Варвары — невероятный народ. Кто захочет попасть в такое место? Любой мог бы сразу понять, что старый бонза был всего-навсего ещё одним честолюбивым, вечно недовольным дураком, которому, после того как он целую жизнь изображал непорочность, просто захотелось открыто иметь жену или наложницу, как любому обычному разумному бонзе или человеку.

— Тайра-сан, — произнес он слабым голосом, — нужно ванна, массаж, саке, вы тоже, потом кушать. Поза'рста, за мной ходить.

Поначалу он встревожился, что пригласил его. Теперь староста деревни, сёя, узнает, что он мог говорить по-английски.

— И-и-и-и, как чудесно говорить на языке гайдзинов, жаль, что я не могу, Отами-сан! — весело профырчал сёя с открытым восхищением. — Позвольте сказать вам ещё раз, что я поддерживаю сонно-дзёи, и тоже приставил своего самого смышленого сына к гайдзинскому бонзе, приказав ему притвориться, будто он обратился в эту их смехотворную веру, чтобы он мог выучить их язык и повадки.

— Вы позаботитесь о том, чтобы слуги ничего не разболтали?

— Вас будут оберегать, как члена моей семьи. Для большей безопасности я предлагаю вам снять весь ресторан и приказать этому Тайре говорить в бане только по-японски. Вы говорите, учится быстро?

— Очень.

— Ваши секреты похоронены в моей груди. Сонно-дзёи! Хирага хмуро усмехнулся, вспоминая горячность, с которой

сёя повторил за ним этот клич, не веря ему ни капли. Интересно, что бы он сделал, если б узнал о нашем плане сжечь всю Иокогаму. Обделался бы в штаны. Но даже ещё не успев сменить их, побежал бы к бакуфу и расквасил бы себе лоб о землю, торопясь услужить им и предать меня. Бака!

Тайрер все ещё жадно наедался. Хирага, хотя и был голоден, ел мало, следуя общепринятому в Японии обычаю и своей подготовке, приучившей его довольствоваться малым, ибо голодных дней выпадало больше, чем сытых, мужественно переносить холод и боль, ибо тяжелых дней выпадало больше, чем легких, и холодно бывало чаще, чем тепло, так что лучше быть готовым заранее.

Меньше — это всегда лучше, чем больше. Кроме саке. И женщин. Он улыбнулся.

— Саке! Тайра-сан, кампай!

Принесенная бутылочка быстро опустела. Он наливал и наливал Тайреру, делая вид, что выпивать за здоровье друг друга — важная японская традиция. Вскоре Тайрер уже взахлеб рассказывал ему о войнах гайдзинов, могуществе Британской империи, о товарах, которые они производили, и их количествах. Из-за искренности Тайрера — возможной искренности — и из-за его «Клянусь, как перед Богом, это правда!» Хирага решил принимать на веру всю его информацию, какой бы пугающей или невероятной она ни была, до тех пор пока не получит доказательства обратного. Тот час, который он провел, изучая школьный атлас Тайрера и карты, по-настоящему потряс его.

— Но, поза'рста, как может такой ма'ренький страна, как Анг'рия, править сто'рька многие?

— Причин полно, — ответил Тайрер. Он чувствовал внутри тепло и раскованность, был доволен собой и, забыв на мгновение о своём правиле пользоваться только простыми словами и мыслями, простодушно продолжал: — У нас лучшее образование — лучшее обучение, вы понимаете? — лучшее происхождение, порода, мудрая и благожелательная королева и уникальная, совершенно особая форма правления, наш парламент, который предоставил нам лучшие на земле законы и свободы. В то же время на нас благословение Господне, мы остров-крепость, наши моря защищают нас, наши флоты контролируют морские торговые пути, поэтому мы могли в мире и спокойствии развивать свои умения, изобретать и экспериментировать; мы больше всех торгуем, следовательно, у нас больше капитала, Накама-сан, больше денег, чем у кого бы то ни было... и мы очень здорово умеем «разделять и властвовать» — это древний закон римлян... — Тайрер рассмеялся и прикончил бутылочку, — и, что самое главное, я уже говорил вам об этом, у нас вдвое больше пушек, кораблей и огневой мощи, чем у двух следующих по силе держав: половина всех кораблей в мире — британские, с британскими командами и британскими канонирами.

Так много слов и идей, которые мне непонятны, думал Хирага. Голова у него шла кругом. Римляне? Кто они?

Если хотя бы половина, нет, даже сотая часть того, что говорит Тайра, правда, тогда у нас уйдут десятилетия на то, чтобы догнать их. Да, подумал он, но со временем мы с ними сравняемся. Мы тоже остров. И у нас преимущество перед ними: наш остров — это

Земля богов. Если брать один на один, мы крепче, сильнее, лучше умеем драться, у нас есть дисциплина и больше мужества, и главная причина, по которой мы рано или поздно победим, заключается в том, что мы не боимся умереть!

«И-и-и-и, уже сегодня я вижу такие способы вертеть ими, которые несколько дней назад мне даже в голову не приходили».

— Хонто, — пробормотал он.

— «Хонто», Накама-сан? Истина? Что истинно?

— Просто думать, что вы говорить. Так много истины. Паза'рста, вы говорить раньса... Кампай!

— Кампай! Пора ходить Ёсивара, neh? — Тайрер подавил довольный зевок, устав от вопросов, но чувствуя себя превосходно.

— Я нет забывать, Тайра-сан. — Хирага скрыл усмешку. Он уже устроил так, что Фудзико будет занята сегодня вечером. — Кончить саке, пос'редний вопрос, потом идти. Паза'рста, вы говорить раньса про масына, который де'рать масына? Как возмозный?

Тайрер с энтузиазмом взялся объяснять, говоря, что британцы шли впереди всех в том, что он называл «промышленной революцией»:

— Паровой двигатель, железные дороги, стальные и железные корабли, прядильные машины, сеялки, массовое производство, жатки — все это наши изобретения, шестидесятифунтовые пушки, подводные лодки, анестетики, новые лекарства, навигация — четыре года назад мы проложили первый телеграфный провод через Атлантику, тысяча лиг или даже больше, — с величественным видом перечислял он, решив не упоминать, что не прошло и месяца, как кабель перегорел и вместо него пришлось прокладывать новый. — Мы изобрели генераторы электричества, газовое освещение...

Скоро у Хираги закружилась голова от напряженной сосредоточенности и от отчаянного желания понимать все, когда он не понимал почти ничего, а также и от того, что он никак не мог взять в толк, зачем такому большому чиновнику, как Тайра, отвечать на любой вопрос, который задает ему враг, ибо, разумеется, они были врагами.

«Я должен учить английский быстрее, должен. И я выучу». Он услышал легкий стук в дверь, и сёдзи отодвинулась.

— Пожалуйста, извините меня, Отами-сан, — сказала прислужница, — но сёя умоляет вас уделить ему мгновение вашего времени.

Хирага коротко кивнул, сказал Тайреру, что сейчас вернется, и последовал за девушкой сначала в пустынный переулок, а затем на многолюдную улицу. Несколько прохожих, которые как будто заметили их, вежливо поклонились ему так, как кланяются купцу, а не самураю, следуя распоряжению сёи. Хорошо.

Сёя ждал его во внутренней комнате, сидя на коленях перед столом, его рука удобно отдыхала на специальной подставке. Рядом с ним клубком свернулась кошка. Он поклонился.

— Прошу простить, что потревожил вас, Отами-сан, но на случай если этот гайдзин понимает наш язык лучше, чем хочет показать, я подумал, что нам будет спокойнее говорить здесь.

Хирага нахмурился, сел на корточки и поклонился в ответ, весь внимание.

— Да, Рёси-сан?

— Есть несколько вещей, которые вам следует знать, Отами-сама. — Человек с жестким выражением лица налил зеленый чай в маленькие чашечки из миниатюрного железного чайника. Чай был превосходным, таким же редким, как и чашечки из тонкого, как яичная скорлупа, фарфора, ароматный и с тонким вкусом. Дурные предчувствия Хираги усилились. Сёя сделал ещё один глоток, потом достал из рукава свиток и развернул его. Это была ещё одна копия плаката с оттиском его портрета: «Бакуфу обещают награду в два коку за этого мятежника-убийцу, известного под многими именами, одно из которых Хирага...»

Хирага взял его в руки, притворяясь, что видит в первый раз. Потом безразлично хмыкнул и вернул назад.