— Может, я хочу «до греха», — шепчет мне она и хватается за ширинку. Все. Будет тебе, тварь такая, грех. Хватаю ее за шею, пытаясь оттолкнуть, но Марьяна теряет равновесие и утыкается лицом мне в ноги.

— Платон! — слышу надрывный голос Алисы, поднимаю глаза и вижу девочку на пороге моего кабинета.

— Да твою же… — отталкиваю от себя Марьяну, но Алиса уже убегает… Придушу! — рычу на жену, смотря, как она поднимается с колен.

Платон

— Алиса! — выезжаю в гостиную, но девочка уже скрывается наверху. Чёртова лестница! Бью кулаком в перила. Все как в дешевом сериале: она застала его с женой. Ладно. С ней я поговорю потом. Разворачиваюсь и вижу, как Марьяна выходит из кабинета. На ней накинут пиджак, а в руках бокал вина.

— Что она делает в моем доме? — отпивает глоток вина, проходя по комнате.

— А ты ничего не забыла?! — указываю на ее бедра в стрингах и чулках.

— Нет, в своей квартире я могу ходить как захочу. Ты не ответил на мой вопрос, — быстро поменяла тактику и уже строит из себя обиженную жену.

— Она здесь потому, что я так хочу. Оденься! — рычу, посматривая наверх. Только не накручивай себя, малыш.

— Ну, да, это аргумент, — усмехается, присаживаясь на подлокотник кресла. — То есть ты обвиняешь меня в неверности из-за какой-то фотографии, а сам привел в наш дом эту девку? — указывает пальцем наверх. — Решил обелить себя, выставив меня шлюхой?! — в возмущенном тоне шипит она. Лучшая защита — это нападение. Сжимаю переносицу, пытаясь не сорваться окончательно.

Подъезжаю ближе, заглядываю в эти лживые глаза, пытаясь отыскать там хоть каплю искренности. Но нет… Слышу позади себя грохот и резко оборачиваюсь.

У Алисы вылетает телефон, пока она пытается спустить с лестницы свою сумку.

— Вот и она, — язвительно произносит Марьяна, допивая свое вино.

— Рот закрой! — рычу на жену и подъезжаю к девочке, которая поднимает телефон, стараясь на нас не смотреть.

— Алиса, посмотри на меня, — спокойно прошу. Она поднимает на меня глаза. Заплаканная. Ну что же ты, малышка, ведешься-то?

— Я не могу больше тебе помогать. Прости, — почти шёпотом произносит она, оглядывается на Марьяну и срывается с места, убегая в прихожую, еду за ней, но Алиса успевает выскочить в подъезд. Дурочка. И я в таком беспомощном положении, что не могу догнать. Набираю ее номер. Гудки, гудки, гудки… Не берет. Пишу сообщение о том, чтобы дождалась машину, а не бежала сломя голову. Вызываю ей водителя. Может, это и к лучшему. Не нужно ей присутствовать при наших с Марьяной скандалах.

Возвращаюсь в гостиную. Марьяна в кресле уже с бутылкой вина, подливает себе еще. Закрываю глаза, пытаясь дышать ровно. Вдох-выдох. Набираю номер Миланы.

— Привет, возьмёшь Лерку? Водитель завезет ее после музыкальной школы. И Алиса тоже должна подъехать.

— Конечно, без проблем, а что случилось? — взволновано спрашивает она.

— Марьяна прилетела…

— Понятно, — невесело произносит Милана. — За Валерию не переживай.

— Спасибо, — сбрасываю звонок, набираю водителя и прошу забрать сразу двух девочек. Милане я доверяю, как себе. Самому тоже хочется сбежать, но мне предстоит разгребать ошибки молодости.

— Давай так, я закрываю глаза на твои косяки, а ты — на мои, — предлагает мне Марьяна. Уже пьяная. Похоже, начала еще в самолете. — Я никуда не еду и остаюсь с тобой.

— Какое одолжение, — усмехаюсь. Мне действительно смешно. Она откровенно разводит ноги, демонстрируя мне свои трусики. Не заводит, как раньше, даже учитывая то, что у меня давно не было женщины. Отвратительно. Притронусь к ней — больше испачкаюсь. Попробовал чистую девочку и уже не хочу окунаться в грязь.

Снова подъезжаю к ней близко, Марьяна призывно ухмыляется. Хватаю за пиджак и резко притягиваю к себе. Облизывает губы, полагая, что я, как всегда, купился.

— Ты тварь такая, поила мою дочь снотворным, чтобы сбегать по ночам к своим фотографам, пробивая себе дорогу в Европу через свои распахнутые ноги, — сквозь зубы проговариваю я ей в лицо.

— Я не…

— Заткнись! Я не закончил! И все это в то время, когда я валялся в больнице. Даже не хочу знать, какой длины мои рога и как долго я их ношу. Просто скройся из нашей с Валерией жизни. Я оставлю тебе эту квартиру, машину и сумму денег, пока не найдешь себе очередного лоха, — а ведь я хотел по-хорошему, но задыхаюсь от ярости, смотря на эту женщину.

— Что?! Я никогда не дам тебе развод! — шипит мне в лицо, цепляясь за мои руки, пытаясь их оторвать от себя. Но я сильнее.

— Дашь! Иначе я сделаю все, чтобы опустить тебя на дно. Поверь, ресурсов у нашей семьи хватит. Хочешь рискнуть? — выгибаю брови и морщусь, когда ее ногти впиваются в мои ладони. Но мне не больно, эмоции захлёстывают так, что я не чувствую ничего, кроме злости.

— Но я люблю тебя, — так фальшиво пищит она, моргая наращенными ресницами. Вот-вот заплачет. Отпускаю, отталкивая от себя, вынуждая вжаться в кресло. Отъезжаю назад. Хочется вымыться. — Может, я и совершила ошибки, но… — закрывает лицо руками, начиная рыдать. Точнее, пытается сыграть жертву.

— Браво! — хлопаю в ладоши. — Хороший спектакль. Но дешёвый. Не верю, милая. В нашем браке было все что угодно, только не любовь. Ни с твоей стороны, ни с моей.

— Как ты смеешь так говорить? — всхлипывает, открывая лицо. И правда плачет. Либо хорошо вжилась в роль, либо это алкоголь в ней плачет. В принципе мне плевать. — Я родила тебе дочь! — уже кричит. Берет бутылку вина, выливает остатки и выпивает почти залпом. Глубоко вздыхаю, пытаясь взять себя в руки и поговорить спокойно.

— За дочь спасибо. Это единственное искреннее и чистое, что между нами было. Хотя ты забеременела специально. Но я даже рад. Валерия смысл моей жизни. В благодарность я оставлю тебе квартиру, машину и счет на хорошую сумму. Это все, что я могу тебе дать. Давай расстанемся тихо. Не задевая чувства нашей дочери. Жить она будет со мной. Ты можешь видеться с ней, когда захочешь.

— Нет! Я не отдам тебе Леру! — уже нервно кричит она.

— Давай без истерик. Ты в принципе никогда ее не воспитывала, а все заботу перекладывала на нянь. Дочь тебе только мешает.

— Нет! Моя дочь будет жить со мной. Не хочешь по-хорошему — суд будет на моей стороне! — пьяная истерика прогрессирует. — Если разведёмся, я сделаю так, что ты никогда ее не увидишь! — в ход идут угрозы.

— Зачем тебе эта война?! Ты же проиграешь, — устало проговариваю я. Вынимаю телефон, читая сообщение Кости о том, что девочки доставлены домой.

— Ты меня на это толкаешь!

Пишу водителю, чтобы приехал за мной. Я устал от общества этой женщины. Не хочет общаться по-хорошему — будем общаться по-плохому.

— Я не хочу терять семью. Тебя и Леру, — опять рыдает навзрыд, доводя меня до бешенства. Нет у меня к ней жалости. Не верю ни одному слову. Да даже если вдруг на минутку предположить, что Марьяна искренняя, это все равно ничего не изменит. Наш брак был обречён с самого начала.

— Все, Марьяна, успокойся, проспись, приди в себя, завтра поговорим. Развод неизбежен.

Разворачиваюсь, заезжаю в комнату, вынимаю спортивную сумку, закидываю туда одежду на первое время. Направляюсь в кабинет, беру ноутбук, открываю сейф, забираю все документы, включая документы Валерии, и наличку. Одну пачку кидаю на стол для Марьяны. И выезжаю в гостиную.

— Ты куда?! — Марьяна прекращает размазывать слезы и сопли и бежит ко мне, тормозя коляску.

— Туда, где мне спокойно.

— К ней поедешь? К этой ссыкухе?! Ну, конечно, молодое тело лучше.

— Не неси чушь! Отойди! — отталкиваю ее. Выезжаю в коридор. Чертова беспомощность раздражает больше, чем Марьяна. Сумка с моих колен падает на пол. — Черт! — рычу, пытаясь ее поднять.

— Платон! Если ты сейчас уедешь, я… — запинается. — Я что-нибудь с собой сделаю.