О чем именно ты жалеешь, господин миллиардер?

Не знаю почему, но мне кажется, он меня слышит. Умеет ли душа кричать? Не знаю. Моя именно сейчас замолкает.

Смотрю в темные глаза любимого мужчины и сердце кровью обливается.

И мне жаль, Лекс, очень жаль…

Декан продолжает расшатываться и тепло прощаться, а я лишь киваю. Больше сил не хватает терпеть этот фарс, разворачиваюсь и ухожу.

Слышу, как Филипп Константинович спешно прощается и идет за мной. Хватает меня за локоть.

— Алина, прости, не было другого выхода, — склоняется к моему уху, шепчет, а у меня ледяные мурашки по спине волной.

Кажется, что кто-то стреляет, прожигает.

Выходим на улицу. Разворачиваюсь, чтобы послать мужчину куда подальше, но он ударяет себя по карману брюк.

— Черт. Ключи забыл. Подожди, сейчас вернусь.

Да — да. Ждать — это именно то, что я планирую делать. Тянет заметить иронично, но я не отвечаю. Все стало каким-то пустым. Поэтому молча наблюдаю, как Филипп Константинович припускает в сторону ресторана, а сама разворачиваюсь и иду в противоположную сторону.

Слезы застилают взор, смотрю перед собой ничего не вижу, шаги быстрые, едва удерживаю себя, чтобы не сорваться на бег.

Сердце сжимается в груди болезненно. Неожиданно ощущаю резкую хватку, меня буквально сшибает в сторону и прикладывает о стену в переулке. Одно движение. Сильное. Резкое. Мощное тело впечатывает меня собой в каменную кладку.

Несмотря на то, что я в центре, этот закуток оказывается абсолютно безлюдном, на темном стыке двух зданий.

Идеальное место, чтобы убить и бросить мой хладный труп. Горячая рука на моих губах обжигает, но я не пытаюсь даже кричать, потому что распахиваю широко глаза, чтобы увидеть перед собой нос к носу Ставрова.

Он держит мой рот, секунду, всматривается в мои глаза. Может ждет, чтобы быть абсолютно уверенным, что я не намерена орать.

Так у меня и в мыслях нет поднимать шум, я в полном шоке. Под ребрами зудит, кожа покрывается капельками пота.

Давление на моих губах становится мягче, уже в следующую минуту, пальцы, что вжимались меня железной хваткой ласкают контур губ. Дико. Проводит вдоль подбородка подушечками, ниже, лаская, посылая мурашки. Ладонь останавливается на шее.

Ощущаю себя бабочкой в силках.

Не убежать. Не скрыться.

— А-ли — на…

Мое имя срывается с губ Лекса, жалит слогами, и в глазах Ставрова бездна, черная, зрачок заполняет радужку, пульсирует, как и биение моего пульса под его рукой зашкаливает.

Миллиардер смотрит в упор. Не моргает даже. Только вжимает бедра в мои, не дает шевельнуться. У меня такое ощущение что он прямо сейчас сдерет с меня трусики и возьмет, как зверь.

Страшно от такого Лекса. В ту нашу ночь он был другим. Хотя. Я его совсем не знаю. Не имею ни малейшего понятия каким может быть этот мужчина. Я просто ощущаю жестокость в его крови.

— Декан значит… — припечатывает и поднимает меня, спину царапает кладка камней. Захват Ставра болезненный.

Но больше всего задевает, что он не поговорить явился, не спросить, а утверждает. Поэтому я шиплю ему в лицо:

— Пришел одобрить мой выбор, господин Ставров?

Соболиные брови сходятся на переносице.

— С огнем играешь, Алина.

И глаза у него вспыхивают. Он ими прожигает меня насквозь, руки Лекса приходят в движение, зажимают меня слишком откровенно, непозволительно. У меня от такого напора зубы стучат, но обида и упрямство не дают проявить слабость.

— Тебя, кажется, невеста в ресторане ждет!

Выдаю с обидой, а в душе кричу:

— Скажи, что это все неправда, скажи, что я ошиблась, Лекс. Прошу! Пусть это будет ложью!

— Ты с деканом своим?! — кажется, что даже не слышит моих слов, свое гнет, — считай, что с завтрашнего дня он бомж. Лишу всего. Уборщиком работать не сможет. Нигде. Все потеряет. По миру пущу. Каждого. Любого. Отвечай! Легла под этого утырка?!

Я замахиваюсь и бью Ставрова по щеке. Руку обжигает. Больно. Обида гложет. Ударяю в плечо.

Трепыхаюсь. Что есть силы.

— Как ты смеешь?! — воздух жжет.

В глазах презрение, на пополам со льдом. Даже бровью не ведет.

— Права не имеешь. Отчитываться перед тобой не намерена. Ты пропал! Не звонил. Вычеркнул меня из своей жизни, а теперь хочешь ни в чем неповинного человека с работы уволить. За что?!

— Неповинного значит, — вычеленяет из моих слов важное, растягивает губы в усмешке, — за то, что как минимум пасть раззявил не на ту…

Мечусь в лапах зверя.

— Ты сумасшедший. Прекрати!

Пытаюсь выпутаться из сильных рук, избавиться от хватки на своих плечах, но Лекс не отпускает, взмываю вверх, ноги отрываются от земли, заставляет обвить свои мощные ноги, буквально вбивает меня в свое тело. Слишком не равный бой. Я совсем крохотная, миниатюрная на фоне огромного злого мужчины.

— Успокойся, — ловит мое лицо, баюкает в своих пальцах. Заставляет заглянуть ему в глаза, и я тону.

Не сопротивляюсь больше. Я тосковала. Сердце замирает в груди, когда твердые губы накрывают мой рот, а поцелуй уносит куда-то в сладостную даль.

Тело откликается. Признает своего мужчину. Завожусь с пол оборота. Все как в тумане. Тяга. Боль. Обида. Горечь. Сладость. Все на разрыв. На грани. Срыв полный. Обнимаю широкие плечи. Впиваюсь ногтями в материю пиджака и притягиваю Ставрова, целую, отвечаю…

Ставров вжимает меня в стену, подается вперед так, что кажется хочет слиться воедино. Нападает на меня подобно зверю. Дикому. Безумному. Выпущенному из клетки. У него реакции молниеносные, хватка стальная.

Но мне нравиться плавится в его руках, ощущать его пальцы, которые вдавливает, губы, которые буквально обрушиваются и лишают дыхания. Он жадный. Голодный. И поцелуй у него алчущий, здесь нет места скромности. Он имеет мой рот. Пожирает. Сминает. Кусает мои столь чувствительные уста.

Без тормозов. Невозможно защититься. Сопротивляться и подавно. Все на инстинктах. Первобытном желании брать и подчинять.

И я не хочу противиться. Какой там. Я падаю в бездну его похоти. Меня сжигает изнутри. Внизу живота узлом все сворачивается и перед глазами вспышки.

Его запах, его вкус. Острый. Терпкий. Будоражащий. Это как болезнь, как наваждение.

Он словно демон так искусно умеющий играть на струнах души, погружает в самое пекло ощущений. Не останавливается. С моих губ срывается стон, который он проглатывает.

Ощущаю его пальцы в своих волосах, как натягивает пряди, прогибает под себя, обрушивается безжалостно выгибая мою шею, но в какой-то момент, яркой вспышкой осознания ощущаю руки мужчины под одеждой, на своей разгоряченной коже, что-то во мне останавливается. Щелкает.

Он… он… меня сейчас возьмет. Прямо здесь. В подворотне. Как какую-то девку.

Пугаюсь того, что сейчас происходит.

Кто я для него?! Игрушка?! Разовая забава?!

Опускаю свои ладони на литую грудь. Что горит огнем под шелком сорочки. Ощущение такое, что у меня под пальцами сталь, мышцы непробиваемые. Моих трепыханий не хватит, чтобы его сдвинуть, но я отчаянно сопротивляюсь, ерзаю, на его бедрах, отчетливо ощущая, насколько я близка к краху.

Потому что мужчина подо мной разгорячен и возбужден до предела.

Но в какую-то секунду мне удается достучаться. Лекс отстраняется в один единственный момент. Напоследок чуть прикусывает мою нижнюю губу. Ставит своеобразный знак. Как тогда. В нашу ночь. В отеле. Он именно кусает. Словно клеймо ставит.

Оставляя на память свою метку, которую я рассматривала в зеркале после, трогала подушечками пальцев в ожидании его звонка. Маленькой весточки. Царапина кровоточащая ментально.

— Хватит, — шепчу с трудом. Голос сухой. Возбужденный. Голова кружится. И хорошо, что его бедра поддерживают меня, да я фактически его оседлала.

Не будь этой поддержки сползла бы сейчас по стене и упала к ногам миллиардера.