— Нет, разрядился, — покачала головой я и полезла в сумку за кошельком.

Набрала номер папы, но никто снова не брал трубку.

«Может, вышел куда-нибудь без телефона, и не слышит?» — расстроилась я.

— Что, не дозвонилась? — сочувственно причмокнул консьерж.

— Не дозвонилась…

— Ну, приходи еще, если что.

— Спасибо.

Поднялась наверх, открыла двери нашей с Жаннеттой квартиры, и заперлась на все замки.

Прижалась к стене и зажмурилась. Перед глазами стоял Облонский. Его умелые руки, властные губы, это ласковое «принцесса»…

Из глаз против воли потекли слезы. Кажется, я больно обожглась, прикоснувшись к тому, кто по всем правилам должен был оставаться под запретом.

Все, чего мне хотелось — это повернуть время вспять.

«Да, важно! Важно, черт возьми! Нет никого важнее вас, Владимир Николаевич!»

«Пожалуйста, разрешите мне снова сделать выбор. Я скажу вам «да». И мне плевать, что будет дальше. Ведь будущее совсем не важно, когда есть счастливое настоящее. Я стану, кем захотите — содержанкой, любовницей — лишь бы вернуть вашу улыбку и ваши поцелуи…»

Увы, время бежит только вперед. И свой шанс я упустила.

Немного успокоившись, оттерла от щек слезы и приказала себе не расклеиваться. Но стоило только представить, что Облонский поехал к Ире, и ласкает ее так же, как еще ночью ласкал меня, и сердце обливалось кровью. Какая же это пытка…

Нащупала розетку и включила зарядное устройство. Телефон медленно оживал. Проступили десять пропущенных вызовов — от папы, от Жаннетты, и один от Божены Брониславовны Шпак.

Первым я перезвонила папе. Наконец догадалась — он не берет трубку, если звонят с незнакомого номера — не желает общаться с банком, которому задолжал.

— Маша, с тобой все в порядке? — без приветствия начал допрашивать меня отец. — Где же ты была?

Уже открыла рот, чтобы рассказать о Волкове, но осеклась на полуслове. Нет, я не смогу рассказать о том, что со мной произошло.

Это стыдно, неприятно и… нет, я не смогу.

— Волков, будь он неладен, наведывался к нам домой в пятницу. Не приезжай к нам, Маша! Он ищет тебя. Говорил о какой-то передаче долга, угрожал… Только он не понимает, что я адвокат, и что передача долга третьему лицу — мероприятие незаконное. Посмотрим, как банк запляшет, когда к нему проверка придет.

— А как погасить долг, папа? Есть хоть какой-нибудь вариант?

— Я выставил наш дом на продажу.

— Но ведь… этот дом вы с мамой строили сами. Как же мы без дома будем?

— Твоя безопасность для меня важнее. Пожалуйста, будь осторожна. Дом быстро не продастся, а этот урод очень опасен.

— Я знаю, что он опасен, папа.

— Маша, он не отстанет. Пожалуйста, уезжай из города.

— Куда я поеду? У меня работа. Да и его казино вчера накрыли. Он долго будет разгребать неприятности. Пока до нас доберется, мы и долг успеем погасить. Лучше давай завтра в банк съездим, попробуем с менеджерами договориться об отсрочке. Скажем, что мы дом продаем.

— Я сам съезжу. Нам с тобой лучше сейчас не видеться. Пока он не знает, где ты живешь, ты в безопасности.

Да уж, в безопасности. Куда там.

— Ладно, пап. Ты только позвони мне завтра, хорошо? После того, как в банк сходишь.

— Позвоню, Маша. Конечно, позвоню. Но будь осторожна, прошу тебя.

Поговорив с отцом, я перезвонила Божене Брониславовне.

— Котя! Как я рада тебя слышать! — жизнерадостно заскрипела Божена на другом конце провода. — Скажи мне, чем ты завтра занята?

— Не знаю еще.

— Отлично, котя! Я уже нашла для тебя занятие. Завтра мне потребуется помощь. Инвентаризация на носу, надо помочь с документацией. Подъедешь к десяти в «НИГМУ»?

— В отдел кадров? Конечно, — обрадовалась я.

— Тогда жду, котя!

Неужели я снова секретарь в компании «НИГМА»? Можно будет болтать с Настей из отдела кадров, слушать советы от королевы Божены, и ни о чем не волноваться? Мне не придется принадлежать страшному Волкову? Я свободна?

Ну, а с Облонским… Сердце предательски заныло. Понуро прошла на кухню и поставила чайник. Кажется, мне придется заново научиться сдувать пылинки с музейного экспоната. Только вот, экспонатом лично для меня он больше никогда не станет.

…В десять утра я прибыла в распоряжение в отдел кадров. Божена Брониславовна уже была на месте и деловито раздавала указания. На ней было потрясающее платье-миди мятного цвета и красивые туфли-лодочки на изящном каблучке. Глаза королевы сияли в тон платью, искрили бирюзой, и казалось, все вокруг нее оживает и наполняется этой мятно-бирюзовой энергией.

Вместе со мной пришли девочки из бухгалтерии — Оля и Ника, ну, и конечно, бессменная помощница Божены Настя. Был выходной день, поэтому, в отличие от сияющей Божены мы все позволили себе надеть джинсы и футболки, и смотрелись, скорее, как бригада маляров, нежели как сотрудники серьезной компании.

— Так, девчонки! — окинув нас взглядом, довольно потерла руки королева Божена. — Работу я разделила по секторам. Ваша цель — переписать все инвентарные номера мебели и техники в вашей секции на отдельный лист. Потом мы внесем данные в компьютер. В этом году в компанию купили много нового, так что ничего не пропустите. Если номера не обнаружите, зовите меня.

Мы выпорхнули из отдела кадров веселой стайкой, со смехом и оживленной болтовней, и вдруг стихли. По коридору стремительно шел Облонский с каким-то приятным молодым мужчиной в спортивном пиджаке и джинсах. Мужчина был, хоть куда. Аккуратная бородка, коротко остриженные темные волосы, выразительный взгляд зеленых глаз — роскошный экземпляр для весеннего романа.

Девчонки сбивчиво начали здороваться и со жгучим интересом засматриваться на незнакомца.

Я украдкой взглянула на Облонского, и сердце больно кольнуло. Мои чувства никуда не пропали. Только укрепились и заняли позицию.

— Маша! — как ни в чем не бывало, оживился мой босс. — Хорошо, что ты здесь. Сделаешь нам с Михаилом кофе.

Я даже не успела ответить, как он подхватил меня под руку и повел за собой.

— Владимир Николаевич! — возмущенно всплеснула руками Божена. — Это не честно, Владимир Николаевич! Я специально их в выходной день согнала, чтобы все успеть к проверке!

Облонский подарил ей обворожительную улыбку и впился в мой локоть мертвой хваткой.

— Дорогая Божена, смею вам напомнить, что секретарша моя. Обещаю надолго не задержать. Она сделает нам кофе и вернется к работе.

От его прикосновения сердце дернулось и гулко забилось в горле. Щеки вспыхнули предательским румянцем, и стало трудно дышать. Нет, ничего у меня к нему не прошло! Только вот, для него, судя по всему, наша ночь была очередной интрижкой в длинной череде выходных на двоих с сити-менеджером Алексеевым.

Мой босс быстро открыл приемную своим ключом и пропустил меня вперед.

— Михаил, вы какой кофе предпочитаете? — стараясь не думать об Облонском, приветливо улыбнулась незнакомцу я.

— Если можно, американо. И сахар.

— Конечно. Без сахара я кофе не подаю.

Я распахнула переговорную и бодро направилась к кофемашине.

— Какая милая у вас секретарша, Владимир Николаевич, — раздался за моей спиной бархатный голос Михаила.

— Других не держим, — хмыкнул Облонский, и они закрылись в его кабинете.

Фраза прозвучала резко. Какой же он переменчивый… еще вчера утром называл меня принцессой и был таким обаятельным, а теперь… Как будто, между нами совсем ничего не было.

Я понуро потащилась в переговорную. Приготовила две чашки кофе — одну двойной эспрессо, без сахара, как любит Облонский, а вторую американо. Поставила на поднос сахар, разложила салфетки и открыла одну из коробок марципана. Подхватила поднос и быстро доставила кофе в кабинет.

— Ира, нам нужно, чтобы ты подъехала сегодня, — громко говорил в телефонную трубку Облонский. — Да потому что у меня на работе сейчас сидит финансовый аналитик, и мне нужны отчеты по рекламе!.. Мне плевать, что у тебя выходной, Ира! Приезжай немедленно.