Оставив гному решать вопросы приготовления вкусной и полезной пищи, я сбежал к братьям. Попытка на пальцах объяснить принцип работы пушки Гаусса понимания не принесла. Пришлось разбивать процесс на этапы. Для начала гномы решили проверить саму способность электромагнитной катушки разгонять попавшее в нее тело. Дав братьям новую игрушку, я опять вернулся к их тетке. Сейчас должны были подъехать рекомендованные ею бухгалтер и юрист.

Итогом выходных стало создание сети «Скороедальни „Пышкин дом“». Регистрацией новой организации занялся нанятый юрист — благообразного вида старичок, представившийся Львом Ивановичем Цукерманом. Что, в принципе, меня не удивило, уж слишком канонического вида был юрист. Бухгалтером же стала монументального вида гнома с не менее звучным именем Брунгильда Катикамень. Выглядела сия достойная дама настолько грозно, что, по-моему, законы арифметики должны были сами меняться в угоду годовому отчету этой валькирии. В общежитие я вернулся окрыленный и полный радостных надежд.

Жизнь вновь вошла в привычное русло: учеба днем, тренировки по вечерам. Первым делом я принялся за отработку техники иглы металлизированного льда. Следовало не только отточить саму технику, но и постараться модернизировать ее, уменьшив размеры снаряда до приемлемого для использования в пистолетах Гаусса. Сложность заключалась в том, что я слишком мало знал о системе построения матрицы техники. Более того, эта система была во многом построена на ощущениях и индивидуальных особенностях ауры каждого мага. То есть, получив из базы знание о принципах построения, выражавшихся не только в форме матрицы, но и во многом в ощущениях этой формы, реципиент начинал подгонять эти ощущения под себя, добиваясь полного слияния в собственном сознании формы, ощущения и результата. И только тогда что-то получалось. Мне же предстояло практически вслепую изменить результат. Трогать матрицу я опасался и поэтому работал только с ощущениями. Нужно было увеличить или уменьшить ток маны в матрице или просто мысленно сжать матрицу и посмотреть результат. Работы было много, следовало соблюдать предельную осторожность, чтобы не повредить самому себе.

Не давал мне пропасть в пучине наук техник Егор Веселов. Обладая легким характером, он не обижался, если я, задумавшись, не отвечал или, наоборот, срывал раздражение. Невозможно было отказать, когда Егор приходил, чтобы вытащить меня в клуб общежития. Эмоции вселенской печали и взгляд побитого щенка лишали меня возможности сопротивляться. Приходилось идти в клуб, слушать его бесконечные байки и анекдоты. Не то чтобы я был букой и сам не желал развлечься. Просто, понаблюдав за спаррингами магов, прошедших подготовку по методикам своего рода, я понял, насколько плачевно мое положение. Если по силам я теперь был на достаточно приличном уровне, то все остальное хромало на обе ноги. Скорость построения техник и их количество, взаимодействие техник и тактика магического боя. В общем, все то, чему я должен был учиться практически с нуля.

Пока я решил сосредоточиться на техниках, которые можно было вписать в мои умения уже сейчас. Во-первых, это «Ледяная броня». Техника, позволяющая быстро нарастить на теле толстую ледяную корку, прекрасно выдерживающую атаки противника. При этом лед остается достаточно гибким и подвижным. В рукопашном бою или при использовании холодного оружия эту корку можно покрыть шипами или сформировать щитки. Имелось еще несколько аналогичных техник, но у всех существовали свои недостатки. «Ледяная броня» была наиболее универсальной и функционально удачной техникой. Однако и наиболее сложной. Пока доступ к ней я получить не мог, прорабатывал легкие модификации техники, но наметил для себя использовать именно ее как основу.

Вторым моим рабочим инструментом должна была стать техника создания оружия «Ледяной клинок». Достаточно простая в освоении, при высоком уровне владения она могла преподнести немало сюрпризов. Начиная от сохранения острой как бритва режущей кромки за счет постоянного подтаивания и заканчивая техникой работы со смещающимся центром тяжести, использование которой облегчало замах перемещением центра тяжести к рукояти и усиливало удар при утяжелении конца лезвия. Если учесть возможность пустить ток по растаявшей воде и мои навыки во владении короткими клинками, эта техника подходила мне идеально.

Третьей по списку, но первой по значению шла техника «Морозное дыхание». Как таковая она угрозы не несла. Просто в достаточно большом объеме охлаждала воздух до появления тумана и выпадения его росой. Это позволяло быстро набрать материал для использования техник. Конечно, все зависело от территории, на которой находился маг. Но я в пустыню не собирался, а в империи техника работала отлично. И к тому же, будучи сконцентрированной в небольшом объеме, она могла вызвать серьезное обморожение. А если этот объем дополнительно сжать и, создав сопло, направить в сторону противника, получалось неплохое оружие на дистанции до пяти метров. На высших модификациях дистанция и площадь увеличивались. Максимум, о котором я слышал, был около двухсот метров.

Маги огня пользовались похожей техникой, только называлась она соответственно «Огненное дыхание». Кстати, по похожему принципу они выстреливали свои фаерболы. Создавали комок перегретой плазмы, помещали его в сопло и направляли на врага. Я тоже пробовал метать так сосульки. Но при отсутствии направляющих их закручивает колесом в полете, и в цель они не попадают. Со снежками дело обстоит получше, однако, в отличие от огня, они практически не наносят урона. Так что идея с пушкой Гаусса мне казалась более перспективной. Еще Рик использовал подобные техники для создания своих мин и ловушек. Так что первоочередной задачей я поставил для себя освоение этой техники на как можно более высоком уровне.

А тем временем надвигался Новый год. В году — двенадцать месяцев. Они чередовались через один с длительностью в тридцать дней и тридцать один день. В Аркании ярко выраженных религий не было. Поклонялись жизни как таковой, и то «поклонялись» — слишком громко. Скорее, отдавали дань уважения и почитания. Поэтому смена года не несла в себе каких-либо религиозных представлений, а просто была привязана к наиболее короткому дню в году. Однако официально год менялся с первого числа следующего месяца. Неделя до Нового года и неделя после официально считались каникулами. И весь лицей разъезжался по домам — праздновать.

У меня отношения с этим праздником не сложились. Пока я был маленький телом и жил с дедом, мне казалось, что это глупость. Дескать, я, матерый попаданец, буду изображать из себя тут чего-то, стоя на табуретке. Деда это очень расстраивало, и он частенько ворчал, что, став аватаром, я больше потерял, чем приобрел. До этого, дескать, был ребенок как ребенок, бегал, играл, а как стал аватаром, словно подменили. Все читает, сидит да медитирует. Хорошо хоть спортом занимается.

Но когда я попал в крепость, с тоской вспоминал эти праздничные посиделки с дедом. Потому как это время в Пустошах проходило под знаком нежити. Весь этот период мы жили фактически на осадном положении. Нежити не страшен холод и ветер, ей не мешает темнота. Наоборот, чем сложнее погодные условия для живых, тем выше шансы нежити удачно напасть на крепость. За пять встреченных в отряде праздников Нового года только дважды нас не штурмовали. Конечно, в основном это были небольшие отряды, которые просто проводили разведку боем. Однако случалось, что подходили и крупные соединения, в составе которых имелись даже Архиличи. Но, к счастью, разведка оперативно засекала движение крупных сил, и им навстречу выдвигались имперские легионы. Мне такое увидеть не довелось, но рассказов я наслушался предостаточно.

Приготовившись встречать Новый год в одиночестве, ну, максимум к братьям-гномам собирался заскочить, я был жестоко обломан в своих замыслах. Оказывается, меня никто не собирался оставлять в лицее, и я просто обязан был поехать с Егором к нему в имение встречать праздники. Попытки отказаться, отбрехаться и просто закрыться в комнате никакого эффекта не имели. А на попытку сказаться больным мне рассмеялись в глаза и велели собираться, мол, машина скоро будет.