«А ведь я видел его…» — Страд вспомнил седоусого стражника, упавшего на колени, с остекленевшим взглядом.

— Да, это он, — кивнул Дролл, когда Страд описал несчастного, чьими глазами воспользовался маг. — И ему пришлось гораздо хуже, чем чародею. Сейчас стражник в госпитале. Лежит в беспамятстве, и целители не могут дать никаких гарантий, что он придет в себя.

Страд не нашел, что ответить. Лишь нахмурился, сжал кулаки и повернулся к окну.

Карета ползла по дороге, огибающей пустырь перед восточным базаром. Жизнь вокруг прилавков кипела, словно и не было натиска многомиллионного войска снежных хлопьев. Столб-сигнальщик с четырьмя тушами крылунов на фоне светло-серых туч выглядел особенно зловеще.

«Скоро приедем», — от этой мысли на душе немного потеплело.

— А как мастер Медэл? — спросил Страд, отводя взгляд от окна.

Даже полумрак, царивший в карете, не скрыл мгновенно потемневшего лица мракоборца. И Страд понял все еще до того, как наставник заговорил.

— Он скончался, — негромко ответил Дролл и строго посмотрел на Страда. — Рана была слишком серьезной. К тому же, его мучила болезнь. Пила силы, отравляла изнутри. Поверь, для него так даже лучше. Медэл погиб в бою, а не сжираемый опухолью и ненавистью к остальным, кого недуг не коснулся. А ты все сделал верно. Остановил кровь, погрузил его в беспамятство. Думаю, искра жизни Медэла покинула тело без мучений. Не вздумай себя винить. Всего полторы недели назад ты спас человека, и, думаю, тебе будет интересно, недавно я видел Дюррена. Он готовится со дня на день вернуться к службе.

Страд ответил кивком. От последней новости и впрямь полегчало.

— Теперь о твоих видениях. Я начал подозревать еще в деревне Чешуйка, когда ты обнаружил мертвую тварь из Червоточины… Теперь, после Зала Кошмаров, сомнений не осталось, — Дролл посмотрел на Страда, тот замер, с волнением ожидая, когда наставник продолжит. — В тебе есть дар прозревателя. Пожалуй, самая необычная магическая способность, какая только может быть. И очень редкая. Однако сейчас эта сила пробуждается, когда угодно ей. Ты должен научиться подчинять ее. Будет нелегко, потребуются многодневные и тяжелые тренировки. И нет гарантий, что все получится. Но в случае успеха у тебя появится мощнейшее оружие в борьбе с темными силами.

— Понял, — пробормотал Страд, осмысливая услышанное. — Я… не подведу вас, приложу все силы. Обещаю.

— Знаю. И помогу, — Дролл кивнул, помолчал немного и продолжил: — За последнее время нам пришлось немало потрудиться. Ты прекрасно показал себя. А потому я сокращаю твой испытательный срок. С сегодняшнего дня ты официально становишься моим учеником.

— Спасибо… — после небольшой паузы выдавил Страд. Последние два часа принесли столько новостей, что голова шла кругом.

От Дролла это не укрылось.

— Еще я даю тебе недельный отпуск. Будешь спать, сколько пожелаешь, гулять по Баумаре. Восстанавливай силы.

— Хорошо. Благодарю вас.

Вскоре карета остановилась. Страд выбрался и вслед за наставником прошел через каменную арку. Снегопад не думал ослабевать, и двор перед домом мракоборца, утопающий в холодной белизне, выглядел непривычно.

И в то же время казался родным.

Это был очень необычный сон. Никаких видимых образов. Лишь чувства. Ярость, страсть, желание обладать, жажда мести… И — что-то, похожее на любовь.

Последнее особенно удивляло. Разумеется, у Оннэрба были женщины, но опальный маг рассматривал их лишь как средство для утоления особого, исключительно мужского голода. Он никогда не испытывал к тем, кто ложился в его постель, даже теплоты — не то что любви.

«Это странно, — размышлял Оннэрб, упершись взглядом в скрытый ночным мраком потолок. — Собственный рассудок играет со мной».

Спать больше не хотелось. Морщась от сильнейшей боли во всем теле, чародей сел на топчане. Сделал несколько глубоких вдохов, потер лицо. И стал думать.

Проще всего этот «слепой», наполненный лишь чувствами сон было объяснить произошедшим почти пять дней назад. Оннэрб до сих пор злился на себя за глупейший промах.

«Не предусмотреть запечатывающего заклятья… — он покачал тяжелой, словно наполненной мелкими острыми камешками головой. — Вот и поплатился».

Чародейство Медэла надрубило невидимую магическую жилу, благодаря которой Оннэрб видел происходящее в Зале Кошмаров, слившись с разумом одного из стражников. Именно надрубило, заставив страдать и самого опального мага, и несчастного, ставшего его глазами. Но Оннэрб выкарабкается, он справлялся и не с таким. А вот бедный стражник теперь до конца дней будет лежать пластом, пускать слюни и ходить под себя.

«Досадно, — Оннэрб усмехнулся. — Будет мне урок…»

И все же эксперимент получился потрясающим. Опальный маг, невзирая на боль, следил за битвой в Зале Кошмаров, как за спектаклем. Захватывающим — и не лишенным драматизма. Чего стоила одна только гибель бедолаги Медэла. А уж мальчишка-полумаг, кинувшийся спасать мракоборца Дролла…

Да, странный сон разумнее всего списать на следствие магической травмы от пересекшихся заклятий. Но Оннэрб по опыту знал, что даже самое разумное объяснение не всегда оказывается верным. И чувствовал: сейчас как раз такой случай. Все эти чувства, даже — «Не даже, а особенно», — поправил себя Оннэрб — подобие любви, не просто так. Маг с детства, как только научился простейшим заклятьям в приюте для сирот-прирожденных, понял, что его память содержит множество черных пятен.

— Одним будет меньше, — прошептал опальный чародей, чувствуя мощную волну уверенности. — Скоро я что-то вспомню. О самом себе…