Что-то сжалось внутри. Вряд ли он меня оставит работать.

— Ладно, я… я поняла.

Отступила назад, к двери, намереваясь сбежать как можно скорее.

— Ничего ты не поняла, Маша, — покачал головой Облонский. Подметив намечающийся побег, резко схватил меня за запястье и привлек к себе.

Я распахнула глаза от страха.

— Почему ты меня отвергаешь? — касаясь ладонью моей щеки, хрипло поинтересовался он. — Там, на озере… ты ведь была совсем другой. Что случилось сейчас?

Я молчала. От его близости, от запаха его туалетной воды, кружилась голова. Ноги отчего-то стали ватными, и все тело пронзила странная дрожь.

— Ты испугалась, да? Чего, скажи на милость?

Он искал ответ в моих глазах. С нежностью касался подушечкой большого пальца моих губ, поглаживал плечи, спину, а я продолжала молчать. У меня не было ответа на его вопрос. Мысли мелькали — и тут же исчезали. Рядом с ним думать было невозможно. Все существо охватывала сладкая истома. И чем неистовее ласкали его руки, тем сильнее я тонула в горько-сладкой патоке.

— Я без тебя не могу… Совсем не могу, понимаешь? — обжигая губами мою шею, шептал Облонский.

А я… ощущала, как по коже летят восхитительные мурашки от его прикосновений, и тянулась ему навстречу. Обвивала руками его шею, искала его губы, а потом, найдя их, бессовестно наслаждалась его поцелуями. Я хотела только одного — чтобы эти поцелуи, страстные, горячие, обжигающие — никогда не заканчивались.

— Я тебя больше не отпущу, — обхватив ладонями мое лицо, уверенно проговорил Облонский. — Хватит с меня этого детского садика. Ты — только моя, ясно? Никаких больше поклонников.

— Если не отпустите, в вашей жизни тоже больше не будет других женщин, — смело заглянула в его карие глаза я. — Никаких! Особенно покупных!

Не знаю, откуда во мне взялась смелость, но он скользнул взглядом по моим губам, усмехнулся и прижал меня к столу.

— Конечно, не будет… Зачем мне другие, если есть ты?

Его язык дерзко скользил по губам и жадно врывался в мой рот. Руки неистово ласкали спину и плечи, забирались под блузку и обжигали нежную кожу прикосновениями.

Все тело пронизывала сладкая истома. Я обвивала его крепкую шею, запускала тонкие пальцы в его русые волосы, и таяла, окончательно потеряв способность мыслить. Хотелось только одного — вдыхать запах его кожи, прижиматься к его груди и чувствовать, как от его поцелуев и прикосновений по коже разлетаются волшебные мурашки.

Громкий стук в дверь в приемной заставил нас одновременно вернуться в реальность.

— Ох…

Я вздрогнула, оттолкнула Облонского от себя и быстро поправила блузку.

Он лукаво улыбнулся и коснулся пальцами моей щеки.

— Закончим наш разговор чуточку позже.

— Да, пожалуй…

Я смущенно кивнула и заспешила прочь из его кабинета.

— Владимир Николаевич у себя? — широко распахнув двери приемной, подозрительно взглянул на меня мужчина в строгом костюме. — У нас с ним встреча назначена на половину четвертого.

— Да, конечно, — стараясь выглядеть как можно собраннее, закивала я, но внутри все бушевало от смятения.

— Виктор! — распахнул дверь кабинета Облонский. — Заходи, я тебя уже заждался.

Мужчина просветлел. Протянул руку моему боссу, и скоро они скрылись за дверью кабинета.

Я выдохнула. Достала из сумочки зеркальце и принялась приводить в порядок свое лицо.

Как странно. Каких-то пятнадцать минут твоей жизни могут изменить все. Совсем недавно я была просто секретаршей Владимира Николаевича Облонского, а теперь лед тронулся, и я уже не представляю своей жизни без его объятий и поцелуев. Без его резкого голоса, без взгляда его карих глаз. Да кому я вру? Я ведь себя без него с той ночи на озере не представляю.

Облонский быстро отпустил своего посетителя. Проводил его до двери приемной и пожал руку на прощание.

Плотно прикрыл двери и развернулся ко мне.

— Собирайся, принцесса.

— Куда? — непонимающе посмотрела на него я.

На его губах заиграла обворожительная улыбка.

— Поехали, пообедаем где-нибудь для начала. А там придумаем что-нибудь. Сегодня снова короткий день, ты не забыла?

Я взглянула на производственный календарь.

— И, правда, короткий.

Он подошел ко мне, склонился над столом и положил руку на мою. Сжал крепче мышку и выбрал в окне экрана опцию «Завершение работы».

От его близости в сердце что-то вспыхнуло, затем кольнуло — и я притихла. «Я ведь люблю его», — мелькнуло осознание. На миг стало страшно, а потом отпустило. Подняла глаза и не смогла сдержать улыбку — в карих глазах Облонского мерцало лукавство. Он обхватил мои плечи руками и с нежностью поцеловал в шею.

— Что вы задумали, Владимир Николаевич? — заулыбалась я.

— Хочу похитить свою секретаршу.

— О-о-о, это вряд ли получится. У нее очень строгий и ревнивый босс.

— Ничего, я с ним как-нибудь договорюсь.

Я проверила, все ли выключено, погасила везде свет и только после этого повернула ключ в замке дверей приемной.

— Закрыто до десятого мая, — торжественно объявил за моей спиной Облонский. — А тебя, принцесса, я забираю к себе.

— Как, к себе? — насторожилась я.

— Вот так, — крепко сжав мою руку, потянул меня к лифту мой босс. — Ты обещала быть настоящей, помнишь?

— Но вы же никого не приглашаете к себе домой!

— Во-первых, не приглашаешь. А во-вторых, я уже тебе говорил, что ты почему-то ворвалась в мою жизнь, не спрашивая разрешения, да еще и наобещала с три короба, — пропуская меня в лифт, улыбнулся Облонский. — Пришло время выполнять обещание.

— Вы бы хоть предупредили заранее, что собираетесь меня на выходные похитить. Я бы красивое белье надела, платье. А так, что это такое? Офисный стиль — совсем не то, что нужно для такого случая.

— Меня все устраивает, — лукаво усмехнулся босс. — Но если тебе хочется красивое белье и платье, мы их добудем. И, да, кстати, запомни: больше никаких цветов от поклонников. Цветы тебе буду дарить только я.

— Тогда если их принесут от кого-то другого, будете разбираться с поставщиками лично.

— Даже не сомневайся, — зловеще ухмыльнулся Облонский.

— Так, что нам нужно? — сворачивая к торговому центру, испытующе взглянул на меня Облонский. — Платье? Красивое белье?

Я непонимающе захлопала ресницами.

— Я думала, вы меня в ресторан отвезете.

— Отвезу, конечно. И в ресторан, и к себе в гости. Но сначала купим тебе то, что ты заказывала.

— Я ничего не заказывала. Можно просто отпустить меня домой, и я переоденусь.

— Поездки домой закончатся тем, что ты снова куда-нибудь сбежишь. Так что, будет лучше, если мы все купим.

— Вы что, собираетесь таскаться со мной по магазинам?

— А тебя разве можно одну оставить? Зазеваешься, и все. Ищи тебя потом по подвалам…

— По казино, — поправила его я.

— Да, точно.

Облонский припарковался у входа в торговый центр и выпустил меня из машины.

— Владимир Николаевич, а вы уверены, что хотите меня к себе домой приглашать? — нерешительно остановилась у стеклянной автоматической двери я.

— Конечно, уверен. И перестань, ради Бога, разговаривать со мной на «вы», — он взял меня за руку, крепко сжал и повел за собой к эскалатору.

— Я не могу! Вы мой начальник!

— Уже нет.

— Как, нет? Меня, что, уволили?

— Нет, не уволили. Но, милая моя, мы не в офисе. К тому же, начались выходные. Будь хорошей девочкой, прекрати называть меня по имени отчеству. А то я чувствую себя великовозрастным болваном.

Облонский уверенно вел меня за собой. Видимо, он знал, куда надо идти. Магазин красивого белья «Нинель», проходя мимо которого, обычно я лишь украдкой любовалась надетыми на манекены комплектами и округляла глаза при взгляде на ценник, приветливо распахнул перед нами двери.

А дальше… дальше мой босс не дал мне раскрыть рта. Он уверенно подозвал девочку-ассистента, перебрал все имеющиеся в наличии комплекты, и обернулся ко мне лишь раз — спросить размер.