Скоро она встанет. Однако это можно отсрочить…

Мгновение — и чудовище попало под действие обездвиживающего заклятья. Не давая себе передышки, Страд вновь ударил огнем. А Дролл использовал невидимые клинки. И отрубил твари левую, искромсанную предыдущими чародействами лапу.

Страд тем временем заставил замереть второго монстра. Стражник получил возможность нанести несколько ударов, не опасаясь быть схваченным. Он подрубил чудовищу правое колено, и как только обездвиживающее заклятье стало терять силу, нога драуля переломилась, не выдержав его веса.

Тварь грохнулась на пол. Поползла. Отрубленная голень тащилась за ней, держась на нескольких жилах.

Краем глаза Страд заметил, что двери трактира распахнулись. Повернулся и увидел мага, замершего на пороге. Это был прирожденный с длинными светлыми волосами. Довольно молодой, но успевший не раз сразиться с порождениями Червоточины — об этом говорили шрамы, исчертившие бледное лицо.

Вошедшему хватило пары секунд, чтобы оценить обстановку. Он шагнул вперед и мгновенно включился в битву. Обездвижил противника мракоборца. Затем принялся рубить невидимыми клинками другого монстра.

Вслед за светловолосым прирожденным в «Ларгузу» ворвались еще несколько человек — трое магов и пятеро стражников. Страд не успел разглядеть их: все без лишних слов и раздумий кинулись к чудовищам.

Получив долгожданную передышку, Страд смог осмотреться. Выглядел трактирный зал ужасно. Повсюду обломки мебели и осколки посуды. Уцелели лишь несколько столов. Под одним сжался Вимар — хозяин «Ларгузы» сидел на корточках и трясся, наблюдая за сражением. Пол и стены были покрыты пятнами крови и маслянистой черной жижи. Двое поверженных драулей лежали грудами изуродованной, изрубленной, обожженной плоти, от которой по-прежнему поднимались языки черного дыма. Темно-красные и сизые ленты и комки внутренностей вздрагивали.

Накатили дурнота и усталость. Страд прикинул, сколько раз за эти кошмарные полчаса применял магию, и стало страшно. То, что он держался на ногах и не утратил способность соображать, казалось невероятным.

«А ведь Дроллу пришлось намного хуже, — Страд отыскал глазами наставника — тот разил монстров заклятьями наравне с новоприбывшими магами. Пожилой стражник тоже не отошел в сторону. А твари начали слабеть. Перемещались ползком и гораздо медленнее. Скоро все должно закончиться… — Использованных им заклятий наверняка хватило бы на добрую орду чудовищ из Червоточины…»

Страд приблизился к разбитому окну, выглянул. Возле входа в «Ларгузу» собралась толпа: испуганные лица, взволнованные голоса. Несколько стражников не давали зевакам слишком приблизиться к трактиру.

…Бой продолжался еще четверть часа. За это время в «Ларгузе» появилось два десятка магов и стражников, толпу на улице вытеснили фургоны из Корпусов Некромантов, запряженные тяглами.

Наконец драули перестали шевелиться.

Зал очистили от мебели. Вимара — трясущегося, казалось, начисто лишившегося способности мыслить — сковали и в сопровождении двух стражников увели в кухню. Останки драулей отправили в объемистые черные мешки. Прирожденные и полумаги обшаривали каждый уголок «Ларгузы», переговаривались, что-то записывали и диктовали друг другу. Дролл стоял в углу с двумя мракоборцами в годах, но по-прежнему крепкими и сохранившими выправку.

Потом в трактир, прорвавшись мимо двоих стражников на входе, вбежала растрепанная и перепуганная девушка. Невысокая, худая, болезненно бледная и скромно одетая, лет шестнадцати, не старше. Она замерла в пяти шагах от порога, заозиралась, сдерживаясь, чтобы не заплакать. К ней тут же подскочил плотный усач в доспехах. Ухватил за локоть, потащил к выходу. Девушка пыталась вырваться, упиралась, повторяя и повторяя сдавленным от слез голосом одну-единственную фразу: «Где мой отец?!»

И при этом смотрела на Страда, словно ожидая помощи.

«Дочь Вимара, — понял тот, когда стражник уволок девушку из трактира. Уперся взглядом в темные, постепенно высыхающие пятна на полу. Еще недавно там лежали искалеченные туши драулей. — Которую… эти…»

Мысль оборвалась, все внутри сдавило от тоски. Никогда прежде Страд не чувствовал себя настолько опустошенным.

Ему пришлось пробыть в «Ларгузе» еще не меньше часа. Страд смотрел сквозь суетящихся стражников и чародеев. Единственным, на ком он ненадолго сфокусировал взгляд, был рыжий здоровяк, потерявший руку: его, по-прежнему бесчувственного, с побелевшим лицом, пронесли мимо на носилках. Потом снаружи хлопнула дверь фургона, застучали по мостовой колеса. Звуки удалялись и вскоре стали совсем не слышны в многоголосье, затопившем трактирный зал.

Подошел Дролл. Измученный, похудевший, хмурый, с почти черными синяками под глазами.

— Ты не ранен? — как всегда сурово осведомился мракоборец.

Страд покачал головой.

— Хорошо, — Дролл кивнул, окинул зал мрачным взглядом. — Свою работу мы сделали. Можем ехать домой.

Услышав последние слова, Страд попытался пробудить в собственной душе хотя бы отголоски радости.

Не вышло.

Что же, первый эксперимент получился очень интересным и познавательным. Пропитанные драгоценной субстанцией существа показали невероятную живучесть: цеплялись за существование даже под градом заклинаний двух десятков чародеев. И Оннэрб честно признался себе, что ожидал гораздо меньшего, когда вместе с тремя послушниками отправлялся к трубопроводу, по которому текла сдерживающая Струпья сила.

«А дальше будет только больше», — подумал маг, вновь глядя на черное устройство.

Скоро настанет время второго опыта. И главным действующим лицом в нем выступит несчастный трактирщик Вимар.

Оннэрб вспомнил вечер, когда состоялся разговор с хозяином «Ларгузы». Никогда прежде опальному чародею не приходилось столько импровизировать. План действий окончательно оформился, лишь когда разум Вимара, благодаря заклинаниям, стал податливым, точно глина под пальцами лепщика.

Правда, предусмотреть все Оннэрб не смог. Лучший мракоборец Баумэртоса узнал о его замысле. Разумеется, без подробностей, но…

И кое-кого надо наказать.

Опальный чародей встал, отвернулся от старого стола, на котором аккуратными стопками лежали бумаги, покрытые чернильным кружевом магических формул. Оглядел комнатку — тесную, грязную и душную, с деревянными стенами, полом и потолком. Единственное оконце было заколочено, и свет давали две масляные лампы.

Вскоре, повинуясь мысленному приказу Оннэрба, явился один из послушников — крупный парень с длинными светлыми волосами, сопровождавший мага в походе за силой сноеда.

Глядя на высокую, широкоплечую фигуру, опальный чародей улыбнулся. Перед ним стоял один из первых, кто, пусть и не по своей воле, стал служить прирожденному. Оннэрб нашел здоровяка случайно — возле северных ворот. Бедняга лежал в двух шагах от черного хода заведения, где устраивали подпольные бои. Избитый и обессилевший.

Уже потом, обработав магией раны и ушибы парня, Оннэрб покопался в его памяти и узнал, что звали несчастного Сельхар, родом он из крошечной деревеньки Закатной, расположенной у самого Великого Горного Хребта. Мать Сельхара долгое время боролась с болезнью печени — излечимой, если есть деньги. Но как раз последнего у молодого лесоруба не имелось. Вот он и отправился в столицу, надеясь, что его недюжинной силе найдется применение.

Нашлось: Сельхар таскал грузы, помогал на стройке, поработал даже охранником в грязной забегаловке и сопровождающим девиц легкого поведения. Однако нужной суммы все это не принесло. Тогда-то, почти отчаявшись, лесоруб узнал о подпольных боях.

Из двух схваток он вышел победителем. Легкие деньги потекли в карман, и воодушевившийся Сельхар решился выйти против драуля. Спустя час после гонга, возвещающего о начале поединка, Оннэрб и нашел парня. Замерзающего, неспособного пошевелиться — и, разумеется, с пустыми карманами.

Заклятья помогли ранам Сельхара зажить быстрее обычного, убрали из памяти воспоминания о прошлой жизни. Каждый день Оннэрб вливал в парня новую порцию магии. И теперь лесоруб, как, впрочем, и остальные фанатики, был зависим от нее. Прирожденный сомневался, что парень проживет без заклинаний хотя бы неделю.