– Похоже, мы выбрали не лучший момент для нашего маленького спектакля. – Гейнор наполнил кубок вином.
Герр Клостергейм медленно кивнул, позволив себе скривиться.
Поиски в фабричном районе начались на следующее утро. Солдаты из орденов Росомахи, Пса и Рыси обошли все жилища и собрали всех девочек, кому хотя бы немного подходило описание Унны, но ее саму так и не нашли. Матери рыдали, отцы стонали, когда детей выдирали у них из рук и внимательно изучали. Срывались дверцы буфетов и шкафов, все, что в них хранилось, вываливалось наружу. Поднимались доски пола, прочесывались чердаки и подвалы. Солдаты под присмотром мрачных командиров с жителями не церемонились. Разумеется, стражники не осмеливались причинить девочкам вред. Им описали, как они умрут, если прольется хотя бы капля крови Унны. По прошествии пяти дней заместитель лорда-протектора, однако, так и не получил добрых новостей.
Между тем разозленные германьянцы тайно проводили собственные поиски. Они так и не получили аудиенции у сэра Эдвольда, который, по всей вероятности, не желал их видеть. У них возникли некоторые подозрения на счет этого заместителя командора.
Когда же Гейнор потерял самообладание и потребовал, чтобы солдат отдал ему какую-то бедную, дрожащую девочку со светлыми волосами, капитан, назначенный сэром Эдвольдом руководить операцией в этот день, воспротивился и в раздражении поместил обоих германьянцев под арест. Элрик опасался, что его могут узнать по голосу, который постепенно приходил в норму, но он решил встретиться с ними лично. Германьянцы в окружении отряда городской стражи с высокомерным видом вошли в комнату для допросов.
Элрик изо всех сил старался скрыть свой настоящий голос. Он откинулся в кресле, наблюдая за ними через прорези в маске, и стучал унизанными перстнями пальцами в перчатках по подлокотникам, словно выказывая нетерпение.
– Что это? Предательство? – прорычал он.
Услышав его, Гейнор на мгновение нахмурился, и Элрик подумал, что его сейчас раскроют. Но фон Минкт заговорил спокойно, лишь несколько вопросительно.
– Лорд-протектор, у нас есть письма из Куай Савоя, службы короля-императора, что непосредственно отвечает за все вопросы безопасности внутри страны и за ее рубежами. В этих письмах вас просят… нет, вам приказывают, – надавил он голосом, – оказать нам всяческое содействие. Мы прилетели сюда за детьми, которых разыскивают ваши солдаты. Они играют важную роль в имперской безопасности, а ваши люди откровенно препятствуют нам. Хочу напомнить, сэр, что вы бросаете вызов самому королю-императору!
– Приказывают? – разъярился Элрик. Он был уверен, что документы поддельные. Зачем Хуону или дипломатической полиции отправлять этих двоих, у которых нет, насколько ему известно, никаких полномочий? – Приказывают?
Он притворился, что собирается отдать приказ своим людям. Элрик вел опасную игру, пытаясь обойти фон Минкта и Клостергейма, которые тоже действовали по собственному плану.
Клостергейм, от природы более дипломатичный, встал между ними.
– Заверяю вас, милорд, мы признаем ваши полномочия и обязанности.
И у нас нет намерений…
– Покажите мне документы!
Элрик заметил удивление в глубоко посаженных глазах Клостергейма. Неужели пуританин узнал его? Если его раскроют, это будет так невовремя…
– Они у нас в квартире, милорд.
– Прекрасно! Отведите этих людей в «Св. Марию и св. Марию», – скомандовал Элрик. – И обыщите их комнаты на предмет документов. Наш король-император придет в ярость, если мы не проявим должной осторожности в этом вопросе. Принесите документы мне, и я сам изучу их!
Гейнор фон Минкт взревел от негодования, но Клостергейм быстро успокоил его и повернулся к Элрику:
– Мы не будем спорить, лорд-протектор. Вы сами увидите, что документы подлинные. Мы оба лишь заботимся о безопасности империи.
– Надеюсь, что это так, герр Клостергейм.
И снова Элрик заметил искру подозрения во взгляде пуританина, словно тот почти узнал его голос. Элрик молча опустился в кресло, и охранники увели мужчин. Он выиграл немного времени, но не знал, как долго еще сможет участвовать в столь нетипичном для него маскараде.
Лорд Олин приближался к Лондре. Он летел на новейшем, самом быстром орнитоптере, похожем на огромного дракона; лязгали зелено-красно-сине-черные металлические крылья, приводимые в движение сложнейшими паровыми турбинами, которые оставляли за аппаратом серый дымный след. Пилот из Ордена Ворона сделал круг над Кройденским полем – не только для того, чтобы найти место для посадки, но и чтобы пассажир успел полюбоваться красотами. Оттуда мощный паровоз по блестящим стальным рельсам помчал лорда Олина в столицу. В Лондре, с ее мрачными базальтовыми зданиями в виде зверей и гротескных человеческих фигур, его ждал свирепый, воинственный барон Мелиадус, канцлер короля-императора Хуона.
От Кройдена уже были видны признаки столичного города – темно-зеленый туман клубился в воздухе над стеклянными башнями, а в них отражались угрюмые огни Лондры, где странно смешались чародейство и наука, почти забытые искусства Трагического тысячелетия, когда безумие и безрассудство умножились и едва не привели Землю на грань уничтожения.
Теперь же натурфилософы, алхимики и ученые магистры Лондры – все мечтали возродить потерянные искусства и открыть новые. День и ночь ее ремесленники создавали свои необычные творения, отливали металл и собирали конструкции из дерева и самоцветов, разрабатывали страшные устройства, боевые машины, доспехи, огненные копья. Все это рождалось в нелепых и причудливых мастерских, отражавших вдохновенное безумство аристократов в масках.
Лорд Олин, хорошо знакомый со столицей и королевским двором, но так и не привыкший к ним, вдруг ощутил укол ярости и понял, как сильно жалеет о том, что его отправили так далеко от дома. Доведется ли ему познать мирную жизнь в родных холмах? Что заставило его взрастить это болезненное пристрастие к жестокости, которой он не знал, пока не приехал сюда, чтобы обучиться реалиям управления Темной Империей?
Он уже сожалел о своей привычке к интригам, которые привели его сюда. Он не питал любви к барону Мелиадусу, к леди Флане (кузине короля-императора Хуона), к Тарагорму, Мастеру Дворца Времени, и к его коллеге, вечному заговорщику барону Боус-Юнге из Осфода, командору Ордена Змеи и главному ученому Лондры. Он подозревал их в предательстве, хотя не имел доказательств. Лорд Олин не признался бы в этом даже собственной тени, но король-император Хуон вызывал у него лишь отвращение, ибо говорил украденным голосом, существовал за счет украденной энергии – сморщенный гомункул в шаре, наполненном животворящей жидкостью. Длинный, словно у насекомого, язык служил ему руками, а желал король-император лишь одного – продлить свое существование, даже если ради этого пришлось бы высосать жизненные силы из всех континентов.
И вот он снова здесь, приведенный инстинктом выживания, так же изломан, как и те, кого он презирает, и трясется от страха, как любой другой придворный подхалим, и только сейчас до него дошло, как он себя ведет и как сильно себя за это ненавидит.
Пока двухэтажный парадный поезд из черной стали и хрома, приличествующий положению пассажира, нес лорда Олина к городу, тот всерьез размышлял, не вернуться ли назад. Но не существовало такого протокола, который позволил бы ему это сделать. Никто не знал, как исполнить это. Поезд шел без остановок до вокзала Лондры, станции «Блэр-Брэгг-Брэй», и там его наверняка уже поджидала стража при полном параде. Во время прибытия его должны принять со всеми почестями и гранбретанскими церемониями, положенными знатному лицу по статусу.
Поездом управлял человек в узорчатом шлеме Ордена Быка – члены этого ордена обычно работали на подобном транспорте. На другой стороне вагона, на верхнем и нижнем этажах, на сиденьях из бронзы и лакированного дуба устроилась приглашенная охрана из Ордена Пса и его собственного клана – Ордена Росомахи. Эти ордена всегда поставляли лучших воинов, способных защитить величие и благополучие Гранбретани. Их длинномордые маски излучали преданность и неунывающую стойкость. Красная бронза и медь блестели на их доспехах. Десяток воинов, барабанщик, три знаменосца с флагами своих орденов, имперским знаменем Гранбретани и штандартом лорда Олина: на разделенном на четыре части поле – гербы его Дома и его Ордена, а также звания и почести.
