Когда Виталий организовал свою команду по моделированию сверхмощного космического корабля, с инновационной системой подачи топлива, Перетов понял, что вот он — его шанс. И Виталий оправдал себя. Наконец, спустя семь долгих лет космический корабль был построен. Перед глазами Перетова встало лицо Виталия в тот момент, когда он докладывал об окончании тестирования и полной готовности корабля к полету. Такой радостный, просто окрыленный успехом. Иван Сергеевич поневоле почувствовал гордость за него.

Виталий очень напоминал его старшего сына Николая. Перетов резко мотнул головой, чтобы избавиться от этих мыслей. Не время об этом думать!

Иван Сергеевич открыл глаза, встал со стула и медленно подошел к окну, выглядывая на улицу. В этот момент Виталий как раз вышел из здания и направился к своей машине. Он так возмужал, так много достиг, уже совсем не тот юный мальчишка, который пришел к ним в отдел сразу после института.

Глядя сейчас на гордый разворот плеч, Перетов осознал, что тот уже взрослый мужчина. Как бежит время… Эта мысль вызвала уже привычную тревогу.

Но, ничего! Скоро, совсем скоро настанет то, чего он так долго ждал. Сегодня ему наконец-то сообщили, что дата отлета утверждена. Теперь осталось только выждать, когда команда улетит на Циклон, и вернется назад. А затем все это закончится! Наконец, годы ужаса наяву подходят к концу.

Иногда ему казалось, что все это сон. Просто кошмар, а затем он проснется и все будет как прежде. Все эти годы жизни в страхе очень подкосили его. И он может не успеть… А он должен пока жить! Просто обязан!

Семья и знакомые Перетова не понимал его одержимость к работе. Они считали, что он просто сумасшедший трудоголик. И что на старости лет он совсем обезумел и поэтому продолжает работать в бешеном темпе, несмотря на показания врачей. Но он не безумен, у него была на то причина. Самая веская, та, ради которой он пойдет на что угодно: его семья. Его сын.

У Ивана Сергеевича было двое детей. И, конечно, он любил их обоих. Но его первенец навсегда занял самое прочное место в его сердце. Конечно, Иван Сергеевич любил и младшего сына Евгения, но Николай был ему очень близок по духу. Он увлекался тем же, чем и отец. И был на него очень похож. Его сын — это все для него! И он готов на все ради его спасения!

Словно в ответ на эти мысли, Перетов почувствовал острую боль в груди. В глазах почернело, дыхание замерло, пульс резко подскочил, губы побелели от напряжения. Черт! Только этого не хватало! Медленно отвернувшись от окна, он, стараясь не делать резких движений, подошел к столу и опустился на стул. Растирая ладонью грудь, Иван Сергеевич порылся в столе и вытащил упаковку нитроглицерина. Отвинтив крышку со стоящей на столе бутылки с водой, Перетов запил таблетку. Давай! Действуй! Еще не время! Он не может сейчас умереть!

Наконец, через долгие бесконечные пять минут боль утихла. Слава богу, ему дана отсрочка. Он знал, что должен сейчас сделать. Но как же не хотелось! И все же Перетов, пересилил себя и, встав из-за стола, вышел за дверь.

Выйдя в коридор, Иван Сергеевич медленно пошел по маршруту, знакомому до боли. Зайдя в лифт, он быстро нажал секретную комбинацию. Створки закрылись и лифт тронулся.

Приступ, спровоцированный всплеском адреналина во время разговора с Виталием, показал ему, что откладывать нельзя. Перетов знал, что ему противопоказано волноваться и любое напряжение может стать последним, но когда Виталий заговорил о том, что у него есть информация об этой треклятой планете, это было настолько неожиданным, что Перетов испугался. Он решил, что чем-то выдал себя. И тогда, все было бы уже кончено. Но дело оказалось в другом. Надо же! Как все неожиданно повернулось. И почему именно сейчас? И именно с другом Виталия? Очень странно. Но даже после того как выяснилось, что эти события никаким образом не связаны с ним, Перетов вдруг осознал какая другая опасность ему грозит.

Если вдруг эта керианка останется на Земле, то оставалась вероятность, что она каким-то образом может все раскрыть. Поэтому теперь он должен будет убедить совет в том, чтобы этого Максима включили в состав команды, благо есть достоверный повод: внешняя политика, торговля. Можно приплести вероятность того, что кериой будут благодарны землянам за спасение их соотечественницы и пойдут на более выгодные условия возможной торговли. Да, определенно министр экономики России поддержит его в этом. Да и министр обороны тоже.

Размышляя, под каким соусом подать эту невероятную новость совету правления, Перетов доехал до нужного этажа. Двери лифта распахнулись, и Иван Сергеевич шагнул в проем. Из-за мощной системы воздухообеспечения было абсолютно не ощутимо, что сейчас он оказался на 34 уровне ниже земли.

Очень мало людей знали о том, что здание Роскосмоса прорастает так глубоко в землю. Здесь велись все самые секретные разработки человечества. И те, кто имел сюда доступ, были самыми могущественными людьми на планете.

Коридор привел Перетова к мощной двери, с множественными системами защиты. Подойдя к ней вплотную, Иван Сергеевич приложил свою правую ладонь к сканеру, расположенному правее центра. Через секунду отпечатки считались. Тогда он чуть наклонился к другому сканеру лицом для считывания сетчатки глаза. Несколько секунд на проверку и на сканере высветились его данным и надпись «Доступ разрешен».

Створки двери раздвинулись в разные стороны, пропуская Перетова в саму лабораторию. Здесь разные участки разработок делились по секторам.

Перетову был нужен сектор Е.

Пройдя несколько коридоров, он остановился напротив еще одной двери. Выждав очередную проверку, после которой двери открылись, Иван Сергеевич оказался в своей личной лаборатории. Доступ в нее был только у него.

Но на этом проверки не закончились. Он не мог рисковать, что кто-то все же сможет проникнуть сюда, поэтому дверь в комнату, в которую он шел, была замаскирована.

Быстро пройдя мимо стеклянных витрин с разными опытными образцами, Перетов подошел к большому книжному шкафу. На четвертой полке снизу стояли абсолютно одинаковые тома по структуре химического вещества. Выдвинув девятый сборник слева, он засунул руку вглубь и, нащупав кнопку, нажал ее. Поставив книгу обратно и дождавшись пока шкаф, который служил маскировкой для двери отъедет в сторону, Перетов подошел к сканеру сетчатки глаза, нагнулся и… замер.

Боже, где ему взять силы, чтобы выдержать все это?

Но выбора не было. Собравшись с духом, Иван Сергеевич сделал несколько глубоких медленных вдохов и наклонился к сканеру. На экране высветилось «Доступ разрешен».

Сглотнув, Перетов медленно потянул за ручку.

За дверью царила кромешная темень. Иван Сергеевич немного подождал. Через пару мгновений глаза адаптировались к полумраку, и он различил очертания комнаты. Выдержанное в светлых зеленоватых тонах с тяжелыми фактурными обоями, помещение напоминало комнату отдыха. Слева стоял небольшой диванчик с вязаным пледом и декоративно раскиданными по нему подушками. Чуть дальше находился электрический камин, в настоящий момент выключенный. В середине комнаты находился стол, полностью заваленный разными новейшими гаджетами. С правой же стороны комнаты практически все пространство занимала кровать, на которой просматривалось очертание тела.

Перетов еще раз тяжело сглотнул. Медленно подойдя к кровати, он молился только о том, чтобы ему сегодня повезло. Пусть у него будет хоть небольшая передышка. Если все повторится как в прошлый раз, то его сердце просто не выдержит.

Наконец, собрав волю в кулак, Иван Сергеевич включил ночную лампу и быстро загородил ее собой. Свет был приглушенный, но достаточный для того, чтобы разглядеть лежащего на кровати человека.

Перетов пристально вгляделся в лицо спящего, пытаясь заранее понять, чего сегодня ему ожидать. Но не смог.

Лицо молодого мужчины лет тридцати — тридцати пяти во сне смягчилось, даже помолодело. Русые волосы спутались, несколько прядей падало на лоб. Тени ресниц лежали на щеках, придавая лицу совсем детское, невинное выражение.