Водитель оказался понятливым, и такси тронулось с места.

Константин остался стоять в клубах тумана, а я вжалась в сидение и закусила губу, чтобы не расплакаться.

Утро. Мрачное, серое. Дует промозглый ветер. Он подхватывает желтые листья и кружит их в воздухе. Так холодно, что я дрожу в своем драповом пальто. Бегу к стоянке, забрать свою машину. Я отправляюсь в Ростов, подавать документы на развод. Я бы могла сделать это онлайн, но мне хочется посмотреть в глаза тем людям, которые будут принимать у меня документы.

Места в садике для Евы пока не нашлось, и ее пришлось оставить с моей мамой. Да, мама со мной не разговаривает уже второй день. А все от того, что я пропала в объятиях Константина и чуть не свела всех с ума своим поступком.

«После того, как тебя избили, что мы должны были думать?! — кричала мама в ту ночь, когда я вернулась. — Мы думали, тебя убили!»

«Знаешь, с чьего телефона ты звонила второй раз?! Я пробил номер! По нему тюрьма плачет! Только не подкопаешься, слишком ушлый этот твой новый ухажер! Как можно — будучи замужем, удариться во все тяжкие с таким человеком, как Покровский?!» — сотрясал воздух дядя Жора.

А я молчала. Мне было нечего им сказать. Я влюбилась по-настоящему. Отчаянно, горько. Так, как может влюбиться измученная бытом и одиночеством женщина, которая вдруг расцвела на несколько часов в объятиях настоящего мужчины. Те несколько часов показали мне, какой счастливой я могу быть на самом деле. Не озлобленной на жизнь матерью-одиночкой, а женщиной. Настоящей, любящей… Только жаль — Константин не мой человек. И к лучшему, что мы расстались. Надо теперь объяснить это своему сердцу и загнать его обратно в рамки стандартной жизни.

Сердце сопротивлялось. Отчаянно, безумно. Оно хотело любви Константина, а не одиночества.

Спустя сутки неравной борьбы с внезапно распустившимся пышным цветом чувством я заговорила о разводе. В любом случае, с Валерой уже ничего не склеить. После того, как я ему изменила, точно. Попросила у матери денег взаймы, оплатить бензин и госпошлину.

— Подай на развод и устройся уже на работу! Хоть администратором! — распечатывая конверт, в котором хранила деньги на «всякий случай», потребовала она. Хорошо, хоть с Евой осталась посидеть.

Ева подозрительно молчала. Мне было не по себе от ее странного ухода в себя, но разбираться было некогда.

В Ростов я приехала к полудню. Здесь было ветрено, но солнечно. Что ж, хоть не такая мрачная картина, как в Краснодаре.

В районном суде сообщила, что мой муж пропал год назад, не помогает воспитывать ребенка, и у меня приняли заявление. Только вот сразу получить свободу не получилось. В любом случае, я не получу ее раньше января. А если ответчик внезапно объявится, дело затянется еще на более долгий срок.

Едва сдержала ярость. Я хотела свободы! Отчаянно, безумно… Догадывалась почему и корила себя за слабость. Не мой Константин, не мой! Никогда моим не станет.

Обратно проезжала мимо садика Евы. Не удержалась, припарковала машину на противоположной стороне улицы и достала электронный ключ, который выдавали каждому родителю. Забрал ли Валера пакет из шкафчика дочери?

Поздоровалась с охранником, быстро вошла в раздевалку. Прислушалась — дети как раз укладывались на тихий час. В раздевалке никого не было. Осторожно, чтобы не привлечь внимание, открыла шкафчик Евы. Там было пусто. Совсем. Даже ее пижама и белье, которые всегда лежали в пакете, отсутствовали.

Значит, Валера здесь побывал. Или не Валера. Или Ева все придумала. В любом случае, спрашивать у воспитателя опасно.

Я закрыла шкафчик и быстро вышла, не дожидаясь, когда воспитатели забросают меня вопросами по поводу будущего Евы. Села в машину и свернула на перекрестке. Сама не знаю, как оказалась на Гвардейской. Навигатор завел не туда, и теперь дорога на выезд из города вела через кольцо.

Красивый бизнес центр сверкал на солнце начищенными до блеска коричневыми стеклами. Скоро он остался позади, и стало тоскливо — до боли в груди. Образ Константина стоял перед глазами. Запах его туалетной воды, его голос, его сильные руки… Его поцелуи — порочные, жаркие. Безумный секс. Как же было хорошо в его постели…

Резкий удар, и меня подбросило в салоне. От страха язык прилип к нёбу — я задумалась и притормозила в неположенном месте. Сзади в меня влетела «Веста».

— Какого хрена?! Понакупят прав, а водить не умеют! — отчаянно размахивал руками в мою сторону водитель «Весты».

Что-то неприятно сжалось внутри. В аварии виновата я, и платить, если не вмешается страховая компания, придется из маминой заначки на черный день.

«Курица я, вот кто, — зажмурившись, обозвала себя. — Только курица может раскрыть рот и не смотреть на дорогу!»

Опасливо взглянула на водителя «Весты» в зеркало. Он уверенно шел ко мне.

Поняла, что надо выйти. Обреченно вздохнула и выбралась из машины.

— Мозги твои где?! — всплеснул руками он. — Я машину три дня назад купил! И что теперь?! Звони своему хахалю, который тебе эту тачку купил! Пусть деньги везет!

— Нет у меня никакого хахаля… — понуро сообщила я.

Взглянула на повреждения и притихла. Мой бампер в хлам, перед «Весты» тоже. Как минимум тысяч на пятьдесят влетела. А еще свой ремонт.

Позвонить можно было только дяде Жоре, больше просто некому. Но пока он из Краснодара приедет, три часа пройдет. Трасса загружена. Разве что друзьям каким-нибудь из ростовского ДПС позвонит, чтобы нас растащили поскорее.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Тогда думай, как будешь платить за ремонт.

— Давайте вызывать ДПС.

— Да мы их прождем несколько часов!

— И что? Мне платить вам нечем. Пусть страховая разбирается.

Мой оппонент выругался отборным матом и принялся кому-то звонить.

Я скрестила руки на груди и поежилась. Холодно было на ветру стоять, все же ноябрь, хоть и солнечно. Надо звонить родителям, а у меня рука не поднимается. Мама не переживет еще один мой промах. И денег столько у нее точно нет, чтобы платить за ремонт.

Позади нас собиралась пробка. Водители ругались, пытались объехать место столкновения, и стало понятно, что моя беспечность создала серьезный беспорядок. А мне еще до Краснодара надо добраться. Это почти триста километров.

У обочины притормозил темно-серый «БМВ», и стало совсем паршиво. Наверное, дружки владельца «Весты» подъехали на разборки.

У обочины притормозил темно-серый «БМВ», и стало совсем паршиво. Наверное, дружки владельца «Весты» подъехали на разборки.

«Что они мне сделают? Кошелек заберут? Так там пятьсот рублей всего осталось, после того, как я пошлину оплатила».

Но когда из «БМВ» выбрался Константин, мне стало совсем нехорошо. Кто угодно, только не он. Его презрительных взглядов я не переживу.

На меня он даже не взглянул, и от этого захотелось провалиться сквозь землю.

— Мне всегда не нравились женщины за рулем, — взглянув на место аварии, мрачно произнес Покровский.

— Вот! Вы меня должны понять! Я же свою машину из салона три дня назад забрал! — отчаянно жестикулировал водитель «Весты».

— Придется у женщины машину забрать, — задумчиво потер подбородок Покровский.

— Что? — вздрогнула я.

— Ничего. В мою машину садись.

— Ты…ты этого не сделаешь! Моей вины нет в том, что в меня въехали!

- А ты бы не тормозила на повороте, в тебя бы никто не въехал! — тут же встрял в наш диалог владелец "Весты".

— В машину, Аня. Или я оставлю тебя здесь разбираться с аварией до второго пришествия, — поеживаясь от холода, процедил сквозь зубы Константин.

Я сжала кулаки, но спорить не стала. Забрала из своего автомобиля сумочку, документы и застучала каблучками сапожек в сторону темно-серой «БМВ».