— Конечно, я так и сделаю, если в этом будет необходимость, — ответил он, содрогаясь от этой мысли. — Но, Анжелика, это же смешно, вы не можете говорить серьезно, вы должны понимать, что так будет лучше всего! Боже Милостивый, Анжелика, вы должны понять, что это...

— Лучше для вас и для других, возможно, но не для моего мужа и потому не для меня. Он имеет право быть похороненным так, как он...

— Вы должны позволить нам сделать так, как будет лучше всего, его тело от...

— Тело моего мужа не вернется, не вернется на этот корабль, как и я тоже, — тихо произнесла она. — Скажите мне, старый друг, если бы я отправилась на нем, как вы предлагаете, где бы я жила на борту? В главной каюте?

Он потрясённо уставился на неё, эта проблема не приходила ему в голову.

— Нет, конечно же нет, — быстро ответил он, — разумеется, вы сами бы выбрали себе лучшую каюту. Я гарантирую, что все бу...

— Я гарантирую, что все до последней мелочи будет сделано так, как пожелал мой муж.

Джейми вытер лоб, голова его работала как никогда раньше; он чувствовал легкую дурноту и был сбит с толку, тогда как было очевидно, что она полностью владела собой. Неожиданная мысль.

— Возможно, вы правы. «Гарцующее Облако» — плохой выбор, возможно. Мы зафрахтуем другое судно... погодите-ка, пакетбот должен отплыть послезавтра, мы закажем на нем место для вас, Хоуга и... и для него, а я уговорю капитана отплыть раньше. Завтра. Это разрешит все проблемы, верно?

— Нет. — Она устало вздохнула. — Извините, Джейми, нет. — Теперь в её голосе появилась чуть уловимая резкость, которая, впрочем, отчетливо слышалась. — Пожалуйста, поймите меня, нет. Нет! Он будет похоронен здесь, как пожелал бы сам. Послезавтра.

— Вы не можете. Миссис Струан... то есть Тесс Струан необходимо дать время. Мы пошлем «Гарцующее Облако» за ней, она захочет присутствовать на похоронах, должна присутствовать.

— Вы можете делать что хотите, но мой муж будет похоронен послезавтра так, как он бы пожелал — я не думаю, что за этот срок можно успеть сделать то, что вы предлагаете. Я не собираюсь спорить с вами. Извините, старый друг, но это вы переутомились, и я прекрасно могу вас понять. Пожалуйста, попросите сэра Уильяма и мистера Ская зайти ко мне сейчас, как можно скорее, и я улажу это дело официально.

— Ради Создателя, семейный склеп находится в Счастливой Долине, там похоронены его дед, отец, братья и сестры.

— Джейми, я устала повторять: пожалуйста, пригласите сэра Уильяма и мистера Ская прийти сюда как можно скорее. Вместе.

Он не знал, что ему делать, поэтому беспомощно пожал плечами и вышел.

Несколько минут она сидела неподвижно и глубоко дышала. Получилось не так плохо, подумала она, потом потянулась, встала и прошла в свою комнату. Там она выбрала чистое платье, строгое, темно-серое, и положила его на кровать. Ветер загремел оконными рамами, но она не почувствовала холода. Зеркало манило её к себе. Она рассмотрела своё отражение. Критично. Без улыбки. То, что она увидела, доставило ей удовольствие. И та новая Анжелика, какой она стала, тоже понравилась ей. Это было похоже на примерку нового платья — нет, новой кожи.

— Надеюсь, это не износится, — сказала она своему отражению. — Мы должны много трудиться, чтобы это не износилось. Эта я лучше, чем та, другая.

Затем она взяла первое из писем, писем Тесс Струан. Его письмо она хотела оставить напоследок.

Лицо сэра Уильяма было каменным. Как и лицо Джейми. Доктора Хоуг и Бебкотт хмурились. Глаза Небесного Нашего ошеломленно посверкивали. Все они сидели в креслах перед рабочим столом Малкольма. Она смотрела на них из его высокого кресла, крошечная, но прочно обосновавшаяся в нем. Платье более темного цвета, чем раньше, рукава в три четверти, квадратный вырез шеи, спина прямая, прическа безупречна. Без косметики и непостижимо величественная.

— Послезавтра? — переспросил сэр Уильям.

— Да, пожалуйста, — ответила она. — Моего мужа не следует выставлять надолго для того, чтобы люди могли отдать ему последнюю дань уважения, если они пожелают это сделать. Разве три дня не обычный срок, доктор?

— Как правило, да, Анжелика, — сказал Хоуг. — Но мы уже позаботились о том, чтобы сохранить тело на пути домой. Все будет хорошо, вам не о чем беспокоиться. — Он добавил мягко: — Ему действительно следует быть похороненным там, поверьте. Мы все так считаем.

— Вы набальзамировали его? Так скоро?

Оба врача неуютно пошевелились. Хоуг ответил:

— Нет, обычно это не применяется. Используется... э-э, используется лед, чтобы обеспечить сохран...

— Вам бы пришлось по сердцу быть упакованным в лед и отправленным в Гонконг, как баранья туша из Австралии?

Напряженность в комнате нарастала, мужчины испытывали невообразимое чувство неловкости. Её голос оставался тихим, твердым и дружелюбным, что ещё больше бесило их. Кроме Ская, в глазах которого она вырастала в фигуру совершенно иной величины.

— Дело не в этом, мадам, — возразил сэр Уильям. — Ради его блага и блага семьи мы считаем разумным провести похороны дома.

— Он ведь восхищался своим дедом, тайпэном, не так ли?

— Совершенно справедливо, — ответил сэр Уильям. Он вдруг расслабился, и все его тревоги исчезли, потому что теперь у него был ответ на эту головоломку, что бы она ни говорила. — Это всем известно. Почему вы спрашиваете?

— Много раз и в разных выражениях Малкольм говорил, что хотел быть похожим на него, хотел, чтобы его так же помнили, как деда, и так же похоронили. И именно так все и будет.

— Очень верно и разумно. — Сэр Уильям сухо добавил: — Его дед покоится в семейном склепе на кладбище в Счастливой Долине. — Он добавил мягко: — Анжелика, я согласен, что и для него должно быть сделано то же самое. Теперь я пони...

— Но Дирк Струан не был похоронен в Гонконге, — сказала она, заставив их всех вздрогнуть от удивления. — О, я знаю, что его имя выгравировано на камне, но похоронен он в море. Мой муж будет похоронен в море тем же способом.

— Простите, Анжелика, но вы ошибаетесь, — вмешался Джейми. — Я был там, я тогда только что получил место в торговом доме Струанов, новичок в китайской торговле, недавно прибывший из Англии, и присутствовал на похоронах. Это было грандиозное событие, весь Гонконг собрался там. Было даже огромное похоронное шествие в Китайском городе, организованное отдельно Гордоном Ченом.

— Простите, Джейми, но вы ошибаетесь. В склеп был помещен пустой гроб, его похоронили в море вместе с его любовницей, Мэй-мэй, в международных водах на удалении от Гонконга. — Она почувствовала, как слезы подступили к глазам. Никаких слез, приказала она себе, пока рано. — Он был похоронен в море. Это был христианский обряд, свершенный по всем правилам, как он того желал, а свидетелями были Кулум и Тесс Струан, Гордон Чен и Аристотель Квэнс.

— Это невозможно, — произнес Джейми.

— О нет, это возможно, и именно это и произошло. Отцы вашей Церкви отказались дать своё разрешение на то, чтобы их погребли вместе, отказали им в христианских похоронах в освященной земле Счастливой Долины.

— Но, Анжелика, я видел похороны. Он был похоронен там, я не знаю, где похоронили Мэй-мэй, но я согласен: её с ним не было.

— Вы видели представление, Джейми, гроб был пуст.

— Это чепуха, — сказал сэр Уильям.

— Отцы Церкви были непреклонны в отношении совместного погребения, — продолжала она, словно не слышала его. — Это было нечто неслыханное. У них и в прошлом имелось много поводов негодовать на Дирка Струана, как вам хорошо известно, сэр Уильям, но это было уже слишком. В своём завещании, части его Завета, который передается от тайпэна к тайпэну, он написал за две недели до смерти, что, если он и Мэй-мэй умрут вместе, их должно похоронить вместе, что он намеревался жениться на ней и...

— Он своей рукой написал это? Он собирался жениться на ней? — выпалил сэр Уильям. Остальные были поражены не меньше его, ибо даже сегодня брак с китаянкой был немыслим — остракизм был бы пожизненным, даже для Дирка Струана. — Он действительно написал такое?