Знаками он показал им, чтобы они проверили свои мечи, сюрикены и другое смертоносное оружие, — слова не были нужны во время этой процедуры. Все, что можно было спланировать, было уже решено за эти дни. Они все согласились, что это должно произойти в молчании. Он выглянул в окно. Круг солнца касался горизонта, небо было чистым. Пора.

Он торжественно поклонился им, и они поклонились ему.

Его внимание опять вернулось к крестьянам.

— Три человека останутся снаружи, — грубо сказал он. — Если хоть один из вас шевельнется до того, как я вернусь, они сожгут дом и все постройки.

Старик снова всхлипнул.

Сайго махнул рукой остальным. Они вышли следом за ним. Часовые снаружи и на углу присоединились к ним. Теперь пути назад не было. Те, кто были буддистами, произнесли последнюю молитву перед алтарем, те, кто исповедовали синтоизм, зажгли последнюю благовонную палочку и таким образом соединили дух свой с ниточкой дыма, которая символизировала зыбкость и эфемерность жизни. Каждый написал своё предсмертное стихотворение и пришил на грудь своей туники. С гордостью каждый написал, откуда он родом, только имена были указаны вымышленные.

Выйдя в переулок, они разделились на пары, каждая пошла в свою сторону. Скоро все заняли свои места, спрятавшись в высоком бурьяне рядом с бамбуковой оградой позади гостиницы, так чтобы можно было видеть друг друга, Сайго — у юго-восточного угла. Крепкая ограда высотой три метра была сделана из толстых бамбуковых шестов, заостренных наверху. К этому времени тени уже начали расплываться в наступающих сумерках.

Они ждали. Сердца тяжело стучали в груди, ладони вспотели, малейший шорох казался им вражеским патрулем. Во рту у каждого странный крепкий привкус. Приступы режущей боли в чреслах. Где-то рядом в траве настойчиво заскрипел сверчок, подзывая подругу. Сайго вспомнил своё предсмертное стихотворение:

Он почувствовал, что взгляд его туманится, как туманилось небо над ним. Так прекрасно быть таким счастливым и при этом испытывать такую печаль.

Из-за ограды до них доносились голоса слуг, прислужниц, иногда самураев, стук металлических тарелок: кухня располагалась недалеко от них. Откуда-то издалека долетали звуки сямисэна и голос певицы. Ожидание. Пот катился по лицу Сайго. Потом он услышал приближающийся, едва уловимый шорох кимоно и шепот девушки: «Голубая радуга... Голубая радуга». Тишина. Снова лишь обычные звуки гостиницы.

Он тут же сделал знак Торе рядом с ним. Юноша неслышно обошел все остальные группы, передал им эти слова и вернулся. По знаку Сайго каждая пара нашла лестницы, которые они изготовили заранее и с большой тщательностью замаскировали и спрятали в бурьяне, приставила их к ограде. Он снова посмотрел на небо.

Когда последний луч солнечного света погас, он подал новый знак, и все они, как один человек, вскарабкались по лестницам наверх, перелезли через ограду и спрыгнули на землю, вскопанную и мягкую, тут же присели и замерли в заботливо подстриженном кустарнике, не шевелясь, но готовые к немедленной атаке в лоб.

Непостижимо, но тревоги пока никто не поднял. Они осторожно подняли головы. Впереди, в шестидесяти шагах от них, стояли бунгало, отведенные для сёгуна. Только соломенные крыши виднелись поверх высокой толстой изгороди, крыши большого спального павильона и бань чуть возвышались над остальными. Главный вход оказался довольно далеко от них, его ворота все ещё были открыты. Все в точности, как они ожидали. Кроме стражников, их оказалось гораздо больше, чем они рассчитывали. Желчь поднялась к горлу, и во рту загорчило.

Справа от них находились постройки главной кухни, там дымились огромные котлы, меж ними сновали повара и помощники — кухня тоже охранялась. Слева и вокруг изгороди были разбросаны дома для гостей, каждый в своём саду с ручьями и мостиками, к каждому вела ухоженная дорожка, петлявшая среди подстриженных кустов. Там царила тишина, и ни один дом не был освещен изнутри, только на веранде горел одинокий фонарь. Их сердца опять болезненно сжались, ибо они надеялись, что эти дома будут заняты и смогут служить им прикрытием и отвлекать противника.

Карма, подумал Сайго. Даже в этом случае мы расположились там, где хотели, и правильно угадали позиции врага, у нас хороший план, и мы знаем пароль.

Он почувствовал, как Тора тронул его за руку. Юноша встревоженно указал пальцем. Из дальних ворот вышел патруль. Он начал обходить территорию гостиницы. Фонари проливали на землю маленькие лужицы света. Патруль обязательно пойдет в их сторону и окажется совсем рядом. Его сигнал, крик ночной птицы, передал приказ остальным.

Они тотчас присели ещё ниже и, скрытые листвой, пригнули головы, едва дыша. Патруль приблизился, потом прошел мимо, не заметив их, — в точности как предсказывал Кацумата, когда предложил им план нападения: «Поначалу вам будет легко слиться с темнотой. Никогда не забывайте, что на вашей стороне внезапность. Вашего появления там никто не будет ждать. Кто осмелился бы покушаться на жизнь сёгуна, когда его окружает такое множество воинов? В придорожной деревне? Невозможно! Помните, если вы будете действовать скрытно, внезапно и со свирепой быстротой, двоим или троим из вас удастся проникнуть сквозь скорлупу к ядру, а будет достаточно и одного».

Сайго смотрел в спину удаляющемся врагам. Удивительное сияние наполнило каждую клеточку его тела, и вся его уверенность вернулась к нему. Подождав ещё немного, когда патруль скрылся за углом, он дал знак своим группам выдвигаться на заранее указанные позиции. Невидимые за густым кустарником, четыре человека скользнули вправо от него, двое влево. Когда все заняли свои места, он глубоко вдохнул, чтобы унять биение сердца. Новый крик ночной птицы дал приказ начинать.

Тотчас же крайняя пара сиси справа от него выскользнула из кустов на дорожку, поправляя завязки штанов, и не спеша двинулась прочь, обняв друг друга, как это делают влюбленные. Через несколько мгновений их заметили стражники у ближайшей изгороди.

— Остановитесь, вы двое!

Оба юноши подчинились, и один из них крикнул:

— «Голубая радуга», «Голубая радуга», господин сержант, — и оба рассмеялись, притворяясь смущенными, что их увидели, потом повернулись и, рука в руке, двинулись дальше.

— Стойте! Кто вы такие?

— Ах, прошу прощения, просто друзья, вышедшие на ночную прогулку, — сказал первый юноша своим самым мягким, самым нежным голосом. — «Голубая радуга», разве вы забыли наш пароль?

Один из самураев рассмеялся и заметил:

— Если капитан поймает вас «гуляющими» в кустах так близко отсюда, вас ожидает больше чем «Голубая радуга», и обе пары ваших ягодиц узнают удары другого рода!

Снова оба юноши изобразили веселый смех. Все так же не спеша они зашагали прочь, не обращая внимания на более требовательные приказы остановиться. Наконец сержант прокричал:

— Вы двое. Подойдите сюда, немедленно!

Они на секунду повернулись к нему лицом, крикнув жалующимся голосом, что нет ведь ничего дурного в том, что они делают. Сайго и остальные, прикрытые этим отвлекающим маневром, переползли тем временем на исходные позиции для решающего броска. Дрожа от возбуждения, что их не заметили, они передохнули мгновение, понимая, что это прикрытие почти исчерпало себя. Крик ночной птицы, который издал Сайго на этот раз, был достаточно громким, чтобы оба юноши его услышали.

Без колебаний они притворно расхохотались и, не разжимая рук, весело припустили прочь от стражников, словно играя с ними. Тропинка неосторожно вывела их в круг света, и это позволило самураям в первый раз хорошенько их рассмотреть. С криком ярости сержант и ещё четыре человека бросились за ними. Часовые у дальних главных ворот вглядывались в темноту, пытаясь понять, что происходит, а те стражи у изгороди, которые могли видеть их, подзывали к себе стоявших рядом, все они были начеку.