Плотно поесть на кухне, получив порцию объятий Кулины — мне и каждому дракону в отдельности.

Вновь оставить Аву и Яна играть во внутреннем дворе, с одним условием — не мешать работе Адель. Заглянуть к Хвое, выполняя обещание не пропадать надолго.

И последний пункт перед любым походом — лазарет, с лекарственными шприцами и временными, но сильнейшими бафами от средств Терры.

Я нашёл леди-вампира почти в полном одиночестве, без двух помощников и без Шаэль, которая как раз отправилась в тронный зал. Моя целительница, прекрасная как сама ночь, сидела на небольшой табуретке возле кровати с пациентом и измеряла дыхание с помощью старинного на вид стетоскопа. Пациентом, естественно, была одна из танцовщиц, состояние которых мы вчера обсуждали с Асфаром.

— Без изменений? — аккуратно спросил я, когда она сняла прибор и встала мне навстречу.

— К счастью. — коротко сказала она, переходя ко второй девушке.

Я подошёл поближе. Дрёма Йхтилла со стороны всё ещё выглядела как самый обычный сон, но теперь я знал, куда смотреть. Кисти и пальцы танцовщиц выглядели нормально, а вот запястья казались чуть более бледными. Нехороший знак.

— Узнали на досуге течение недуга? — печально улыбнулась Терра.

— Что-то вроде того.

— Для беспокойства нет повода — эти следы у них были с момента поступления. Впрочем, и надеяться тоже не на что.

Мне хотелось сказать Терре про намечающийся союз, который всё-таки сможет дать надежду, но это фактически означало сделать выбор в пользу Высокого дома Риида. Либо же пообещать, а затем оправдываться, мол, передумал, зря обрадовал. Обе танцовщицы для вампирши были в общем-то никем, равно как и для меня, но неисполненный долг врача терзал её сильнее, чем она хотела показать.

И вместо этого я спросил:

— Сколько ты здесь лет?

Она подняла на меня слегка удивлённый взгляд безукоризненно-алых глаз.

— Грубый вопрос.

— Извини.

— Кого угодно другого бы не извинила. Скажем… двадцать шесть.

Её глубокий голос на миг стал лукавым, но она ведь не могла врать?

— Младше Кулины? — недоверчиво спросил я.

— Возможно. Возможно, нет. Но вы же не спросили, сколько я всего провела здесь лет. Это было бы уж совсем невежливо.

— Я… переформулирую. Внизу, под восточным крылом, находится рабочая механическая секция. Мне бы понять, кто её создал и в какой момент.

На её лице промелькнуло понимание, и она испустила тяжёлый вздох — хотя я до сих пор не был уверен, что вампиры нуждались в дыхании.

— Насколько это необходимо, Вик?

— Боюсь, что совершенно необходимо.

— Тогда следуйте за мной — и не жалуйтесь, что в ближайшую неделю вы почувствуете, когда будете колоть себе мои лекарства.

Терра встала и направилась мимо меня — в примыкающий к лазарету коридор, всё ещё считающийся очищенной зоной. Проходя, она будто случайно задела меня бедром, заставив температуру в лазарете резко подскочить на пару градусов. Она же шутила, когда намекала, что обиделась на простые вопросы? Она же не станет в самом деле подмешивать мне в средства какую-нибудь болезненную дрянь?

Она же шутила, верно?

С момента, когда я впервые попал в лазарет, ведущий в него коридор не слишком изменился. В нём всё ещё царила атмосфера старой захолустной поликлиники, и очищение разве что убрало самую заметную грязь, да слегка обновило убитое подобие паркета на полу. Лучше, чем ничего, но и не предел мечтаний. Всё остальное — старая мебель, облезлая краска на стенах и пыльные окна с металлическими решётками — всё осталось как было. Я просто перестал обращать на это внимание, благо что сам лазарет Терра поддерживала в безукоризненной чистоте.

Самое смешное, что в пыли на окнах имелся скрытый смысл — Полночь не хотела, чтобы посетители лазарета видели руины в большом внутреннем дворе и полуразрушенную стену. Один раз я выбирался туда днём, когда замок спал, а также спускался к основанию библиотечных башен, стоящих в дальнем конце того же участка. Ещё к башням пару раз приходила Адель, пользуясь своим статусом живого механизма. Полночь не считала её за полноценное разумное существо с душой и фактически игнорировала. Обидно? Да. Несправедливо? Ещё как! Но в некоторых случаях — очень удобно. Так или иначе, в основном тайный проход за шкафом оставался закрытым.

Тем сильнее было моё удивление, когда я увидел, как целительница не напрягаясь отодвигает шкаф в сторону и спокойно открывает дверь в разрушенный двор. Как будто каждую ночь выбиралась туда подышать свежим воздухом.

— Терра!

Но она уже скрылась за дверным проёмом, и до меня донёсся звук лёгких шагов, спускающихся по каменной лестнице. Через несколько секунд я выбежал следом и тут же вспомнил эту лестницу — та, должно быть, была старой ещё во времена правления Бертрама фон Харгена. Сейчас каменные ступени держались скорее на честном слове, чем магии Полуночи. В прошлый раз я — не в лучшем состоянии — спускался по ней минут пятнадцать, сейчас справился за две. Вампирши нигде не было видно.

— Терра! Где ты⁈ Это же загрязнённая территория!

— Да неужели? — промурлыкал мне на ухо знакомый голос, да так нежно, что у меня мурашки побежали по коже.

Я обернулся — и она стояла прямо у меня за спиной — смуглая, черноволосая, совершенно ослепительная. Старинный медицинский халат удивительным образом лишь подчёркивал выдающиеся формы Терры, но сейчас, вдобавок, его верхняя часть была слегка приоткрыта. И этого «слегка» вполне хватало, чтобы у меня сбилось дыхание.

Что происходит? Здесь есть какой-то тайный ход, который она хотела мне показать? Что-то, о чём нельзя было рассказать в лазарете?

— Вы правы, Вик, — продолжала леди-вампир. — И вместе с тем — заблуждаетесь. Вы думаете, что Полночь немедленно карает слуг, что замарали ноги в грязи, но она нередко делает исключения. Вспомните ночь, когда слуга Пожирателя попытался вас ограбить.

— Альхирет, — пробормотал я. — Вы с Хвоей пришли на помощь…

— Именно так, «пришли», Полночь не переносила нас магией. Гораздо проще воззвать, а затем закрыть глаза на небольшое нарушение. Скажу больше: это нарушение по меркам замка считается настолько несерьёзным, что я уже пять минут стою снаружи, в месте не только загрязнённом, но и постыдном. А реакции, как видите, всё нет — этого недостаточно.

Она знала. Она тоже знала о том, что Полночь старалась скрыть эту зону от любопытных глаз. И тем не менее, вышла сюда как ни в чём не бывало.

— Мы должны вернуться, — сказал я. — Поговорим внутри.

— Я думаю, сперва мы должны сделать кое-что другое, — её голос вновь приобрёл вкрадчивые, будоражащие оттенки.

— Ч-что?

— Усилить… эффект.

Я не успел возразить или снова переспросить — возможно, к лучшему, это прозвучало бы совсем глупо. Я не успел даже моргнуть. В одну секунду мы с Террой стояли друг напротив друга, а в следующую она уже прижимала меня к стене, впившись в мои губы своими.

Мы целовались раньше — как и со всеми девушками Полуночи, в момент передачи силы. Но этот новый поцелуй оказался совершенно иным, беспорядочным, грубым и неистовым, как у двух подростков, что выжидали месяцы, прежде чем остаться наедине в пустой квартире на пару часов. Наши языки сплелись, и я не мог сопротивляться. Её кожа была прохладной, но не холодной, и только она могла погасить жар, что вспыхнул, разгорелся и немедленно объял меня целиком.

Запах Терры — полынь и лекарственные травы — сладкая, желанная горечь. Вкус её губ, языка, слюны. Её ненасытная страсть, неистовая жажда, которую она вливала меня с каждой секундой этого бесконечного поцелуя. Моё тело отказывалось слушаться, словно окаменело…

И заметнее всего это окаменение проявлялось в районе паха.

Я призвал на помощь всю свою силу воли — жалкие её остатки — и умудрился урвать микроскопическую паузу между поцелуями.