— Не понял… — остановился передо мной он.

Я вскинула голову и смерила его разгневанным взглядом.

— Что непонятного? Я не хочу быть вашей секретаршей.

— Что значит, не хотите быть моей секретаршей?

— Не хочу, и все.

Облонский взял меня за плечи и резко притянул к себе.

— А вот это вы бросьте, — впиваясь в меня взглядом, прорычал он.

Я подняла на него глаза. Прикосновение его рук, аромат туалетной воды с древесной ноткой — все это вызывало такой резкий контраст с его отталкивающим поведением несколько минут назад, что было трудно дышать. Хотелось вырваться, увернуться и больше никогда его не видеть, но отчего-то я медлила. Просто стояла, смотрела в его карие глаза и никак не могла собраться с духом, чтобы сбросить его руки.

— Собирайтесь, — продолжая вглядываться в мое лицо, мрачно приказал он.

— Куда?

— Прокатимся в один небольшой ресторанчик. Пообедаем, а заодно я расскажу вам, от кого вы получили букет, и что было написано в открытке.

Ступор прошел, и я резко сбросила его руки.

— Я никуда с вами не поеду!

— Разве вам не интересно, кто прислал букет в мою приемную?

— Можете сказать здесь. Ехать куда-то не обязательно.

— Но вы ведь еще не обедали? Сейчас почти три часа дня, а мы с архитекторами забрали ваш перерыв.

— Я могу выпить кофе.

— Это вредно для желудка.

Я отступала, он наступал. Ровно до тех пор, пока я не оказалась впечатанной в подоконник. Здесь уже было не увернуться.

Облонский был так близко, что я слышала его дыхание и очень четко ощущала аромат его туалетной воды и что-то еще — неуловимое, истинно мужское, и это что-то еще дурманило разум, не давая собраться с мыслями. В голове шумело. Что между нами происходит, черт возьми?!

Он коснулся пальцами моего подбородка и вдруг улыбнулся той самой обворожительной улыбкой, которая мне так нравилась вначале.

— Не упрямьтесь, Маша. Просто разрешите пригласить вас на обед. Сегодня короткий день. Мы можем позволить себе немного расслабиться.

Если бы я была ведьмой, то испепелила бы его взглядом. В груди полыхало пламя. И это была совсем не страсть. Еще никого я так сильно ни ненавидела, как его в этот миг!

— Расслабиться у вас со мной не получится, не мечтайте, — прошипела, больно впившись ногтями в его руку, так фривольно касающуюся моего лица.

— Ай! — отдернул руку он. — Зачем вы меня поцарапали?!

— Можете уволить меня за это.

— Ну, нет! Не дождетесь, — потирая жилистое запястье, на котором остались царапины моих ногтей, сощурил глаза Облонский. — А насчет расслабиться — я не имел ввиду ничего плохого. Просто выпить по коктейлю и поговорить. Но если у вас такие развращенные понятия о том, как можно провести время со своим начальником, то я постараюсь соответствовать вашим ожиданиям.

— Что?! — опешила я.

— И, между прочим, — окинув меня оценивающим взглядом, продолжил возмущаться он, — я не встречал еще ни одной женщины, которая бы не хотела расслабиться со мной лично, если вы об этом! И в такие моменты на них были далеко не офисные блузки и юбки! Так что, вы слишком много о себе возомнили в этом вопросе. Чтобы меня соблазнить, одной красной блузки будет маловато.

Я захлебнулась от возмущения, но ничего дельного не приходило мне в голову. Просто стояла, сжимала кулаки, и как рыба, которую выбросили на берег, открывала и закрывала свой очаровательный ротик.

Не придумав, что ответить, я презрительно фыркнула и заспешила прочь из переговорной.

— Даю вам пять минут, чтобы собраться, — победно улыбаясь, бросил мне в спину босс.

Широко распахнув глаза, я выскочила из приемной. Заперлась в дамской комнате, прислонилась к стене и только тогда почувствовала себя в относительной безопасности. Отдышавшись, подошла к раковине. Из зеркала на стене на меня смотрела ошалевшая от происходящего безобразия секретарша с пылающими щеками и горящими глазами.

О чем мы говорили?! Что с нами происходит?! Он ведь был адекватным до этого чертова букета! Ну, почти адекватным. А теперь? Почему я так его ненавижу, и в то же время не имею сил послать подальше?! Неужели я сейчас выйду из дамской комнаты, возьму сумочку и потащусь с этим неадекватом в чертов ресторан?!

В какой миг что-то пошло не так?

Облонский не находил ответов. Но утренний звонок Абрамова, и эти розы, которые меценат прислал с жуткой открыткой, разозлили его не на шутку.

Надо же, прислал цветы его секретарше прямо в приемную! Он думал, что Облонский не заметит цветы?!

Владимир подошел к небольшому зеркалу, встроенному в узкий шкаф для верхней одежды. Пригладил волосы, поправил воротник рубашки, одернул пиджак.

В телефоне щелкнуло сообщение от Ирины.

«Я сейчас в «Стеле». Пью коньяк со своим заместителем — мы уже отмечаем выходные. У меня есть два горящих билета на самолет до Питера. Давай махнем туда в ночь? Обещаю, ты не пожалеешь».

Облонский нахмурился.

Черт, ну просил же ее не проявлять инициативу! Не любит он, когда женщина «сверху» в отношениях. Их роман длился четыре месяца, и эти месяцы Ира вела себя согласно правилам. Что с ней произошло сейчас?!

«Ира, я не уверен, что у меня есть настроение бродить по сырому и холодному Петербургу. Там на все праздники обещали дождь».

«В дождь можно валяться в постели. Заниматься всякими глупостями под одеялом…».

«Я подумаю. До ночи еще полно времени»

«Думай быстрее, Вова».

Передернув плечами, Владимир вышел из своего кабинета.

Мария сидела за рабочим столом, уставившись стеклянными глазами в угасший экран компьютера, и пыталась делать вид, что его не видит.

— Вы готовы ехать в ресторан? — остановился перед ней Облонский.

Она не сдвинулась с места.

— Возьмите сумочку, уже половина четвертого. Через полчаса заканчивается рабочий день, мы не вернемся в офис.

Мария потянулась за сумочкой, после чего демонстративно покинула рабочее место. Повернувшись к нему спиной, зашагала к выходу.

Опытный взгляд скользнул по соблазнительно обтянутым серой юбкой бедрам. Губ коснулась едва заметная улыбка.

«А ведь Абрамов прав… Моя секретарша ничего не понимает в отношениях с мужчинами», — подумал он. Видимо, именно это так сильно зацепило мецената. Это заставляло самого Облонского вести себя, как ревнивый осел. Она была слишком живой. Яркой, эмоциональной и сексуальной. Ее нрав бурлил, рвался наружу, но Мария упорно его подавляла, по какой-то причине не позволяя никому к себе приближаться.

Черт, а ведь она и его зацепила. Он тащит ее пообедать в ресторан не только потому, что хочет загладить свою вину. Ему не хочется отпускать ее от себя. Он солгал ей. Ее алая блузка еще как соблазняет. И весь этот образ, который она сегодня придумала. К ней хочется прикоснуться. Ощутить ее дыхание на своих губах, расстегнуть пуговицы на этой чертовой блузке, чувствовать под пальцами нежную кожу…

Серебристые двери лифта поглотили их в один миг, и Маша подозрительно взглянула на него.

— Почему вы улыбаетесь, Владимир Николаевич? Я выгляжу смешно?

— Нет, что вы. Скорее, слишком скованно.

— А разве с таким человеком, как вы, можно расслабиться хоть на миг?

— Не знаю. Все зависит от уровня доверия.

— Уж вам я точно не могу доверять, простите.

Она покачала головой, и лифт открыл двери, выпуская их на первом этаже.

Облонский ничего не ответил. Подождал, пока девушка сдаст ключи от приемной охраннику, и они вместе вышли на улицу.

Погода стояла бесподобная. Распускались цветы на деревьях, пригревало яркое солнышко, и даже в пиджаке было душно.

Облонский отключил сигнализацию со своего черного внедорожника «Гранд Чероки» и распахнул перед девушкой переднюю дверь пассажирского сидения.

Она бросила в него колючий взгляд, но в машину села.

Он включил в салоне музыку — приятную и ненавязчивую, повернул ключ в зажигании, и скоро машина тронулась с места.