— Вы Анна Макеева? — поднимает на меня тяжелый взгляд не выспавшихся глаз тот, что постарше.

— Да, я. А что случилось?

— Да вы присядьте.

Костя отодвигает мне стул, помогает сесть.

— Дело в том, Анна, что ваш муж был найден застреленным в своей машине на трассе «Москва-Ростов» прошлой ночью. Он возвращался домой с московской выставки картин. По словам его адвоката, на сегодняшнем заседании он собирался присутствовать. Но не доехал. Кто-то очень красиво его подстрелил. Работал мастер. Убийство заказное, мы даже почерк наемника знаем.

Перед глазами все прыгает. Чувствую, как Костя кладет руки мне на плечи. Увы, это никак не помогает успокоиться.

— Как, застрелен?.. — вырывается из горла сдавленный хрип.

— Скажите, когда вы видели мужа в последний раз, Анна?

— Очень давно… Мы не общались целый год. У него была своя жизнь, наполненная творчеством и красивыми женщинами-моделями. Я и дочка в богемную жизнь мужа не вписывались. Он снимал где-то в пригороде дом, много работал с фотографиями. На последнее заседание он не приехал.

— В любом случае, теперь в судебных заседаниях нет никакого смысла. Отныне ваш муж мертв, вы свободны от брака. На вашем попечении остается маленькая дочка, берегите ее. А уж мы постараемся найти заказчика убийства.

— Буду вам очень благодарна… — отчаянно киваю. Губы почему-то дрожат. В глазах слезы.

— Я вам успокоительных капель накапаю, — озабоченно смотрит на меня секретарь. — А то вы, кажется, сейчас сознание потеряете…

— Я не хотела, чтобы он умер… не хотела, понимаете? — с отчаянием смотрю на следователя. — Я просто хотела развестись. Валера мне никогда не помогал с ребенком. Он даже денег нам не давал…

— Успокойтесь, Анна. Мы разговаривали с вашей свекровью вчера ночью. Она рассказала, что Валера кого-то шантажировал. Возможно, его убили именно за это.

— Я ничего не знаю про его жизнь… Мы давно чужие друг другу люди…

Костя сжимает мои плечи чуть сильнее, чем обычно. Видимо, волнуется, что я скажу лишнее. Но я не скажу. Я буду молчать про страшную находку, которая осталась у него в сейфе.

— Берегите дочку, Анна, — сочувственно смотрит на меня следователь.

Скоро мы остаемся в зале заседаний с судьей.

— Желаю вам счастья в личной жизни, Анна. В судебных заседаниях больше нет смысла. Ваш муж погиб. Адвокат заберет все нужные документы. Мне жаль, что так вышло.

— Мне тоже, — горько киваю.

Костя крепко берет меня под руку и ведет к выходу. Я даже ног не чувствую. В голове шумит одно — до Валеры все же добрались те страшные люди с автоматами. Люди от Боброва, партнера Кости по бизнесу. Когда они придут за нами?

— Они не придут, — будто читая мои мысли, бурчит Костя и помогает мне устроиться в машине. Захлопывает дверцу с моей стороны, садится за руль.

— Если Валера найден застреленным в автомобиле, значит, его не пытали. От него просто избавились. Как от ненужного мусора. Успокаивайся, Ань. У нас все хорошо. Ты свободна. Валера получил по заслугам. Он знал, на что идет, шантажируя такого страшного человека, как Бобрик. Его неуемная жадность подвела его под монастырь.

— Мне все равно нехорошо, Костя.

— Смерть всегда нехорошо. Давай, я отвезу тебя домой. Выпьешь успокоительного, отлежишься. А завтра в обед у меня свободное окно, я заеду за вами с Евой, и отправимся в турагентство, подберем отель для нашего первого путешествия. Тебе необходимо сменить обстановку и развеяться. В Дубае будет самое то, чтобы подлечить расшатанную нервную систему.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Да, наверное. Отвези меня домой, пожалуйста.

Почему-то всхлипываю. Прикрываю рот рукой, но ничего не могу с собой поделать, рыдания вырываются из груди против воли.

— Уже едем, — понимающе кивает Костя. Касается моей щеки, сочувственно хмурится. Включает зажигание, и машина срывается с места.

Я отворачиваюсь к окну и рассматриваю серое небо. Пытаюсь успокоиться. На душе скребут кошки. Я не хотела, чтобы мой развод закончился вот так. Я просто хотела свободы. Смерти своему мужу я точно не желала.

Утро в офисе. Игорь в деловом костюме мечется туда-сюда по кабинету главбуха — кипит работа по проекту с ворованными тачками, на которые возлагает огромные надежды Паша Бобров. Сам Бобров звонил уже три раза с утра, все ждет, когда ему на счет переведут средства. Но в частном банке, на счету которого лежат средства от «Покровский и К» какая-то заминка. Нагрянула проверка, и теперь вся работа встала. Раньше утра следующего дня ничего не выйдет с переводом.

— А ты не закипай, Паша! — рычит в телефонную трубку Константин. — Здесь от нас ничего не зависит. В сауну скатайся, водки выпей. Глядишь, и отвиснут все операции в банке. Такие суммы переводить — это тебе не блядей по ресторанам катать!

Как же бесит его Бобров! И не соскочишь уже с гнилого паровоза, раз бумаги подписаны. Да и как соскочить, когда у Бобрика нет в душе ничего святого. Он ребенка застрелил, просто так, потому что психанул. А у мэра сын был младший, любимый. Дочь осталась, да разве это жизнь, когда твой ребенок погиб ни за что? Из-за мразей, подобных Бобрику, которым все мало? Нет, Костя, конечно, тоже ничем не гнушался. И драки были, и из автоматов стреляли, если делиться бизнесом друзья по бане не желали. Но детей он никогда не трогал. А теперь у него Ева есть. И это в корне меняет взгляд на жизнь. Можно ведь и меньше иметь, но без жутких махинаций с законом и чужими жизнями.

Дверь кабинета тихо приоткрылась. Заглянула Ника. Константин посмотрел на сестру и невольно вздрогнул — синяк на пол лица.

— Это кто тебя так? — поморщился он.

Ника лишь покачала головой, не желая говорить. Не удержалась, всхлипнула.

— Бобрик меня вчера застрелить хотел… Охранники еле оттащили… прикладом пистолета по лицу мне заехал, в наказание за то, что я по ним с Ингой в спальне стреляла…

Не спрашивая разрешения, подошла к бару, достала коньяк, плеснула на дно стакана. Выпила залпом.

— Костя, если я его убью, мне большой срок дадут?

— Большой, Ника. Разве что попытаться потом протащить по статье сто семнадцатой, доказать, что в состоянии аффекта убийство было совершено, могут оправдать. Но придется повозиться и кучу бабок выбросить на защиту и адвокатов.

— Я убью его Костя. Рано или поздно я это сделаю…

— Погоди, не пори горячку. Я сейчас Жанне прикажу, она врача вызовет нужного, пусть он побои зафиксирует. Так, на всякий случай.

— Костя, не переводи ему средства на проект с тачками. Он тебя обманет, у него к нам былого доверия нет. Чувствую нутром, недоброе он задумал. Сострижет бабки и кинет нас похлеще тех отельеров из Краснодара.

Константин нахмурился. Потер гладко выбритый подбородок. Может, и к лучшему, что операции в банке зависли на неопределенное время? А то Бобрик вон как истерит с утра, будто баба, честное слово, а не партнер по бизнесу. И мэр у него на крючке, вздохнуть боится, чтобы второго ребенка не потерять.

Посмотрел на Нику. Та вторую порцию коньяка в себя опрокинула дрожащими руками, всхлипнула снова. Взгляд скользнул по сейфу. Надо что-то делать. Может, действительно всю информацию по тому похищению в полицию передать? Да только кому доверять в этом городе можно, если у Бобрика везде связи?

Ника забрала бутылку коньяка и ушла к себе в отдел по продажам.

Константин подумал еще немного, и набрал номер телефона приемной мэра. С мэром они были вскользь знакомы, даже вместе как-то водку пили. В небольшом городе в узких кругах все друг друга знают, Ростов не исключение.

— Владислав Сергеевич, это Покровский. Мне с вами встретиться надо срочно.

— Приезжайте хоть сейчас, Константин Владимирович. Для больших людей у нас двери всегда открыты.

— Значит, через полчаса буду.