— Дурак! Дебил!

Даниэль совершенно опешил от такого напора. А Каро побелела еще сильнее, зажмурилась и из под плотно сжатых ресниц хлынули слезы.

— Как ты мог! Не смей никогда, слышишь! Не смей меня так пугать! — она уже не контролировала себя совершенно, занесенная для очередной пощечины рука бессильно опустилась, и сама Каро тоже буквально упала на Даниэля, вцепившись в него обеими руками, содрогаясь от рыданий.

Каким-то непостижимым чувством, жившим в такой глубине, о которой Даниэль и не подозревал, он понял, что это все ПРАВДА — она испугалась за него! И тогда Дан, подавшись порыву, сделал то, что никогда бы не посмел бы сделать при иных обстоятельствах. Он обнял Каро обеими руками и крепко прижал ее к себе. «Какая она хрупкая!» — мимолетно подумал он, чувствуя насколько дорога, бесконечно дорога ему эта девушка.

Каро продолжала рыдать и прижиматься, хотя ее сжатые кулачки и пытались ударить мальчишку в грудь и по плечам — но это так…Сквозь слезы еще удавалось расслышать отрывистые фразы:

— Идиот! Я тебя сама…убью! Шкуру спущу, негодный мальчишка! Если еще раз! Всю жизнь будешь на животе спать, слышишь?! Ты МОЙ! Понял? Мой и все… — Каро и сама не слишком понимала, что вырывается у нее вперемешку со слезами. Но в какой-то момент она вывернулась в объятьях Дана и обхватила его лицо холодными ладонями, прижалась щекой к его щеке, потом отрывисто поцеловала несколько раз, не разбирая куда, погладила по всклокоченным волосам, пропуская пряди сквозь пальцы — и тут же дернула за них, вполне ощутимо, опять заливаясь слезами. Она даже не чувствовала, как постепенно намокает кровью рубашка, не ощущала боли в плече.

Даниэль замер, боясь дышать. В глазах у него было темно. Никогда в жизни ещё сердце так не стучало в его груди, никогда не было так стыдно… и никогда он не испытывал такого восторга, как сейчас, слушая угрозы в свой адрес, чувствуя на себе ее руки и губы, и ощущая биение ее сердца, лучше собственного. Он гладил Каро по волосам и бормотал какие-то успокаивающие глупости, потом перехватил ее руку и сам прижал к губам, щеке, опять к губам. Отчего-то щипало глаза, и он никак не мог понять, отчего — ветер был не так уж силён.

Постепенно поток слез пошел на убыль. Каро притихла в кольце мальчишеских рук, уткнувшись лицом Дану куда-то в шею. И молчала. Господи, как же хорошо было Даниэлю молчать вот так вместе с ней! И это чувство… уже не в первый раз… даже когда она просто была рядом, даже когда он лишь смотрел на нее, оно каждый раз бросало парня в жар, а теперь… Дан не был настолько уж дураком, чтобы не понимать, что он чувствует, и почему-то раньше мучительно стыдился этих смутных желаний, но не сейчас. Вот тут, на этой трижды… благословенной поляне это было… восхитительно и совсем не стыдно, а… правильно!

Прошло еще несколько минут, пока…

— Каро, — еще издали крикнул Лан, — у тебя веревки не осталось? — как человек разумный, в погоню, он пустился верхом и сейчас возвращался, удерживая пленника за волосы. Сопротивляться бродяга, верно, еще не забывший удар, не решался.

Каро все еще не могла выпустить Даниэля из рук, по прежнему не обращая внимания на залитую кровью рубашку и все разрастающееся жжение в правом плече. Она и Лана почти не услышала.

— Так есть, веревка, или нет? — повторил вопрос Лан. — И… Каро, что с тобой? — Он пришпорил коня, протащив свою жертву шагов двадцать-тридцать, бросил на землю, соскочил, кинулся к ней.

— Что? — машинально переспросила Каролина, с удивлением осознавая, что встать она не может…и что рубашка почему-то липнет к спине, холодная и мокрая. И что она стоит посреди травянистой полянки на коленях, прижимаясь к Даниэлю и словно кутаясь в его объятья. Он был теплый и такой…живой, настоящий, под этой драной шелковой рубашкой, что она на мгновение замерла от странного, невероятного ощущения, заставившего вспыхнуть бледные щеки лихорадочным румянцем. Она чуть отстранилась и, собрав остатки самообладания, почти спокойно спросила:

— А что со мной? Ланире, все нормально.

Каро вернулась к своему обычному тону, но Даниэль слишком хорошо помнил слова, которые вырвались у нее несколькими минутами раньше. Он будет думать о них и позже, когда они вернуться в замок. Он будет думать о них всегда.

— Нормально??? Не двигайся, — приказал Лан, так как слышал, что в таких случаях надо так приказывать. — Сейчас я разрежу рубашку. — Чтобы добраться до Каро ему пришлось оттолкнуть Дана. Но он был так напуган, что даже не подумал извиниться. Потом!

— Зачем? — все еще не понимала Каролина. И даже немножко испугалась — такое у Лана было лицо. Она вопросительно посмотрела на Даниэля, машинально попробовала вытереть мокрые щеки, по привычке правой рукой, и негромко охнула от острой боли в плече.

Даниэль хотел было сказать Лану что-то резкое, но взгляд его упал на собственную руку — ладонь была в крови. Он не сразу сообразил откуда кровь. А когда все же отступил и увидел Каро со стороны, вскрикнул. Выглядело и правда ужасающе — весь правый бок ее был залит красным, и пятно расползалось по рубашке… Боже! Она ранена! Он вскочил и, умирая от страха каждую секунду. Ни слова не говоря, помог Лану разрезать и стащить рубашку с плеча принцессы, и невольно побледнел при виде кровоточащей раны.

Принцесса чувствовала, как все сильнее и сильнее кружится голова. Тот прилив сил, что вскинул ее в седло и одним махом принес сюда, закончился. Опять закололо в висках, а затылок стал наливаться каменной тяжестью. Она не сопротивлялась, позволяя делать с собой все что угодно, как кукла. Плечо горело и дергало все сильнее. Повернуть голову, чтобы посмотреть, что там, было больно.

— Это только царапина., — попыталась она уверить мальчишек. — Ничего страшного, через пару дней заживет.

— Заживет, заживет…, - бормотал Лан с неожиданной для себя взрослой интонацией, — сейчас посмотрим.

За два года службы на пониженных должностях, Лан насмотрелся и порезов, и ушибов, и прочих мелких увечий, и в столярной мастерской и на скотном дворе. Пулевых ран, правда, не видел. Но что-то про них читал. Он прикусил губу, чтобы не вздрогнуть от чужой крови. Успокоил себя мыслью: крови много при любой неперевязанной ране. Тем более, в этом месте нет опасных сосудов.

— Сейчас будет чуть-чуть боооольно, — сказал он, будто говорил с ребенком. Краешком собственной рубахи оттер кровь с плеча. Коротко приказал Дану: — Воды! Да шевелись ты, не видишь, она еле держится! — Теперь, когда он убедился, что герцог жив, церемониться с ним не получалось.

Застывший было Дан, сорвался с места и опрометью бросился к лошадям. Его собственная фляга, притороченная к седлу пуста, но надо проверить остальные.

— Претерплю, не беспокойся, — стараясь говорить медленно и преувеличенно спокойно, заверила Каро. С одной стороны она действительно чувствовала себя не самым лучшим образом, а с другой постепенно приходила в себя и отвлекала мальчишек от серьезности ситуации. — Не так и больно, на самом деле.

— Не так и больно! — Сердит рявкнул Лан. — Потерпит она! Вообще-то раны от пуль это не царапины, ты не знала?

— Нуууу, теоретически. — Попыталась улыбнуться Каро, но ее улыбку никто не поддержал, и она только тихонечко вздохнула.

— Да побыстрее там! — прикрикнул Лан, обращаясь уже к Даниэлю. «Ведь она же кровью из-за тебя истекает!», — хотел добавить он. Но удержался.

Даниэль и без того спешил, как мог. Не обнаружив ничего путного на лошадях, он захватил свою пустую флягу и метнулся с пещеру, продолжая поиски там. Где-то тут должен быть сосуд с водой! Даниэль судорожно переворачивал и отбрасывал тюки, те самые на которые его связанного швырнули сегодня утром. Мимолетно содрогнулся, когда наступил на стек и яростно отбросил его ногой, продолжая поиски. Сейчас он думал только об одном — Каро нужна вода!

Лан провел рукой по плечу — вот кость, вот плоть. Слегка нажал пальцами на краешки раны.

— Нет там у тебя никакой пули, — хрипло сказал он.