Хаос по-прежнему загораживал собой выход из ванной комнаты и почему-то совсем не хотел отойти в сторону. Ему нравилось чувствовать ее напряжение, нравилось само понимание, что девчонка, оказывается, из плоти и крови, а не из железа и стали.

Все ее поведение — дешевый выпендреж и ничего больше.

Скорее всего, насмотрелась красочных голливудских боевиков и теперь пытается подражать красивым хитроумным героиням, у которых стальные не только нервы, но и…

Хм. Он так и знал.

— Не скажешь, пока я рядом, — охотно согласился с этим Глеб. — А потом запоешь, как миленькая.

Она ничего не ответила, похоже, не посчитала нужным затевать заранее бесполезный спор с человеком, который так или иначе имеет на все свою устойчивую точку зрения. Вопреки желанию Хаос ощутил нечто вроде… одобрения, что ли? Она не была дурой, это Глеб мог сказать совершенно определенно.

Быть может, тем и задевала.

В этот момент раздался отчетливый звонок, оповещающий присутствующих о явлении гостя. Хаос хмуро перевел вопросительный взгляд на девчонку, едва заметно кивнул головой в сторону коридора, на что та неопределенно пожала плечами.

— Кого ждешь?

— Мне некого ждать, — буркнула она и, пользуясь тем, что Глеб отступил от выхода, юркнула за дверь.

Хаос поспешил следом.

— Постой-ка, рыбинка; не знаю, чего ты там мутишь, но никаких посторонних шнырей нам здесь не нужно.

Она остановилась, словно вдруг прямо перед ее носом выросла невидимая стена, и любезно простерла руку к экрану домофона, приглашая Хаоса самостоятельно разведать, кто и зачем пасется под воротами Павлушиного дома. В ответ на это Глеб озадаченно потер подбородок костяшками пальцев, но все-таки приблизился к экрану. Разумеется, работать мордой — светиться перед друзьями этой помешанной — он не собирался, но посмотреть, кого там принесло, был просто обязан.

— Не дури, — бросил он совершенно излишнее предупреждение, заподозрив нынешнюю хозяйку особняка в желании позвать на помощь.

Впрочем, подозрения были так себе…

Глеб обратился к экрану домофона и увидел высокого мужчину в темном пальто; тот стоял таким образом, что лицо посредством камеры было не рассмотреть.

— Это какой-то из приятелей дядюшки, — равнодушным тоном оповестила девчонка, и Глеб едва не вздрогнул, обнаружив ее так близко, сразу же за своей спиной. — Приходил пару раз.

— Че ему надо?

— Думаю, Павла.

С пару секунд Хаос молча смотрел на Павлушину преемницу, рассуждая. Проще всего приказать ей не открывать дверь, но смысла в этом было мало.

Ровно как и в том, что он вообще находится здесь, несет всякую чушь и одновременно прокачивает себя атмосферой гнетущего безумия.

Она протянула было руку, чтобы нажать на кнопку, но Хаос резко перехватил тоненькое запястье и решительно отвел в сторону. В этот момент мужчина за воротами начал проявлять признаки нетерпения, вновь активировал звонок, недовольно вскинул голову и посмотрел прямо в камеру.

Эта физиономия, смазливая, но в то же время вызывающая острый приступ тошноты, была слишком знакома Хаосу. Словно позабыв о том, что нежданный визитер не может его видеть, Глеб грязно выругался, невольно отступая на пару шагов.

ГЛАВА 7

ВЕРА

Хаос прорычал сквозь зубы что-то не совсем мне понятное, и с силой сжал ладони, при этом взгляд его неотрывно упирался в экран монитора.

Я не разделяла его интерес к очередному дядюшкиному знакомому, однако такая острая реакция со стороны Хаоса заставила призадуматься. Если тот тип за воротами так действует на этого отморозка, может, поможет мне заодно от него избавиться?

Я перевела взгляд с нетерпеливо переступающего с ноги на ногу гостя на Хаоса. Было бы желание, а способ схлестнуть между собой этих двоих найдется, стоит только проявить немного хитрости.

Другой вопрос в том, действительно ли я хочу это делать?

Понятно, что безучастной мне не остаться, и все, что происходит на территории этого особняка, так или иначе, но меня заденет. Опять-таки, я могу лишь догадываться о том, что между этими двумя весьма натянутые отношения, но утверждать наверняка не возьмусь, не хватит психологических навыков. Я однозначно рискую, если решу сейчас привлечь внимание гостя.

Тем временем с назойливым типом, так и не удосужившимся представиться хотя бы частично, произошли весьма интересные изменения — в ладони Хаоса мелькнул пистолет, а сам мужчина как-то разом подобрался и сразу стал похож на хищника, готовящегося к прыжку.

Нет уж, все ваши разборки назначайте где-нибудь за пределами МОЕЙ территории!

Здесь все должно оставаться тихо и прилично.

— Он не мог приковылять следом за мной, я конкретно просекал возможный хвост, — вслух размышлял Хаос, все сильнее стискивая пальцами рукоять пистолета.

— Он тут из-за Павла, — спокойно напомнила я, действительно придерживаясь именно этой версии.

— Твой фраер сдох, — жестко оборвал Хаос, бросив на меня мимолетный взгляд.

— Может, дядя об этом ничего не знает?

— Ага, смотри… — Хаос криво усмехнулся, но тут же лоб его прорезали складки. — Если б он знал, что я тут, не стал бы медлить. В последнюю нашу встречу эта гнида сломала мне пару ребер и обеспечила поход к зубному лепиле.

— Кажется, вы большие друзья…

— Конкретно, — он снова обнажил в ухмылке край зубов и сразу же получил стопроцентное сходство с хамоватым бывалым уголовником. — Если снова пересечемся, выживет только один из нас.

Хорошая информация, нужно запомнить.

— Неплохой стимул позвать его на помощь, да?

Хаос резко перестал скалиться и спустя секунду уже злобно вжимал меня в стену, нависая неминуемой карой. Как бы я ни убеждала себя в том, что он не представляет для меня сильной опасности, это его действие все же произвело должное впечатление, дразнить раздраженную тушу расхотелось.

Только не шею, тяжелый ублюдок…

— Засохни, усекла? Если он реально приперся к твоему покойничку, значит, сейчас потопчется и уберется восвояси. А если он здесь из-за меня…

Я закусила губу и требовательно дернулась, пытаясь освободиться от захвата, но силы были далеко не равны. Хаос, видя мою неудачу, сильнее вжал меня в стену, правда я так и не поняла, чего он хотел этим добиться. Испугать? Или вызвать ощущения, схожие с теми, что чувствует больной клаустрофобией, волей судьбы оказавшийся в каменном мешке, не столько физически, сколько психологически закованный в узкие давящие стены? Я почувствовала, как сильнее забилось сердце; по телу пронеслась судорога неприятной покалывающей дрожи. Все это уже позади, было, проходили… Но только при всем желании мне никогда не избавиться от пробирающих насквозь ассоциаций.

У меня невероятная воля к жизни — так неустанно повторял немолодой неряшливый психолог, поправляя очки на носу каждый раз, когда смотрел в мою сторону.

Я жалась в кресло, опускала глаза в пол, теребила в руках какую-нибудь безделушку, тряслась всем телом и больше всего на свете хотела провалиться сквозь землю и никогда не видеть ни одного представителя человеческого рода. Я панически боялась людей, видела опасность в каждом из них, даже в этом приятном мужчине с седеющими висками. В его доброй ласковой улыбке мне чудился звериный оскал; когда он пытался меня успокоить, я стискивала зубы и уходила глубоко в себя. И тем не менее, несмотря на видимые признаки сумасшествия, внутри меня постоянно шла непрекращающаяся борьба.

Самый страшный, самый жестокий бой — это как раз-таки схватка с самой собой, смертельный поединок с собственной тенью, происходящий глубоко внутри, скрытый от любопытных посторонних глаз.

Поединок, в котором отсутствие любых правил позволяет прибегать к запрещенным приемам, бой с неравным раскладом сил, исход которого может измениться в считанные секунды. И когда психолог пытался достучаться до замкнувшейся в себе девчушки, она видела перед собой не добрые участливые глаза, а воображаемые боксерские перчатки со следами крови, вяло отмахивалась, пыталась ускользнуть от очередной порции ударов, иногда — с успехом… Но чаще всего после аудиенции с собственной тенью она неподвижно лежала в луже яркой красной жидкости, снова и снова переживала крах, уже не пыталась подняться и попытаться дать отпор…