Оцепенев от удивления, Мария постепенно сдавалась.

Ощущая в ней перемены, Облонский ослабил хватку. Теперь он касался губами ее рта осторожно и нежно.

С ее губ слетел едва слышный стон. Чувствуя, что теряет голову, он прижал ее, дрожащую от волнения, к себе, и с нежностью погладил спину и плечи.

Бесхитростная и практически невинная, она таяла в его руках, сводила с ума своей красотой и неопытностью, и где-то глубоко внутри он начинал осознавать, что Маша, сама того не желая, внезапно пробила дорогу к его сердцу и заняла там место.

Оторвавшись от нее на мгновение, он обхватил ее лицо ладонями, и их губы слились в новом поцелуе. Руки скользнули вниз по спине, лаская и поглаживая алую ткань.

Он резко привлек ее к себе. Теперь он целовал ее властно и уверено, безжалостно царапая щетиной нежную девичью кожу. Горячее дыхание обжигало, лишая способности мыслить.

Маша, дрожа от возбуждения, вдруг очнулась.

— Все, хватит… довольно! — беспомощно всхлипнула она и оттолкнула его от себя. Схватила сумочку, резко распахнула дверь и бросилась прочь из машины.

— Маша! — теперь растерялся и Облонский. — Постойте!

— Не смейте меня догонять! Просто… не смейте!

Она спешила прочь по ухоженным парковым аллеям, через которые было не проехать на машине.

Окончательно расстроившись, Владимир плюхнулся обратно на кожаное сидение своего внедорожника и провел по лицу рукой.

Сотовый щелкнул новым сообщением от Ирины.

«Не хочешь в Питер, можем махнуть в Сочи на твоей машине. Приезжай».

— Какая-то неправильная весна, — зло процедил сквозь зубы Облонский и отбросил телефон в сторону.



— Он поцеловал меня! Поцеловал, понимаешь, Жаннетта?! — сжимая в руках чашку с зеленым чаем, сокрушалась я.

Губы до сих пор горели от властных прикосновений Облонского, а он сам вызывал во мне очень странные чувства. Меня влекло к нему, безумно, безудержно, и в то же время я понимала, что нельзя допускать личные отношения с боссом. Да и какие это отношения? Так, вызов ради развлечения. Как я теперь посмотрю ему в глаза? Как буду заходить в его кабинет?

— Не понимаю, — покачала головой подруга. — Он же тебе нравился?

— Нравиться — это одно, а поцелуй — совсем другое!

— Ну, не надевала бы красную блузку… А так, он, конечно, осоловел от твоего образа, вот и полез целоваться.

— И что мне теперь делать? — схватилась за голову я.

— Радоваться. Ведь если он тебя поцеловал, ты его зацепила, — хихикнула Жаннетта и принялась собирать вещи в чемодан. Она уезжала на выходные к своим родственникам.

— Чему радоваться?! Я не хотела, чтобы он меня целовал! Меня все устраивало!

— А чего тогда подпустила его к себе?

— Так он разрешения не спрашивал!

Жаннетта посмотрела на меня странным взглядом и рассмеялась.

— Ну, ты, как маленькая, честное слово! — уплотняя вещи в сумке, хохотала она. — В ресторан с ним поехала, шампанским себя напоить разрешила, а потом удивляешься, что он к тебе целоваться полез!

Я отставила чашку с чаем в сторону и вздохнула.

— Все, я побежала, а то автобус без меня уйдет, — чмокнула меня в щеку Жаннетта.

— Удачного отдыха, передавай привет родителям.

— Обязательно передам. А еще привезу много вкусностей. Мама обещала напечь пирогов!

— Отлично. Я наемся твоих пирогов, поправлюсь, и мой босс перестанет обращать на меня внимание.

— Вряд ли пироги помогут тебе избавиться от воспоминаний о его губах, — хихикнула Жаннетта. Подхватила спортивную сумку и двинулась к выходу.

Я обескуражено вздохнула. Проводила ее до двери, заперлась на все замки и только потом поняла, что осталась на четыре дня совсем одна.

Подошла к зеркалу в прихожей и медленно, одну за другой, расстегнула пуговицы на алой блузке. Шампанское уже давно выветрилось из головы, но перед глазами все также стоял образ босса. Его глаза, его губы, прикосновения его пальцев к моей коже…

Фантазии, одна ярче другой, пылали ярким огнем. Я беспомощно прикрыла глаза. Меня лихорадило. Мое влечение к боссу, все это время спящее мирным сном, внезапно пробудилось. Из музейного экспоната, к которому нельзя прикасаться, он внезапно превратился в очень привлекательного мужчину. Кажется, я начинала понимать, что он имел в виду, когда сказал про не разбуженную чувственность. И это понимание медленно поджаривало меня на костре нереализованных желаний.

— Как же теперь быть? — прислонившись к прохладной стене, мучительно размышляла я. — Как погасить опасное пламя, что полыхнуло от его поцелуя? Ведь он сейчас посадит в машину свою Иру и укатит с ней в закат, куда-нибудь в сторону Сочи. А я… я останусь гореть в одиночестве. Мне с ней не тягаться. Она взрослая, умная, знает, как доставить ему удовольствие, а я… неопытная дурочка, которая ничего не умеет. Мне его и завлечь нечем. Нет у меня красивых нарядов, дорогого белья. Он правильно сказал, одной алой блузки будет мало, чтобы увлечь его.

Чтобы хоть как-то отвлечься от мыслей о том, что произошло, я переоделась в удобные джинсы и майку и решила отправиться в торговый центр на шопинг — в компании Облонского всем выплатили премиальные в честь майских праздников. Теперь мне хотелось выглядеть привлекательно. Конечно, тягаться с Ириной нет смысла — ее материальные возможности превосходят мои во много раз, но хоть немного поднять самооценку новыми шмотками я могу себе позволить.

Я села в маршрутное такси и отправилась в «Полярис» — самый популярный торговый центр нашего города. Пять этажей модных магазинов брендовой одежды, кафе, кинотеатр и даже каток. Куплю что-нибудь красивое, а потом посижу в кафе и закажу себе целых две больших булочки «Cinnabon». А может, пойду в кино. Никто же не запрещает одиноким девушкам ходить в кино по выходным?

Я долго бродила среди магазинчиков одежды. Примерила платье для офиса — черное, длиной до колен, но так и не решилась его купить. Оно мне было не по душе.

Рассматривала комплекты одежды и белья, до тех пор, пока не начало пестрить в глазах. Приземлилась на широкий пуф в холле, вздохнула. Нет, шопинг не помог избавиться от мыслей о своем безнадежном увлечении Облонским. Да и шопинг какой-то неудачный получился. Ни одна вещь мне не понравилась.

Побрела в сторону кинотеатра и купила один билет на какой-то модный фильм-катастрофу с Машковым в главной роли. Приобрела попкорн, ванильную колу и принялась ждать, когда начнут запускать зрителей в кинозал.

Кадры остросюжетного фильма мелькали, грохотали спецэффекты, а я все продолжала думать о своем боссе. Зачем он меня поцеловал? Он играл, а меня обрек на страдания. Как погасить пламя, которое так некстати вспыхнуло в моем сердце?

Когда я вышла из кинотеатра, уже совсем стемнело. Попкорн встал в горле, а от ванильной колы только еще больше хотелось пить. Мне было неуютно идти одной по вечерней улице до остановки маршрутного такси, и я уже начала жалеть, что осталась в кинотеатре на ночной сеанс.

Даже не сразу заметила, как у обочины плавно притормозила машина. Мужчин было двое. Действовали очень слаженно. В одно мгновение мне закрыли рот рукой и поволокли к машине. Я попыталась вырваться, забилась в ужасе, но в лицо брызнули что-то очень едкое, и перед глазами все померкло.

Я начала приходить в себя от того, что было очень холодно. В горле пересохло.

Открыла глаза, но вокруг была темнота. Закрыла и снова открыла. Руки были крепко привязаны над головой. Их так сильно стянули, что они онемели. Попыталась присмотреться к окружающему пространству. Когда глаза привыкли, я поняла, что нахожусь в какой-то комнате. Тяжелые гардины прикрывали окно, и было не разобрать — день сейчас или ночь.

Одежда была на месте. Попыталась сменить положение, чтобы хоть как-то размять прикованные руки, но ничего не получилось. С губ сорвался стон. Нет, мне не выбраться из этих веревок.