости врезался ровнехонько в броню стоявшего в отсеке конечной сборки дредноута. Она могла убить Флейта – прямо сейчас.

Но где она оказалась из-за склонности к разрушительным действиям? Она оказалась во тьме, что привела ее к Пенни Роялу, к опустошительной ненависти и в конце концов к крикам Свёрла, тело которого разъедала кислота. Рисс вышла и закрыла каналы.

– Довольно? – спросил Флейт.

– Довольно, – ответила Рисс, – но характер наших взаимоотношений я менять не собираюсь.

– Я и сам не представляю его иным, – согласился разум.

Рисс снова отправила запрос на подключение к сенсорам и коммуникаторам, и Флейт тут же его удовлетворил. Рисс сразу связалась с возраставшей – и уже вменяемой – системой Цеха 101, прошла контроль местного ИИ и, к ее собственному удивлению, получила разрешение на доступ куда угодно. Что ж, прежде всего она проверила через внутренние камеры, как там дела с У-пространственным двигателем, а также подняла всю информацию о нем, какую только смогла найти. Удивительно, но работы велись не столь интенсивно, как она ожидала. Тогда она проследила за вторинцами, которые должны были трудиться в двигательном отсеке, и обнаружила, что они теперь заняты на фабрике вспененного металла, производившей сейчас силовые генераторы Пенни Рояла. Понятно, конечно, что Свёрл бросил основные силы в первую очередь на создание защиты, но зачем он направил ресурсы еще и к одному из телепортов?

Изучив информацию, касавшуюся грузовых телепортов, Рисс выяснила, что все системные проверки и автономные испытания завершены, и опять попробовала разобраться, зачем все-таки Свёрлу понадобились врата в рабочем состоянии. Неужели он стал настолько космополитом, что готовился принять гостей из Государства? Или питал иллюзии, что государственные ИИ с радостью примут прадора, который управляет крупнейшей производящей оружие станцией? Нет, наверное, Рисс просто что-то упустила из виду.

Она переключилась на общий обзор станции и обнаружила, что Свёрл отнюдь не избавился от всех «стручков» и многоруких «деревьев», а нашел им здравое применение. По всей станции они пожирали мусор и бесполезные конструкции, возведенные вышедшими из-под контроля нанотехами, переправляя собранное в топки и на перерабатывающие заводики. Рисс с удовольствием наблюдала, как они паслись на поросшей железной «плесенью» обшивке, но тут Флейт прервал созерцание.

– У нас проблема, – сообщил разум.

– Что еще? – фыркнула Рисс.

Нет, она уже меньше сомневалась в верности Флейта, но никоим образом не собиралась вести себя с ним запанибрата.

– Свёрл сообщил мне, что если мы хотим уйти, то должны сделать это как можно быстрее.

– Что вдруг?

Флейт связал ее с внешними телескопами и выслал координаты. Увидев, что движется к ним, Рисс содрогнулась. А потом мысленно пожала плечами. Похоже, она просто не создана для спокойной жизни.

Процедура размыкания была недолгой; со столькими радио- и лазерными каналами вокруг, благодаря которым связь с системами «Истока» обновлялась постоянно, Кроушер едва ли ощущал недостаток вливаний в свой всеобъемлющий интеллект. Плохо, однако, было то, что в последнее время поток данных из Лейденской воронки пошел на спад, словно черная дыра взяла передышку, сделала паузу на пороге каких-то перемен. И Кроушеру стало скучно.

Покинув контактную сферу, он двинулся вглубь станции, выбрав редкий в последнее время маршрут. Как и ожидалось, не успел он сделать и пары шагов по трубе-лазу, на связь вышел Сыч.