Внутри все бурлило от возмущения. Облонский знал о наклонностях Абрамова. Тот любил заводить в своем огромном замке новых девушек и долго не отпускал их от себя. Никакие мольбы и слезы не помогали вызволить несчастных из замка Абрамова.

Мирослава, его гражданская жена, была нисколько не против развлечений мужа. Более того, Ирина рассказывала, что Мирослава и сама любила принимать участие в любовных утехах Абрамова.

«Мирослава говорит, это жутко заводит — когда в спальне есть еще девушка. Может, и нам так попробовать?»

«Совсем свихнулась?» — передергивал плечами Облонский. Ему казалось это не правильным. Его прежняя жена Амира придерживалась строгих правил, и он уважал ее порядки. Предложение Иры не шло ни в какие ворота. Одно дело — развлечения в каком-нибудь борделе, и совсем другое — в собственном доме.

Стоило только представить, что Мирослава и меценат Абрамов могут прикоснуться к Марии, и перед глазами все темнело от ярости.

Если бы у Облонского было время на анализ своих ощущений, он бы очень удивился. Уже давно ничто не вызывало у него таких ярких эмоций, как просьба Абрамова этим утром.

На работу я явилась на полчаса раньше, чтобы успеть сверить список встреч Владимира Николаевича, составленный накануне. Нет, красивое платье я не надела. Оставила стандартный набор секретарши. Только блузку выбрала нарядную — алую, с глубоким вырезом на груди. Серая юбка-карандаш соблазнительно обтягивала бедра, а вырез на блузке приковывал взгляд. Мое лицо было идеально — Жаннетта постаралась. Будто светилось изнутри, а красиво уложенные в ракушку волосы добавляли шарма.

— Доброе утро, Владимир Николаевич! — громко поздоровалась с Облонским, едва он появился на пороге приемной.

Стильный пиджак и брюки из хлопка миндального цвета, черная рубашка в тонкую белую полоску и полное отсутствие галстука на шее моего босса кричали о том, что сегодня короткий день.

— Доброе утро, Мария, — с интересом заглянул в мои глаза босс. — Прекрасно выглядите.

Взгляд пополз ниже, в вырез на алой блузке, и Облонский осторожно сглотнул. Взгляд тут же метнулся обратно к моим глазам, и в одно мгновение пронзил насквозь. Где-то глубоко внутри стукнуло и остановилось сердце, и я, жутко смутившись, поспешила отвести глаза.

Заметив мое замешательство, Облонский усмехнулся и подарил мне обворожительную улыбку, после чего скрылся за дверью своего кабинета.

Я подумала, что буду записывать его редкие комплименты в отдельный блокнот. Кого-то поощряют премией и почетными грамотами, а меня улыбками.

Утро прошло спокойно. Пару раз Облонскому звонили его деловые партнеры, а потом началось…

В переговорную заехала целая команда важных архитекторов в одинаковых серых костюмах. В руках они сжимали одинаковые черные дипломаты, и сразу стало ясно — эти нудные одноцветные товарищи здесь надолго.

Они с Облонским принялись смотреть чертежи на слайдах и долго обсуждали какой-то горящий городской проект.

Я только и успевала принимать документы на подпись и носить им чай-кофе.

Они ушли в начале четвертого. Я чувствовала себя, как выжатый лимон.

Почему-то эти улыбающиеся и пытающиеся заигрывать со мной архитекторы в одинаковых костюмах жутко напрягали. Учитывая, что сегодня рабочий день до четырех, напрягали вдвойне. К тому же, они украли мой обеденный перерыв, и это было еще возмутительнее, чем их полные вожделения взгляды.

Я пошла убирать переговорную и даже не заметила, что в приемной топчется парень с круглой коробкой розовых роз.

— Девушка! Примите заказ! — громко позвал меня он.

Высунувшись из переговорной, я с удивлением посмотрела на роскошные цветы. Как на подбор — бутон к бутону. Еще не раскрывшиеся до конца, розы источали потрясающий аромат.

— Для кого заказ? — отставив чистые чашки для кофе в сторону, подошла к парню я.

— Для Марии Грачевой.

— Для меня? — недоуменно распахнула глаза я.

— Получите и распишитесь. Там вложена открытка, — пожал плечами доставщик.

Дверь личного кабинета Облонского распахнулась, и мой босс, скрестив руки на груди, зловеще уставился на розы.

Вспомнился сон, и я испуганно сжалась.

— От кого? — резко спросил он, и, не дав мне открыть рта, вырвал из красивого букета открытку.

Пробежался по ней глазами всего несколько мгновений, сверкнул яростным взглядом в мою сторону и демонстративно разорвал открытку пополам. После чего подхватил коробку с розами с рабочего стола и с силой швырнул ее о пол.

Я вскрикнула от неожиданности. Розы, такие роскошные и красивые еще несколько мгновений назад, теперь умирали на гладком паркете.

— В моей приемной чтобы не было никаких подарков от поклонников! — приблизившись так близко, что я ощутила аромат его туалетной воды, прошипел он. — Вам ясно, Мария?!

— Д-да… — обомлела от ужаса я.

Наступил на коробку ногой, и та хрустнула.

Нисколько не жалея о растерзанных цветах, Облонский развернулся к притихшему доставщику.

— Возьмите розы и открытку. Отправьте их обратно тому, кто сделал заказ.

Всунул ему в нагрудный карман двухтысячную купюру и выхватил из рук квитанцию о доставке. Поставил свою резкую подпись и засунул ее следом за деньгами.

— Проследите, чтобы розы и открытка дошли именно в таком виде, как сейчас! Адрес вам известен?

— Да, конечно, — хлопая глазами от шока, закивал парень. Торопливо собрал с паркета остатки еще недавно шикарного букета и бросился прочь из приемной, выполнять приказ.

Я ощутила, как колени подгибаются от страха. Руки мелко дрожали. Казалось, еще мгновение, и из глаз брызнут слезы.

— И не смейте здесь плакать! — приблизившись ко мне вплотную, прорычал Облонский.

После чего ушел в свой кабинет и хлопнул дверью.

Мне казалось, еще миг — и я потеряю сознание от напряжения.

Прикрыла плотно дверь в переговорной, подошла к маленькому окошку и попыталась успокоиться.

«Что это было?!» — сжимая в руках пачку с коричневыми пластиковыми стаканчиками, ужасалась я. От моего напряжения пластик издал громкий хруст, и стаканчики треснули.

Я вздрогнула. Черт, сейчас он, чего доброго, заставит меня оплатить испорченное имущество компании из своей зарплаты. Осторожно засунула пачку обратно в пакет и обхватила плечи дрожащими руками.

«Надо сделать себе кофе и взять сэндвич, из тех, что остались от кофе-брейка, — на автомате размышляла я. — Уже три часа дня, а я толком даже не завтракала. Про обед вообще молчу. Может, после того, как мой мозг получит питание, он сможет найти объяснение выходке босса?».

Только вот аппетита не было. Я не знала, от кого пришел букет, но то, как грубо со мной обошелся Облонский, впилось в сердце занозой и неприятно саднило.

Мне больше не хотелось с ним работать. К черту зарплату, красивый офис и красивого босса! Если он псих, это не лечится. А если у него погиб ребенок — это не оправдание для ненависти к окружающим. Я не виновата в том, что мне кто-то решил прислать букет роз. Можно было просто потребовать убрать его из приемной, а не рвать открытку и не уничтожать красивые цветы.

Внезапно двери переговорной распахнулись. Ощутив спиной Облонского, я осторожно сглотнула. Его мощная фигура зловеще зияла в дверном проеме, перекрывая мне попытку к бегству.

— Маша, я позвал вас два раза, — как ни в чем не бывало, бархатным голосом произнес мой босс. — Вы что же, решили меня игнорировать? Мне нужны договоры на подпись. По «Элладе», которую сегодня обсуждали.

— Вы забрали у меня перерыв. Я имею право взять полчаса и не слышать ваших приказов.

В его карих глазах мелькнуло недовольство, но он никак его не выдал.

— Хорошо, тогда скажите, где они лежат, я возьму их сам.

— Я не хочу вам ничего подсказывать. А еще — я больше не хочу у вас работать.