Нет! Нет. Нет…

Собираюсь с силами. Отрываю девочку от себя. Держу за плечи на расстоянии, смотря, как карие глаза заволакивает поволокой. Плывет. Никогда не видел столько искренности в женщине. Если только в ее сестре. В Милане. Но там не было любви ко мне. А тут…

— Все в порядке. Переживу. Главное все живы. Спасибо за волнение, участие, но нянчиться со мной не нужно. Поезжай домой, — уже с нажимом произношу и отпускаю девочку.

— Я приеду вечером. Что тебе приготовить?

— Ничего мне не нужно. Твое присутствие меня напрягает. Будь добра…

Это неправда. Но по-другому она не поймет.

Долго смотрит на меня, хлопая длинными ресницами, словно не верит. Потом сжимает губы и отступает. Хватает телефон, рюкзак и идет на выход. Порывистая. В дверях оборачивается и прожигает меня гневным взглядом.

— Когда я слушала твое сердце, оно билось очень быстро. Отзываясь, — зло выпаливает она. — Можешь обманываться дальше.

— Это тахикардия от болевого синдрома.

Лгу, конечно. Но так лучше для всех.

— Я приду вечером, и завтра, и послезавтра, и столько, сколько ты будешь в больнице. Ясно? — боевая.

— Алиса…

— Ой, не нужно мне ничего говорить! — гневно перебивает меня и уходит.

Откидываюсь на подушки.

Алиса!

Упрямая. Всегда такой была. И ведь еще ребенком подкупила меня. Несмотря на то, что ее родители отказались от нее, не унывала. Я как-то проникся ей, но как к сестре. Хотелось защитить, стать стеной и опорой. Перестарался. Девочка оказалась впечатлительная.

Алиса

— Куда торопимся? — на моем пути встаёт Макс. С виду симпатичный парень, высокий, зеленоглазый, спортивный, старше меня на пару курсов. Но пирсинг на брови, татуировки на шее и руках делают его красоту более агрессивной.

Не отвечаю, сворачиваю направо, но он шустрее — перекрывает мне путь.

— Дай пройти, — толкаю его в плечо, но эту стену просто так не сдвинешь.

— Ах, Алиса, уделите мне немного вашего драгоценного времени, — шутит Макс. Усмехаюсь, закатывая глаза. Сажусь на лавочку рядом. — Ну, так куда торопимся?

— В больницу.

— Заболела? — уже серьезно спрашивает он.

— Нет. Один очень хороший человек попал в аварию.

— Жить будет?

— Конечно.

— И что это за «хороший человек»?

— Ты его не знаешь, — отмахиваюсь я. — Брат мужа моей сестры.

Макс зависает, переваривая и пытаясь понять, кто, кому и кем приходится. Смеется.

— А, родственник.

Не родственник он мне. Но я молча киваю.

— У меня тут совершенно случайно, освободился день. Может, навестим твоего родственника вместе, а потом погуляем? — двигается ко мне ближе, подхватывает прядь волос, накручивает ее на пальцы. — Ну там кафе, кино, набережная, — заглядывает мне в глаза.

— Это свидание? — прищуриваюсь.

— Да ну какое свидание… — смеётся. — Ну, да, — кивает. — Это свидание. Слишком банально?

— Нет. Неуместно, — встаю с лавочки и иду в сторону стоянки.

— Я узнавал, у тебя нет парня, — догоняет меня Макс. — В чем проблема? Не нравлюсь?

— Да, парня у меня нет. Есть мужчина.

— Почему мне не верится? — хватает меня за руку, разворачивая к себе.

— Доказывать ничего не собираюсь, — одергиваю руку. — Мне пора. — Открываю дверь машины и сажусь на заднее сиденье.

— Алиса… — Макс хочет что-то еще сказать, но я закрываю дверцу перед его носом, а она не захлопывается до конца.

— А-а-а-а-а! — слышу крик парня.

Пальцы.

Пальцы!

Он подставил руку.

Вылетаю из машины. Макс тяжело дышит и, морщась, зажимает ладонь.

— О боже! Прости, прости, прости. Дай посмотрю.

Разжимает ладонь, несколько пальцев красные — нет, багровые!

— Пошли в медпункт, — хватаю его за руку и несусь назад в университет. Я сломала человеку пальцы. Вбегаем с ним в здание, и вместо того, чтобы подняться на второй этаж, парень втягивает меня под лестницу и резко прижимает к стене.

— Попалась, — усмехается, ставя руки на стену, преграждая дорогу.

— Ты специально это сделал?! — толкаю его в грудь.

— Не-е-ет, но я пользуюсь случаем. Хотя жуть как больно. Мне отрежут эти пальцы нах… — сглатывает ругательства. — Понимаешь, на какие жертвы я иду ради тебя?

— Ты дурак. Пальцы действительно отрежут! — отталкиваю его. — Пошли в медпункт.

С пальцами не все так страшно. Переломов нет. Они распухли, медсестра сказала, что могут слезть ногти, а в остальном нормально.

— Ну все, после того, что ты сделала, ты просто обязана сходить со мной на свидание.

— Макс, — вздыхаю. — Я правда несвободна.

— Тогда обед.

— Что?

— Простой обед в кафетерии. Ничего криминального. Переживёт это твой мужчина? — скептически спрашивает он.

— Хорошо, но только из чувства вины.

— Для начала неплохо, — ухмыляется Макс, внаглую берет меня за руку и тянет через дорогу к кафетерию.

Мы действительно просто обедаем. Я ем пасту с курицей, а он — лазанью. На самом деле, несмотря на неформальность, Максим довольно приятный, веселый парень. Хороший друг. Только вот он рассматривает меня не как друга.

— Ну так и кто он, твой мужчина? — спрашивает, взмахивая вилкой и призывая меня говорить.

— Он намного меня старше… но мы давно знакомы. Он замечательный. Добрый, справедливый… — задумываюсь. Нет, я могла бы и не делиться этим с Максимом, но нужно немного охладить его пыл.

— Да понял я, что он замечательный, — усмехается, но не верит мне. — Я спрашиваю, кто он?

— Что ты хочешь услышать? Имя, фамилию, род деятельности?

— Да, — кивает.

— Нет. Этого я не скажу.

— Вот, — довольно улыбается. — Никого у тебя нет. Свидание? — не унимается и накрывает мою руку.

— Нет, — выдергиваю ладонь. — Можешь не верить. Мне в принципе все равно, — вынимаю деньги за свою еду и кладу на стол.

— Вот только не нужно меня обижать, — берет мои деньги и запихивает их в мой карман.

— Тогда спасибо за обед, но мне пора.

Он еще что-то говорит, но я не слушаю, пользуюсь моментом и сбегаю, пока Макс просит счет.

Я не умею готовить. То есть могу, конечно, что-то простое, а вот пироги — это уже не мое. Сколько наблюдала за сестрой, повторить не получалось. А Платон любит пирог с курицей и грибами. Хочется его порадовать. Со дня операции прошла неделя. Он уже гораздо проще относится к моему присутствию. Нет, злится, конечно, но больше на то, что я постоянно кидаюсь ему помогать. Это не жалость. А простое человеческое участие. Все лучше, когда за тобой ухаживают близкие, чем бездушный персонал.

Забираю в пекарне заказанный мной свежий и горячий пирог, покупаю в магазине его любимый чай с бергамотом и мчусь в больницу. Мне не обидно, что Платон иногда резок и отталкивает меня. Отступать не собираюсь. Пусть привыкает. Я должна дать ему понять, насколько он мне дорог. Дорог как мужчина. Может, я и дура, но вижу, как иногда он на меня смотрит. Явно не как на ребёнка. Я не последняя тварь. Если бы он любил Марьяну, то, наверное, я отступила бы. Но он ее не любит. А я это чувствую. Знаю.

Забегаю в больницу, здороваюсь с санитаркой и медсестрой на посту. Я уже со всеми познакомилась. Запах от пирога изумительный, желудок сводит.

Прохожу в палату и нахожу Платона, работающего за ноутбуком. В очках. Он надевает их только за работой. А зря, они ему очень идут, придавая солидности и серьезности. Он в инвалидном кресле за столом. Платон будет ходить. Но не так скоро. А в остальном выглядит хорошо. Собранный, чисто выбритый, широкие плечи подчеркивает белая футболка. Не видит меня, увлечённо что-то печатая. Или делает вид, что не видит.

Прохожу, ставлю пирог на стол рядом с ним. Демонстративно включаю чайник на подоконнике, подхожу к Платону сзади и целую в щеку.