— Мурашки… — с хрипотцой тянет Шаповалов, — ледышка оказывается умеет быть отзывчивой.

С силой кусаю язык, чтобы не гаркнуть в ответ, что ты же должен был проходит на лекциях, что мурашки — это рефлекс и он может срабатывать и вовремя негативных эмоций, таких как скажем омерзение или же отвращение.

Но говорить это мажору я не рискую. Нельзя его провоцировать.

— Отпусти мою руку.

Выговариваю спокойно, я держусь из последних сил, но тошнота подкатывает волнами и эти мурашки — символ того, что мне до глубины души противен этот парень и его касания.

— Ну вот, цыпа. Тело не обманет. Будем встречаться. Это, между прочим, офигенское предложение, Вишневская. Тебе фартит. Зацепила настолько что не на разок. Прикинь какое предложение тебе делаю. Тут можешь не играть в гордость. Будешь моей девушкой. Никто не тронет. Не обидит. Разве что я.

И ржет, как конь. Или свин. Не знаю. А я смотрю на вообще-то симпатичного парня, ухоженного с зубами — винирами. Который явно следит за собой и качается и мне он кажется просто самым настоящим уродом. Ведь красота — это не внешние характеристики, это внутреннее, а здесь изнутри гниль в обертке швейцарского шоколада премимум класса.

— Так что будь хорошей девочкой, Вишневская, ты ведь будешь? — бровь заламывает. Смотрит на меня выжидательно. Улыбается. Уверен, что загнал в угол. Поверил, что я уже готова растаять.

Это к какого рода отношениям он привык?!

— Нет у тебя путей отступления, цыпа. Да и предложение у меня достойное. Заметь акция — стань девушкой Шаповалова действует лимитированное количество времени.

А вот сейчас он настоящий. И взгляд горит шальным блеском. Верит в собственную безнаказанность. Конечно, ведь родственнички высоко сидят, папаша судья. Этот парень уверен в своей безнаказанности. Именно такие выродки, как он гоняют на своих дорогущих тачках и давят людей, как в кегли играют, именно они выползают из за руля автомобиля в совершенном неадеквате и смеются на камеры, зная, что ничего им не будет.

— Алина… заинька, торопись. Не успеешь вовремя среагировать на мое предложение — пеняй на себя.

— Ты сейчас мне угрожаешь? — шепчу побелевшими губами.

— Нет, крошка, ты не захочешь, чтобы я тебе угрожал, или показал каким могу быть.

Сглатываю. Я уже понимаю, что из себя представляет Арсений и мне от этого не легче.

— Ты же у меня умница — красавица. Вся такая из себя позитивно — благонадежная. Включи уже мозги, а я в свою очередь, буду ласковым со своей кошечкой…

Поднимает руку и скользит пальцами по моей щеке, проводит по моим губам, дергаюсь, а он сжимает мой подбородок, фиксирует.

— Не переигрывай.

Не оставляю попытки достучатся и все же отвечаю:

— Ты не хочешь услышать меня, Арсений, я не набиваю себе цену. Я просто хочу, чтобы ты забыл о моем существовании. Мне никто не нужен. Ни ты, ни…

Хочу сказать “никто другой”, но мажор свирепеет, у него разве что пар из ушей не валит.

— Что думаешь ОН про тебя вспомнит и прилетит на крыльях любви?! Наивная дура, если так считаешь! Ставров женится на дочке своего партнера по бизнесу, поняла?!

Как ощущает человек, которому вгоняют нож под кожу. Прямо в сердце. Проворачивают. Выламывают грудную клетку.

Наверное, если бы кто-то физически ранил меня было бы не так больно. Не так оглушительно, не до такой степени невыносимо…

Боль. Она полыхает в груди. Затапливает сознание и где-то глубоко внутри меня ломается что-то светлое. То, что жило крохотной толикой надежды.

Арсений вынимает мне душу, сжимает в своих проклятых руках одним простым предложением.

Он женится…

Женится на дочери своего бизнес — партнера…

Ты знала, Алина. Знала.

Вы из разных миров. Там, где большие деньги — нет места чувств. Нет места желаниям. Есть расчет. Да и с чего ты дура подумала, что у Лекса к тебе чувства?!

Очередная грелка в постели. Ну девственница. Ничего особенного. Он ведь изначально обозначил, что мне даже наедятся не на что.

Не с ним. Не с Александром Ставровым. Не с миллиардером. Он не пацан с твоего двора, с которым тебе по пути.

Больно.

Дышать не могу…

Бросает в жар и озноб.

— Алина… Эй… ты чего…

Перед глазами темнеет, а лицо мажора расплывается. То собирается в одно, то рассыпается на осколки.

— Вишневская!

Беспокойство? Неужели этот урод способен беспокоится о чем — либо кроме свое=их хотелок?!

— Ты только коньки не отбрось.

Прихожу в себя. Слабость проходит. Прогоняю ее, собравшись с силами и уверенно смотрю в глаза Арсения.

— Мне нет дела до того кто и на ком женится, Арсений. И до тебя тоже мне дела нет! Нам не по пути!

Становится в миг плевать на все. Я забываю об осторожности, забываю о том, что опасность в лице зажравшегося парня никуда не делась.

— Да… Нет говоришь! Значит и разницы нет с кем быть. Не ломайся. Если надеялась склеить богатенького папика, обломинго, Вишневская. Ставров баб пользует пачками, а вот женится он на девушке “своего круга”. Ежу понятно. Когда приходит время делать выбор, люди нашего окружения руководствуются разумом и выгодой бизнеса. Это как в старые времена, когда приветствовались межклановые браки…

— Удивлена твоими познаниями в области истории, — отвечаю с иронией, — никак не думала, что ты способен мне рассказать целую лекцию относительно тяжкого бремени средневековых аристократов. Только ты не тянешь на сына лорда. А вот сыном клерка, не в обиду этой профессии, вполне мог бы быть…

Впервые что-то темное присыпается во мне, и я шиплю не хлеще королевской кобры. Мне тут только что с высокопарностью пытались внушить, что я нечто недостойное, что на такие, как я достойны лишь греть постельку “высшего света”?

Чертовы снобы! Ненавижу.

Боже… Как же я сильно ненавижу Арсения и ему подобных…

А Лекс…

Он казался мне другим…

Этот мужчина не играл со мной, а показал себя таким, какой есть — привыкшим покупать все, что захочет, отношения, женщин…

Он и меня мог бы купить, но все же пощадил, не оставив платы за мои услуги.

А я дура зацепилась за слова бабы Нюры, что если бы поступил так, я была бы для него одной из сотни, мне так хотелось верить, что возможно… может быть… Боль.

Торможу мысли. Они врезаются в литую стену реальности. Добродушная бабуля меня просто поддержала, а я захотела обмануться.

Только сейчас понимаю, насколько сильно Ставров прокрался в мои мысли, поселился в душе, стал первым во всем…

Первым серьезным чувством…

— Я тебе так скажу Вишневская. Ты больно много о себе воображаешь… — продолжает напирать Арсений.

А я думаю, что возможно… может быть… дочь его бизнес — партнера Ставра умница — красавица, нежная девушка, достойная, обязательно невинная.

Почувствовав этого мужчину, думаю он не выберет какую-то богатенькую избалованную дрянь. Может она добрая и хорошая…

Может…

Мысли мчат в голове, колют иглами, вгрызаются в душу и травят меня глубоко изнутри.

Она достойна его…

А я?!

Чем я хуже?! Тем, что папа не владеет парочкой заводов и я не родилась где-нибудь на Рублевке?!

Одна ночь. Случайность. Я знала на что шла. Нельзя полюбить человека просто так. Нельзя провести одну — единственную ночь и понять, что твое сердце отдано мужчине на веки вечные.

Сердце, которое ему не нужно. Ни чувства. Ни душа. А вот тело… Он взял тол, что хотела. Ты сама дала…

И все равно больно. До ломоты в ребрах, до потери пульса больно. Меня на части рвут голодные псы сомнений, озверелые твари, сотворенные из воспоминаний.

— Вишенка… Какая ты сладкая…

Его голос эхом. И мне хочется выть.

— Разок на тебя у олигарха встал, ты и думаешь, что теперь королева… — цедит зло мажор.

Все перед глазами вспыхивает. Не знаю откуда приходят силы. Я начинаю биться в руках Арсения словно озверелая кошка, молочу мажора и царапаю щеку, со всей силы вгоняю ногти в его щеку и провожу, оставляя кровавую борозду.