Волков тоже был напряжен. Он тяжело дышал, и даже расстегнул две верхние пуговицы на своей рубашке.

Облонский никак не мог понять, отчего ему в руки идет такая плохая карта. И вдруг догадался — пока обсуждали ставки, колоду заменили. Карты, в которые сейчас идет игра — крапленые. Не видать ему удачи.

«Черт…» — мысленно выругался он, и внутри все похолодело.

Внезапно двери казино распахнулись, и проход заполнили люди в черных масках. В мощных руках они сжимали самые настоящие автоматы, и при одном взгляде на них становилось ясно — это отряд специального назначения.

— Всем лечь на пол! — громко заорал один из них, и принялся палить из автомата по бару.

Началась паника. Никто не выполнил приказ, все метались по маленькому задымленному помещению. Люди в черном занимали все свободное пространство и безжалостно крушили богатый интерьер, попутно укладывая на пол бьющихся в истерике женщин и пьяных мужчин. Кто-то из них забросил в помещение дымовую шашку, и стало трудно дышать.

Волков откинул от себя меченые карты и молниеносно подскочил из-за стола Не раздумывая, он бросился бежать в сторону плотно прикрытой двери за лестницей. Облонский метнулся к своей до смерти перепуганной секретарше и схватил ее за руку.

— На пол, я сказал! — заорал у него над ухом один из спецназовцев и грубо толкнул Облонского на грязный пол.

— Руки за голову! Лежать! — тыкая автоматом ему в спину, продолжал орать он.

Облонский повиновался. Краем глаза заметил, что Машу, нисколько не церемонясь, уложили рядом с ним, и мысленно выдохнул. Ему казалось — пока она рядом, даже на этом грязном полу и в жутком платье, — она в безопасности.

— Владимир Николаевич, — сбивчиво зашептала секретарша. — Простите меня, пожалуйста…

— Заткнись, Маша, — прорычал он. — Просто тихо лежи и делай, что они скажут.

— Да, хорошо, — закусив губу, кивнула она. Сглотнув непрошенные слезы, затихла на полу до новых приказов.

Всех участников нелегальных игр арестовали и теперь выводили из подвала по двое, тут же усаживая в небольшой автобус.

Облонского и Машу вывели последними. К ним тут же бросился Алексеев.

— Вова, твою мать, б…ть! Наконец-то! Я уже думал, тебя в живых нет!..

Тут же оттолкнул от них спецназовца в черной форме и замахал у него перед носом каким-то удостоверением.

— Это свои! Свои, понял? Их арестовывать не надо! А остальных везите, допрашивайте.

Облонского и Машу нехотя отпустили.

— Все, Вова, хватит с меня приключений! Пошли, водки выпьем и в сауну! — продолжал сбивчиво горлопанить Алексеев.

— От водки не откажусь, — согласился Облонский и крепко взял Марию за локоть.

Алексеев уже открывал заднюю дверцу своего роскошного внедорожника, приглашая сесть.

— Девчонок я отправил на такси. Они там нас ждут, не дождутся.

У Марии вдруг подогнулись колени.

— Эй, девушка, в обморок падать запрещено! — подскочив к ней, начал шлепать ее по щекам сити-менеджер. — Вас вообще, для чего выиграли? Уж точно не для того, чтобы вы тут концерты с обмороками устраивали.

— Отстань от нее, — понуро буркнул Облонский и помог девушке забраться в машину. — Лучше водки мне налей. Давно я не испытывал такого дикого напряжения, как в эти два часа.

Алексеев забрался на переднее сидение, извлек из бардачка бутылку ледяной водки, стаканы и даже банку с красной икрой, после чего приказал водителю:

— Двигай на озеро!

Всунул Облонскому банку с икрой.

— На, открывай!

А сам тут же открутил крышку у бутылки и разлил ледяную жидкость по стаканам.

— Девица твоя, там, как? Дышит? Ей водки лить?

— Лей, — взглянув на Марию, поморщился Облонский.

— Не надо, — сдавленно пробормотала она. — Лучше воды дайте. Я пить хочу. Они меня заставляли виски пить, а я крепкое не могу…

Алексеев подкатил глаза и протянул ей маленькую бутылку «Бон-Аква».

— Спасибо, — отчаянно закивала она. Жадно отпила несколько глотков и только тогда немного расслабилась.

Облонский скользнул по ней взглядом и опрокинул в себя протянутую Алексеевым водку. Сразу полстакана, не морщась.

— Я, наверное, никогда теперь не смогу с вами расплатиться за то, что вы меня вытащили… — закусив губу, затараторила Маша.

— Не с ним, — поднял палец вверх Алексеев. — Со мной не расплатишься. Это я группу специального назначения в ваш притон вызвал. А пользоваться служебным положением в угоду собственным интересам, знаете ли, не очень хорошо.

Маша испуганно икнула и вжалась в сидение.

— Слушай, Вов, а чего она пугливая такая? Шуток совсем не понимает?

— Не трогай ее, — отмахнулся Облонский.

— Только не говори, что не поедешь со мной на озеро! — нахохлился Алексеев. — Для чего я старался?

Владимир посмотрел на друга. Нельзя сейчас отказываться от поездки на озеро. Никак нельзя. Поддержку сити-менеджера потерять — это хуже некуда.

— Да поедем мы на твое озеро, — закидывая в рот красную икру походной ложкой, пообещал он. — Выпьем, попаримся. Ты домой нас, когда отпустишь?

— Завтра на рыбалку поедем, все оплачено. А домой только к вечеру.

— Можно мне сейчас домой? — сжимая в дрожащих руках бутылку с водой, жалобно взглянула на Облонского Маша.

— Нет, — отрезал он. — Об этом не может быть и речи. Это слишком опасно. В два счета окажешься в том же подвале. И тогда я тебя вытащить уже не смогу.

— Но у меня… даже одежды нет нормальной. Только это недоразумение, которое заставили надеть…

— Придумаем что-нибудь. Дима, твоего водителя можно будет в город послать за вещами?

— Не расплатишься, Вова!

— Расплачусь, обещаю, — заулыбался Облонский. Водка придала ему сил, и сразу стало веселее. — Ну, в самом деле, негоже с собой девчонку в этой мишуре везти. У воды холодно, она замерзнет.

— В сауне согреется.

— Нет, она в сауну не пойдет, — резко отрезал Облонский. — Лучше пусть твой водитель привезет ей теплые вещи и обувь. Маша, у тебя ключи от квартиры с собой?

— Нет… он забрал у меня все. Телефон, сумку.

— Черт, тогда все усложняется.

— Да почему усложняется? — оживился водитель. — Девушка, у вас размер одежды какой?

— Сорок второй, — подала голос Маша.

— Завтра утром привезу вам вещи. У меня дочка тоже сорок второй размер носит, поможет выбрать. А там уже до дома доберетесь, переоденетесь.

— Спасибо… я… я все отдам, честное слово…

— Маша, лучше сиди молча. Когда ты молчишь, проще, — сверкнул в ее сторону негодующим взглядом Облонский.

— Ладно, — отчаянно закивала она и отвернулась к окну, чтобы они не видели ее слезы.

На закрытую базу у озера мы приехали в начале двенадцатого.

— Занимай домик справа, там кровать в спальне шире, — развеселился после водки румяный Алексеев. — А я возьму тот, что у воды. Встретимся в сауне через двадцать минут, когда ты свою принцессу на горошине разместишь.

— Кончай уже стебаться, — фыркнул Облонский и помог Марии выбраться из машины.

Скоро они оказались в деревянном домике со всеми удобствами. Справа сверкала чистотой просторная кухня с большим столом и настоящими деревянными лавками, слева — ванная комната, а за ней следом уютная спальня с огромной кроватью.

Мария сбросила с ног туфли на высоком каблуке и устало опустилась на край лавки.

Облонский прошел в спальню, осмотрел помещение, и вернулся на кухню.

— Маш… Ну, скажи мне, как ты попала в это жуткое нелегальное место? — поравнявшись с девушкой, заглянул ей в глаза он.

— Я шла домой из торгового центра… собиралась сесть в маршрутное такси, а они брызнули в лицо чем-то едким и запихнули в машину…

Я очнулась уже в доме у Волкова. Волков — он мой бывший жених. Я отказалась от отношений с ним, вот он и взбеленился. Решил мне отомстить за отказ. Сказал, что если я не поеду с ним в казино, он прикажет своим людям избить моего папу. А папа уже не в том возрасте, чтобы пытки терпеть…