Так бывало, когда он готовился наброситься на источник раздражения.

— Зачем им это, Макс? Кому вообще придет в голову подозревать девчонку?

— Ты просто не знаешь, какие замесы творятся в их семейке… Я тоже не знаю, но посмотрел тут эти файлы, вспомнил поведение детки и малость ошалел, Хаос, говорю тебе… Менты тоже рано или позд…

Он продолжал что-то взволнованно говорить в трубку, но Глеб его уже не слушал. Что-то громко просвистело где-то у самого уха Хаоса, и тот, еще не сообразив до конца, что происходит, мгновенно отскочил подальше, дернул ближе к лицу руку с оружием и хмуро покосился на виднеющиеся на стекле «паучьи лапки».

Засада.

Проклятье!

Как его могли здесь выследить, черт побери?!

Больше выстрелов не было — по ходу, какие-то отморозки снаружи теперь наверняка гадают, почему не последовало ответного огня. Быть может, даже на полном серьезе прикидывают, не мочканули ли мишень… Глеб быстро перевел АПС на одиночный огонь — бить автоматные очереди он совсем не собирался, подполз к отлетевшему в сторону мобильнику и, подняв аппарат, неуклюже приложил его к уху.

— Макс, меня какие-то гниды зажали, — прошептал, зорко озираясь вокруг.

— Сколько их, приятель?

— Хрен разберет. Ты это… если что, можешь забрать себе мой винторез, тот, на который глаз еще год назад положил.

— Завались, придурок, — нервно рявкнул Макс, которому момент явно не слишком приглянулся для шуток. — К тебе не успею, а…

— Ясен, блин, что не успеешь, — Глеб бесшумно подобрался ближе к занесенному пылью пустому и очень старому шкафу, отодвинул деревяшку, загораживающую дыру между днищем и ножками, запустил руку в образовавшееся отверстие и, пошарив там, извлек небольшое устройство, так, на всякий пожарный… — Оставайся на месте и попробуй что-нибудь сообразить.

Тонкий напряженный слух уловил почти неслышные движения под окном, и Глеб, быстро сунув телефон в карман, тенью скользнул к двери, которая вела в коридор.

Если он все правильно понимает, дом уже окружен; сбежать без боя не получится, конечно. Хаос миновал коридор, толкнул дверь в ванную комнату, после чего вновь прислушался — судя по звукам, времени совсем не осталось, через секунду-другую ребята будут в доме. Глеб быстро приткнул извлеченное из-под шкафа устройство к бортику ржавой ванны, осторожно выглянул за дверь, каким-то шестым чувством уловил движение за стеной, но не смог определить, сколько недоброжелателей уже расхаживают по дому. Черт, придется прорываться…

Хаос шмыгнул к противоположной стене и принялся удаляться в другую сторону. Из комнаты, в которой Глеб не так давно мирно болтал с Максом, прямо на него вырулил незнакомый молодчик, явно чем-то сильно озадаченный; при виде Глеба он тут же дернул рукой с оружием, но Хаос оказался проворнее, и уже через секунду пистолет оппонента упал на пол. Однако парень не собирался сдаваться и ринулся на Хаоса, Глебу пришлось отбиваться от неизвестно откуда появившегося придурка. Улучив момент, сгреб того за шиворот и приложил физиономией к стене; грозный оппонент, мгновенно присмирев, принялся оседать на грязный пол. Шум не остался незамеченным, и Хаос, сообразив это, побежал по коридору, уже не стараясь скрыть звука шагов.

Посчитав расстояние безопасным, Глеб приблизил к лицу ладонь с прибором, активирующим детонатор, секунду поколебался, после чего опустил палец на кнопку.

Взрыв не был мощным, устройство, прилаженное к бортику ванны, не могло принести ощутимого вреда и максимум разворотило ванную и прилежащую к коридору стену, однако шум заставил расслоившихся по периметру ребят впасть в непонятки и на время отвлечься от поиска основной цели.

Пользуясь их замешательством, Глеб вынес оконное стекло рукоятью АПС, без особых проблем выпрыгнул наружу и тут же, уловив мимолетное движение справа, пустил пулю в плечо неизвестно откуда появившемуся убийце. Как и в любой из его временных хавир, в этой тоже были предусмотрены пути отступления. Не дожидаясь, пока остальные додумаются, что взрыв — всего лишь отвлекающий маневр, Глеб поторопился покинуть опасное место.

ГЛАВА 6

ВЕРА

Это было странное чувство — вроде я добилась того, о чем так долго грезила, избавилась от Павла и заполучила в свои руки все, что после него осталось, однако радость, даже некая эйфория после победы очень быстро сменилась растерянностью.

Я не знала, куда должна двигаться дальше, что делать, в какую сферу деятельности обратить свои пока еще нераскрывшиеся таланты.

У меня есть деньги, но нет цели на будущее, а это, как ни крути, очень печально. Я молода и, стоит только захотеть, могу попытаться свернуть горы… Вот примерно на этом месте мой энтузиазм прощально машет ручкой, и на его место приходит равнодушная ко всем возможным изменениям апатия.

Так я рассуждала, бесцельно бродя по комнатам особняка, бездумно трогая ладонями стены.

Я одна. Совсем одна.

У меня нет цели, но есть возможности.

Печально, правда?

В этом городе, да что там — вообще в жизни — у меня есть только этот проклятущий шикарный дворец, в стенах которого так безопасно, тепло и уютно. И я не хочу, просто не найду в себе сил однажды выбраться из четырех стен, чтобы вновь, уже в который раз нос к носу столкнуться с неизбежными проблемами. Да, я действительно трусиха, прекрасно понимаю, что там, снаружи, все совсем по-другому, в какой-то степени намного привлекательнее, чем здесь — внутри, и тем не менее не могу заставить себя выйти в свет.

Мне страшно.

Слишком хорошо знаю, с какими жуткими монстрами можно столкнуться, если осмелиться поверить в то, что можно значительно разнообразить свою скучную жизнь.

Я помотала головой, нашарила в кармане рубашки заколку и небрежно сколола волосы на затылке. Предстоит еще один день, затем еще, еще, еще… Ничего не изменится, пока я не заставлю себя понять, что дальше так продолжаться не может.

А может, поступить в институт? Или в какое-нибудь училище, а? Просто для того, чтобы не чувствовать себя «выпавшим из сот» членом социума и не провожать унылым взглядом каждый из одинаковых минувших дней. Надо подумать об этом, хотя, признаться, мне будет тяжело находиться среди огромного количества незнакомых людей. Все же я несколько… аутична, люди вызывают у меня опаску, хоть я и стараюсь по мере возможностей маскировать это за безразличным, даже ледяным тоном.

А может, стоит вообще уехать подальше от этого города? Найти каморку в какой-нибудь глубинке, забиться в нее и больше ни о чем не думать…

Я в досаде закусила губу, легким движением вытащила из волос заколку и швырнула ее обратно в карман. Нет, найти дыру поглубже и скрыться от всевозможных глаз тоже не лучший для меня вариант. При всей своей нелюдимости я, тем не менее, не лишена тщеславия, потому не смогу долго скрываться — мне непременно захочется «блеснуть» звездой на закатившемся небосклоне.

Не всегда удается контролировать порывистые вспышки этих навязчивых противоречий, из которых, как иногда кажется, соткана я сама.

Опустившись на пол, я прислонилась спиной к стене, подтянула колени к животу и медленно опустила веки. Перед мысленным взором тотчас возникла старая картинка — щупленькая девочка-подросток в грязном, некогда пышном белом платье сидит в точно такой же позе, только вокруг нее не богато обставленная дизайнерскими безделушками комната, а холодные стены промозглого каменного мешка.

Девочка сидит, широко распахнув кажущиеся кукольными огромные глаза, остановившимся взглядом смотрит куда-то перед собой, и я точно знала, что именно она сейчас видит.

Знала, однако всем сердцем хотела бы забыть.

Забыть…

Я резко распахнула глаза и усмехнулась — сколько раз говорила себе, что все позади, прошлое должно остаться прошлым, предыдущая страница жизни измазана черным цветом так сильно, что не разобрать даже контуров былого изображения, и все-таки образы — ментальные картинки — по-прежнему живы, имеют такой же темный цвет, но только местами черноту размывает красная краска.