Яр незаметно взглянул на Читу. Чита смотрел на верхушку елки. Но губы у него чуть шевельнулись.

Яр с усмешкой спросил:

– А что значит «единица»? Какая-то мера интеллекта?

– В известной степени… если интересно, я могу пояснить.

Яр сел поудобнее, давая понять, что ему интересно.

– Видите ли, мы во многом отличаемся от гуманоидных цивилизаций, к которым принадлежите вы, – доброжелательно и чуть печально сказал гость.

– Это заметно, – с ехидцей отозвался Яр. Его тоскливое беспокойство приутихло, и теперь ему было по-настоящему любопытно.

– Я имею в виду не мораль и не цели нашей деятельности, а чисто физическую сущность, – терпеливо разъяснил «профессор». – Наша осознавшая себя общность состоит как бы из атомов разума. Из сгустков энергии мысли… Есть представители, которые, как простейшие молекулы, состоят из одного такого атома. А есть «молекулы», напоминающие колоссальные скопления… Я, конечно, упрощаю, чтобы объяснить доступнее…

– Вы объясняете вполне популярно, – сказал Яр. – А позвольте поинтересоваться: сколько этих самых сгустков разума заключено лично в вас?

«Профессор» улыбнулся, как улыбаются взрослые, когда слышат бестактный вопрос ребенка. Но ответил почти без задержки:

– Не вижу смысла скрывать: семьсот двадцать девять.

– Ого, – сказал Яр.

– Чего ж такое неровное число? – высказался наверху Алька. – Хотя бы до семисот тридцати дотянули…

– Число ровное, – вежливо объяснил «профессор». – Просто у нас другая система, не десятичная.

– Тогда еще вопрос, – жестковато произнес Яр. – Как прикажете вас именовать? Чин у вас, очевидно, не рядовой. Не хотелось бы использовать прозвища или местоимения.

Гость кивнул:

– Зовите меня Магистр. Это в какой-то степени будет отражать истину.

– Тогда к делу, Магистр, – сказал Яр.

Пока они говорили, Чита вынул из кармана мячик. Мячик был синий с белыми полосками. Чита рассеянно играл им: легонько бросал об пол у своих ботинок и ловил на уровне пояса. Удары мячика были негромкие: туп… туп… туп… Особенно слышны они были, когда в разговоре наступала пауза.

– Тогда к делу, Магистр…

Магистр молчал. Собираясь с мыслями, он морщил лоб. Кожа на лбу его была совершенно человечья, не то что на глазированном лице Тота.

Вспомнив про Тота, Яр с усмешкой сказал:

– Надеюсь, вы не собираетесь уговаривать меня вернуться на крейсер…

– Упаси господи! С чего вы взяли?

– Тот уговаривал.

– Тогда были иные обстоятельства… К тому же Тот не отличался гибкостью ума, всего двадцать две единицы. Хотя был исполнителен и точен.

– Был? – сказал Яр.

– Да… его кончину вы тоже можете отнести к числу ваших побед.

– Что же с ним случилось?

Магистр усмехнулся и шевельнул мохнатыми бровями.

– Бедняге Тоту запала в мозги ваша идея, что каждый человек – это целая галактика. Возможно, для вас это была просто фраза, но он на ней свихнулся. Он не смог опровергнуть эту идею логически, утерял смысл существования и распался… Видите, я от вас ничего не скрываю, Ярослав Игоревич. И от ваших друзей… И я надеюсь на ответную откровенность.

– Гм… – сказал Яр.

– Что «гм»? – спросил Магистр с чисто человечьей досадой.

– Смотря какая откровенность, – объяснил Яр. – Если вы захотите узнать об оружии, которым грохнули Наблюдателя…

– Да упаси господи! Ярослав Игоревич, я же понимаю!… Да и зачем нам это? Мы не собираемся воевать с вами, это во-первых…

– А во-вторых?

– Ну… не сочтите за дерзость, но вы же, наверно, догадываетесь: в случае крайней необходимости мы сможем перемешать с космической пылью всю Планету. Вместе со всеми, кто на ней находится, и с вашим оружием…

«Тихо, – сказал себе Яр. – Тихо. Только не горячись…»

Он помолчал и сдержанно улыбнулся.

– Вы в чем-то сильны, – сказал он. – А в чем-то очень опрометчивы и наивны. Почему вы решили, что мы дадим вам перемешивать Планету с пылью? Вы же не знаете наших сил и наших возможностей…

«Ну и нахал я, – ахнул он про себя. – Что я могу?»

– Но, Ярослав Игоревич… – снисходительно начал Магистр.

– Что «Ярослав Игоревич»? Ярослав Игоревич уже не тот лопоухий новичок на Планете, каким он был летом. Он больше не уповает на семизарядные пистолеты устаревшей системы «викинг». Он уже кое в чем разобрался. И, кстати, успел кое-что посчитать. Ваши фокусы с нашествиями, извержениями и прочими грандиозными мероприятиями повторяются с периодичностью в двенадцать-тринадцать лет. Чтобы сделать очередную гадость, вам надо сперва подкопить энергии. А чтобы размолоть Планету – тем более. Да и размалывать ее – себе дороже. Что будет с вашими базами, с производством гипсовых манекенчиков? Один вокзал на побережье чего стоит! Не так ли, Магистр?

Магистр нерешительно мигал, и смотреть на это было приятно.

«Вот сейчас я его неплохо зацепил, – подумал Яр. – Но все же нельзя так. Пока нельзя…»

Магистр сказал без особой уверенности:

– Вы же не знаете… У нас есть другие способы.

Яр коротко зевнул. Кажется, это получилось нарочито, но Магистр не заметил. Яр заговорил опять:

– Не будем пугать друг друга. Способы есть и у вас, и у нас. Но, может быть, перейдем к вашему делу?

– Я этого и хочу! – обрадовался Магистр. Потом замялся, оглянулся на Читу. – Простите… Не мог бы мальчик перестать стукать мячиком? Меня это отвлекает.

– Мальчик, не стучи мячиком, – попросил Яр. – Это нервирует гостя.

– Я больше не буду, – сказал Чита голосом, каким обычно говорил провинившийся Алька.

Алька на стремянке неприлично хихикнул. Данка коротко усмехнулась.

– Итак? – проговорил Яр.

Магистр сказал негромко и торжественно:

– У нас к вам, Ярослав Игоревич, очень большая и очень серьезная просьба. Просьба о помощи.

Сделалось совсем тихо. Даже Данка перестала позванивать бусами.

– Любопытно, – отозвался наконец Яр.

– Ярослав Игоревич, вы не единственный человек, пришедший на Планету из вашего мира. Много лет здесь живет ваш… одноземлянин. То есть земляк. Так это принято говорить?

– Так, – полушепотом сказал Яр. И удивился – как беспорядочно и глухо застучало сердце. «Ну и что? – сказал он себе. – Что такого? Почему бы и нет?…» Но от волнения заболел затылок и перехватило горло.

Магистр постучал пальцами по столику и наконец сказал:

– Мы очень хотим, чтобы вы с ним встретились.

«Я тоже! – подумал Яр. – Я очень-очень хочу!… Но конечно, не затем, зачем это надо вам…»

– Какая цель? – не то сказал, не то прокашлял он.

– Цель серьезная. У вашего земляка с давних пор хранится крошечная модель галактики. Она нам очень нужна.

– Ясно, – сказал Яр, хотя почти ничего не было ясно. – Она нужна вам, а ему тоже нужна. И он ее вам не дает. Так? А отобрать не можете…

– Не можем, – согласился Магистр. – По многим причинам… И договориться не можем. Этот человек ненавидит нас гораздо больше, чем вы. Хотя причин у него гораздо меньше, чем у вас.

«Что вы знаете о моей ненависти», – подумал Яр. И вспомнил, как шлепались о пальто невозмутимого Тота пули из «викинга». И как сыпалась крепость. И как плакала на могиле матери Данка…

– Нужны подробности, – сказал Яр.

– Вот подробности. Глеб Сергеевич Вяткин. Появился на Планете около сорока лет назад. Чем занимался до этого и кем был у вас, мы не знаем. Здесь известен под именами Стрелок и Глеб Дикий. Бывший террорист, нынче малоизвестный писатель. Живет недалеко от Орехова, в поселке Холмы на улице Лучников в доме номер одиннадцать на втором этаже. Одинок и по характеру нелюдим…

– Почему? Тоскует по Земле? – спросил Яр.

– Не думаю. Насколько известно, он никогда не делал попыток вернуться…

– А что за модель?

– Он очень дорожит ею, хотя практически она ему ни к чему. Видимо, просто память. По некоторым данным, эту модель сделали дети в городе Старогорске, еще там… у вас. Сделали для игры и потом подарили… Глебу Сергеевичу. Подробностей не знаю.