– Ты задумал, – ответил золотоволосый со злостью, – вопреки большинству Совета, уничтожить всю античную цивилизацию. Не так ли? Для этого сдвинул массы северных народов… вызвав Великое переселение народов. Ты заставил дикие народы сокрушить последний оплот цивилизации… Сегодня, как я тебе уже сказал, Рим взят и разграблен, жители перебиты, библиотеки сожжены… Римская империя уничтожена.

Фарамунд спросил затравленно:

– Я? Это сделал я? А что другие? В этом… как ты говоришь, Совете?

– Другие… – сказал колдун со злостью и отчаянием. – Другие, в отличие от тебя, умные и просвещенные люди. Они хотели удержать Рим от развала. Когда ты настаивал, что старые империи изжили себя, что реформировать их – это полумеры, что цивилизацию надо начинать почти с нуля на диких, покрытых дремучими лесами землях Европы… тебя поддержало всего два человека. Я и Россоха. Остальные, соглашаясь, что Персидскую, Македонскую и другие азиатские стоило разрушить, все же считали, что разрушить Рим – это… конец света! Конец всей цивилизации вообще. В самом деле не помнишь? Сумел запрятать в память так глубоко? Хоть помнишь, что меня зовут Яфет?

Фарамунд стиснул ладонями виски. В голове трещало, в черепе ворочались мельничные жернова. Перед глазами замелькали картинки, яркие, живые, красочные, отвратительные…

– Ты заявил, что нашел место, где стоит приложить немного усилий, и вся мощь цивилизации полностью перейдет к Европе. Тогда Совет принял решение, что тебя нужно…

Фарамунд поинтересовался хрипло:

– Убить?

– Нет. Мы давно уже не осуждаем на смерть членов Совета… даже кандидатов в Совет. Но твой случай был особый. Решено было схватить и… изолировать.

Фарамунд наклонил голову. Голос стал хриплым:

– Догадываюсь.

– И тогда ты проделал… вот это!

Глядя ему в лицо, Фарамунд произнес:

– Сумел уйти?

– Да. Но так странно, словно исчез вообще. Тебя искали! Конечно же, под личинами странствующих мудрецов, как ты обожал проделывать, искали в пещерах Месопотамии, Востока, среди горных племен, в Палестине. Смотрели личности мудрецов при императорах, султанах, магараджах… Бесполезно! Когда среди франкских племен одно начало разрастаться очень быстро, кто-то предположил, что ты лично взялся осуществить свой безумный план. Тогда Беркут лично просмотрел твою голову…

– Что? – воскликнул Фарамунд в ужасе.

– Да, это он мог! – подтвердил Яфет с неохотой. – Он просмотрел тебя всего, вывернул наизнанку, просмотрел все мысли, воспоминания и желания, прочел до самых глубин… Ну, как он думал!.. Сказал с презрением, что ты всего лишь более удачливый разбойник, но такая удача ни у кого долго не длится. Больше он в твою голову не заглядывал, раз и навсегда составив о тебе представление. Думаю, что если бы заглянул хотя бы разок еще… хотя бы вот сейчас, перед появлением лично, его бы что-нибудь да насторожило!.. Но ты все просчитал. И то, что заглядывать в чужие мысли совсем не просто – это требует такой же энергии, как и сдвинуть горы, и то, что он будет занят по горло другими делами: ведь Рим рушился на глазах…

– И что дальше?

– На время о тебе забыли. Потом, когда твое племя разрослось чересчур, Беркут велел послать к тебе убийц. Но что-то случилось, исчезли… О тебе снова забыли, но когда стало видно, что каким-то образом дикий вождь разбойников осуществляет твой план, прислали настоящих убийц. С первыми ничего не получилось, во второй раз пришлось их закрыть магией… Но неудачи преследовали одна за другой! То тебя не удалось найти, то посланных каким-то образом заметили стражи, то их начали замечать твои друиды… Даже вервольф исчез, словно в воду канул… А государство твое угрожающе росло! К Риму тем временем подступили самые грозные силы… И тогда Беркут, не доверяя больше никому, сам прибыл, чтобы тебя уничтожить…

Фарамунд спросил с недоумением:

– Почему не подкупить повара? Проще!

Яфет поморщился:

– Проще в старых империях… Там все на месте! А здесь все бурлит, кипит, вчера здесь одно племя, завтра – другое. Ни один народ не стоит на месте, рождаются новые, а старые исчезают без следа… В этот мир проще посылать своих исполнителей. Грубая работа, у нас ее не любят. Убивать людей – это как бы признаваться в просчетах ума.

– Потому и исполнители такие… хилые?

Яфет развел руками:

– Это не они хилые. Это ты… Но ты прав, поправлять развитие цивилизации подобным образом приходится очень редко. Увы, все Тайные не могли удержать развал Римской империи!.. Все требовали тщательно проверить Алариха… ну, если под его личиной ты… А что? Именно он нанес последний удар Риму, но Беркут прозорливо сказал, что Аларих – всего лишь брошенный твоей рукой дротик, а сам ты наверняка где-то в Европе закладываешь основы нового мира… Потому и просматривал одного варварского конунга за другим!

Горло Фарамунда перехватил спазм. Из-за спины тянуло холодом. Он оглянулся, взглянул на торчащие из двери ноги:

– Так это был… кто? Глава тех, кто правит миром на самом деле?

– Один из, – ответил Яфет грустно. – Один из. Но самый могучий из правящих миром – ты. Хотя, кто знает, может быть, Беркут был сильнее? До последнего верил, что надо всего лишь стереть в порошок удачливого рекса-разбойника. Кто же знал, что ты рискнешь все свое «я» упрятать так глубоко, а наверху оставить ту черточку, о которой… о существовании которой никто даже подумать не смел! Кто мог подумать, что самый кровавый и безжалостный из всех северных конунгов – ты, великий мудрец и мыслитель!

Фарамунд зябко передернул плечами:

– Это я-то мудрец? Гм… Ладно, я все равно не верю, что все это… все эти потрясения – моих рук дело!

– Всякая революция, – сказал Яфет с горьким изумлением, – когда-то была всего лишь мыслью в мозгу одного-единственного человека!.. Вот так же когда-то в твоем воспаленном мозгу зародилась идея, что для торжества новой эпохи… и новых отношений между людьми нужно уничтожить весь античный мир… всю античную цивилизацию!.. С ее библиотеками, юристами, инженерами, театрами, поэзией, академией литературы, искусства…

– И храмовой проституцией, скотоложеством, – сказал Фарамунд неожиданно для себя самого, – приматом плоти над духом… Римляне – это разумные животные, но пока еще не люди. И не станут ими. Поздно.

Яфет взглянул остро:

– Как глубоко это в тебе сидит!.. Сразу вспомнил. Ладно, пора оставить это крохотное племя. По дороге вспомнишь все… А вот и дракон за нами… Прости, я затратил все силы, чтобы попасть сюда… Еще и у других занял. Разве что ты сможешь нас двоих… обратно? Тебе это просто.

Череп раскалился, в разгоряченном мозгу открывались двери, кладовые, ячейки. Хаотично мелькали яркие картины, порой причудливые, порой настолько отвратительные, что он весь покрывался испариной: все творил он, это он везде бывал, отвечает за многое…

– Не смогу, – признался он потрясенно. – Пусть в голове уляжется. Иначе я в такое место занесу…

Он взглянул в отражение на отполированном бронзовом диске. Его лицо не изменилось, но волосы из черных медленно превращались в рыжие, а глаза из коричневых стали ярко-зелеными. Плечи раздвинулись, он чувствовал, как все тело наливается нечеловеческой мощью, словно он был древним богом, возвращающим себе подлинный облик.

– Я только вчера убеждал свой народ, что драконов не бывает!

Яфет отмахнулся:

– Через поколение сочтут легендой. Основатель великой империи франков живым отбыл на небо! А дракона церковь трансформирует в светлого ангела. Так уже было!

Во дворе начали шевелиться люди. С изумлением поднимались, смотрели по сторонам, на небо. Тревор зашевелился, огляделся дикими глазами. В его руках начал брыкаться ребенок. Золотоволосый тоже заметил, кивнул:

– Это и есть тот, кому суждено стать первым наследным рексом династии… династии Фарамунда… фарамингов?

– Ему или его сыну, – ответил Фарамунд. – Но я все еще не могу поверить… Разве все это делал… не ради женщины?

Яфет отшатнулся: