– Зачем он тебе? – спросил Кроушер, наблюдая, как панель перед Амистадом аккуратно отделилась от стены.

Проанализировав происходящее, хайман обнаружил, что дрон овладел конструкционными наномехами, удерживавшими корабль от распада связями крепче любой сварки, – эти машинами также постоянно боролись с бушевавшими здесь внешними силами за сохранность целостности «Истока». В ответ Амистад выслал информационный пакет. Фраза «Опасайся скорпионов» была такой же по-дельфийски смутной, как и все, полученные «Истоком», и смысл ее открылся, естественно, слишком поздно. Убедившись, что архив безопасен, Кроушер переправил его Сычу.

– Интересно, – пробормотал дрон, тоже ознакомившись с причинами, по которым Амистад желал получить «прыгуна».

– Нам удастся его одолеть?

– Зависит от…

– От чего?

– Может, мы и сумеем его остановить. Но, если он привлечет все свои ресурсы, это будет стоить нам «Истока», а то и наших жизней.

– Ты думаешь о том же, о чем и я? – Кроушер хотел подтверждения того, что его сообщения уже подспудно предполагали.

– Да.

– Ладно, хорошо. Тогда ничего не предпринимаем.

Амистад протиснулся в открывшийся проем, и переборка встала на свое место. А Кроушер, засекший вторжение в систему «прыгуна», просто отключил защиту.

– Спасибо, – сказал Амистад.

– Не за что, – выдавил Кроушер.

Еще две переборки пропустили дрона, выведя его наконец к круглой взрывостойкой двери у основания трубы, в которой стоял «прыгун». Кое-какие приборы автоматически обесточились при чуждом проникновении, так что Кроушер снова включил их. Люк распахнулся, энергия потекла к виткам пусковой трубы. Амистад залез внутрь, и взрывозащитная створка за ним закрылась. Кроушер только надеялся, что дрон не соврал насчет того, когда и где он собирался включить двигатель, поскольку если он активирует его здесь, чтобы инициировать катапультирование, то в боку космостанции образуется огромная дыра.

Витки, к которым подключили питание, вышвырнули «прыгуна» наружу, и Кроушер с сожалением проводил его взглядом. «Прыгун» очень походил на древнюю пулю, которую оседлал скорпион. Достаточно далеко от станции – на таком расстоянии, чтобы наверняка не причинить вреда, – включился двигатель Лаумера, и пуля исчезла, оставив за собой протонный след.

– Давай налаживать этот чертов телепорт, – сказал Кроушер. – Надо поговорить с Землей-Центральной, а лично я вообще подумываю отправиться в короткий отпуск. Например, на Землю.

– Весьма разумно, – откликнулся Сыч, который – Кроушер не мог этого не заметить – впервые за много лет открыл входной люк и вошел внутрь станции.

Ожидая там, где велел Пенни Роял, Сфолк поглядывал на планету – побольше его родного мира, – сплющенную, как ударившийся о стену резиновый мяч. Она почти что расплавилась, океаны выкипели, а континенты дрейфовали в морях магмы. Вращаясь вокруг солнца, планета продолжала подвергаться воздействию приливных сил черной дыры, которая затягивала и ее, и светило.

Чтобы скоротать время, Сфолк занимался расчетами. Планета пройдет еще два круга, прежде чем приливные силы наконец разорвут ее, если только электромагнитные выбросы взрывов возле черной дыры не испарят ее раньше – чтобы точнее предсказать судьбу мира, требовалось составить карту внутренних объектов. Солнце продержится чуть дольше, хотя и оно уже истекало раскаленным газом, точно проколотый шарик, и поэтому окружающая Сфолка обстановка сейчас была немного лучше, чем когда он направил корабль к солнцу-гипергиганту.

– Пора, – сказал Пенни Роял.

Сфолк с радостью вывел эшетерский звездолет за аккреционный диск Лейденской воронки. Укрывшись под «хамелеонкой», несравнимо превосходившей качеством любую государственную, он запустил двигатель, который, насколько он мог судить, по-настоящему цеплялся за структуру пространства. Судя по новой информации о государственных кораблях (его ей снабдил Пенни Роял), подобный движок назывался двигателем Лаумера. Ни один из находившихся впереди кораблей таким двигателем не обладал, но, так или иначе, конечный результат от этого не изменится, ведь все они – жертвы.

Шесть ударных кораблей, два дредноута и судно, определения которому он так и не смог подобрать, хотя знал, что называлось оно «Высокий замок», украсились мишенными рамками – уничтожить их сейчас можно было тысячью разных способов, знай выбирай. Сфолк стер всю информацию об опознанных кораблях, сосредоточившись на оставшемся судне, постепенно отходившем от остальных. Переварив и усвоив часть тактических вариантов, прадор сперва забулькал от радости, но потом ощутил некоторое раздражение.

Слишком легко.

Он не знал, выпадет ли ему еще когда-нибудь возможность поучаствовать в битве против Государства, и ему хотелось в полной мере насладиться боем. Варианты, насколько он понимал, ограничивали участие максимум десятью секундами, так что он отмел всё предложенное и переключился на «ручное» управление, игнорируя любые предостережения системы, врубил ускорение, уводя корабль от диска, направил его к «Высокому замку» и, открыв канал связи, сбросил «хамелеонку».

– Привет, – проклацал он на прадорском языке, зная, что бортовой ИИ поймет. – И пока.

Первый луч, красный как кровь, из тех, что применяли против экзотических материй, полоснул по обшивке «Высокого замка» за долю секунды до того, как Брокл выставил защитное поле.

Этот луч вполне мог вспороть государственный корабль, добраться до его двигателей и вывести их из строя, но Сфолк намеренно ограничил мощность и лишь оцарапал корпус чужого судна, не концентрируя удар в одном месте. Чуть погодя упрямо-настойчивые тактические дисплеи показали, что Сфолку сейчас следовало применить гравитационноволновое оружие, чтобы расплющить противника, как прадора, брошенного в прокатный стан. Так, может, выпустить одну из ракет, которая по характеристикам вроде похожа на гравитационный имплозивный источник? В наличии имелось также множество рельсотронных снарядов. Откуда они взялись, Сфолк не слишком хорошо представлял. Похоже, что корабль, когда пополнял запасы, черпая энергию из гипергиганта, заодно преобразовывал эту энергию и в материальное оружие. Тактические дисплеи разве что не орали на Сфолка, предлагая сотни различных способов – и комбинаций способов – уничтожить корабль противника. Но он опять всё отверг.

«Высокий замок» включил термоядерный двигатель, запустил гравитационные и рулевые движки, уходя от аккреционного диска на скорости, при которой сила тяжести внутри судна наверняка возросла тысячекратно. Корабль Сфолка устремился в погоню, и воздух вокруг прадора сгустился янтарем. Мысли потекли медленно, вяло, и он все-таки выстрелил из рельсотрона, намереваясь лишить противника хотя бы части движущей силы. Корабль впереди вильнул, прикрываясь силовым полем. Удар получился настолько мощным, что Сфолк ожидал увидеть выброс перегоревшего проектора, но Брокл быстро учился. В последний миг поле чуть наклонилось, отклоняя снаряд от прямого курса – и от двигателей.

Досадно.

Да, в настоящий момент у Сфолка было военное преимущество, но интеллектуально он, возможно, уступал противнику. На борту «Высокого замка» явно что-то происходило, поскольку приборы фиксировали огромный расход энергии, да и данные на тактических дисплеях Сфолка менялись.

Брокл что-то затеял.

Едва ли понимая, что делает, Сфолк воспользовался одним из предложенного ему оружия и выпустил направленную гравитационную волну. А секундой позже его тактический дисплей застыл, корабль вильнул, конструкции вокруг зазвенели, как натянутые струны, – судно будто споткнулось о невидимый камень на незримой дороге, оставив взрыв далеко позади. Гравитационная волна не пошла. Сфолк попытался понять, что говорили ему дисплеи, и, помучившись, сообразил, что корабль противника выстрелил – и У-прыжковый снаряд едва не взорвался изнутри. Действуя почти инстинктивно, Сфолк повел плотный обстрел из рельсотронов и одновременно применил атомные лучи. Должно сработать.