И вся его нескончаемая война с самим собой и всем окружающим миром вдруг обретала вполне конкретный смысл. Если есть кто-то, ради кого хочется отмести идеи о бессмысленности жестокого существования в стае волков, жить становится проще и страшнее одновременно. Страшнее — потому что теперь в выжженной дотла душе замерцал бледный огонек другой, более ценной жизни.

Глеб смешался — такие мысли были для него в новинку. Фальшфейера цветного дыма где-то там, глубоко внутри, вовсю подавали сигналы тревоги, когда он задумчиво провел ладонью по длинным волосам Веры, коснулся ее плеча.

Потревоженная его неожиданным вмешательством в ее сон, девушка заворочалась и медленно разлепила ресницы. С интересом покосилась на его ладонь, по-прежнему лежащую на ее плече.

— Что это ты делаешь? — поинтересовалась сонно.

— Так сразу и не придумаешь. По ходу, просто не могу от тебя отойти, — хмыкнул Глеб полушутливым тоном, лениво играясь с прядью ее волос.

— Тогда не отходи, — не поднимаясь, она подтянула колени ближе к животу, устраиваясь на диванчике поудобнее.

Такой она ему тоже нравилась — спокойной, еще не выплывшей из прерванного сна.

Он просто не мог оставить Веру высыпаться, ему непременно хотелось стать центром ее внимания.

Глеб провел ладонью по ее бедру, затянутому в темную джинсовую ткань, борясь с искушением рывком подтянуть ее к себе ближе, и…

— Я тебя не отпущу, — вдруг сказал он, резко вскинув на Веру горящий взгляд. — Ты же сама все просекаешь?

— Конечно. Свидетелей никто не любит, — она сказала это как что-то само собой разумеющееся, не вдумываясь в смысл его слов, и Хаос вдруг ощутил нечто похожее на досаду.

Ты вскоре забудешь о том, какого это — спать в моем присутствии.

— Я не о том. Капец твоему затворничеству. Ты больше никогда не будешь одна, потому что я… всегда буду рядом. Хочешь ты того, или нет. Я никуда тебя от себя не отпущу.

— Заметано, — она равнодушно подбила подушку под голову, вовсе не собираясь расставаться с возможностью поспать дольше.

Она все еще его не слушала.

Больше книг на сайте -

С другой стороны, он мог говорить все, что приходит в голову, не фильтруя базар из опаски показаться сбрендившим фуфелом.

— Вер, — Глеб сильнее сжал ладонь, оглаживающую ее бедро. — Я со всем разберусь, но ты сможешь вернуться обратно в свою проклятую хибару, набитую всеми этими паршивыми дорогими безделушками только в том случае, если мне при этом свернут башку. Но если я не сдохну, то сам, вот этими руками сожгу дотла твой особняк, чтобы ты больше никогда не смогла туда вернуться.

Сделаю все, чтобы ты была моей.

— Что ты там болтаешь? — она в изумлении распахнула глаза, наконец-таки заинтересовавшись тем, что пытался донести до нее Хаос.

— В твоей мрачной хибарке даже я могу умом тронуться, — приободрившись, продолжил он. — А по тебе и так все лепилы хором слезы льют; можешь меня за это стукнуть, пока разрешаю.

Вера положила свою ладонь поверх его и медленно, но настойчиво подтянула Глеба к себе. Прижала его конечность щекой к подушке, и Хаос, чтобы ей было удобнее, придвинулся еще ближе.

— Использовать меня вместо подушки? Тебе первой пришла в голову такая дурацкая мысль.

— Глеб, — еще никто не тянул его имя так сладко, как это выходило у нее. — Давай не бросаться в крайности? Выброси из головы мой особняк, а то как бы и правда чего не вышло…

— Будь уверена. Я не стану смотреть за тем, как ты сходишь с ума в этих треклятых стенах. Павлуша — шизанутый придурок, такой дизайн мог выдумать только полный псих. И знаешь, Вер…

Он осекся, заметив вдруг, что она едва сдерживает смех.

— Чего?..

— Ты зовешь меня по имени. Раньше ты почему-то его избегал, называл меня совершенно нелепыми прозвищами типа «рыбинки», от которой я еще долго буду отходить.

Возразить было нечем. Глеб вообще не любил заморачиваться с именами — куда проще использовать при случае нейтральные кликухи.

Как клише, не засоряя свою память ненужными именами «проходящих» персонажей.

— Крыть нечем, — свободной рукой он потер шею, внезапно почувствовав, как быстро из него улетучиваются остатки здравого смысла. — Как-то все так быстро закрутилось… А знаешь, я б на тебе женился, если бы мог.

Она вдруг резко выпрямилась и села, поджав под себя правую ногу. Хаос вскинул лицо и теперь выжидающе смотрел на девушку, с явным нетерпением ожидая услышать слова, объясняющие ее реакцию.

— Значит, ты спалишь мой особняк? — медленно протянула она, вроде как задумавшись о чем-то.

— Рвану, — поправил Глеб. — У меня узкая специализация.

— И заберешь меня к себе?

— И окончательно сломаю тебе жизнь.

— Таким, как ты, ничего не стоит вскружить молодой девушке голову, — Вера скорбно поджала губы; по ее взгляду нельзя было сказать наверняка — издевается или в самом деле сетует.

— Я бы не стал этого делать, — все же ответил Глеб.

Это ты кружишь мою голову, пытаясь свести меня с ума.

— Врешь. Ты только этим и занят, — она подалась вперед и устроила ладони на широких плечах Глеба.

Теперь между их лицами были какие-то жалкие миллиметры пустого наэлектризованного пространства.

— У меня нет никого, кроме тебя. И даже если ты захочешь меня убить, я немного от этого потеряю. Но если однажды ты вдруг решишь, что я тебе осточертела, и захочешь вышвырнуть меня вон, будь уверен: я не стану подставлять вторую щеку.

— Круто сворковала, надо запомнить, — улыбка держалась на его губах каких-то пару секунд. — Да, я все еще помню, что ты в одиночку умудрилась выгнать Тома.

Вера сползла с диванчика, притянула Хаоса к себе, запустила пальцы в непослушные взъерошенные темные волосы Глеба, легко, почти неощутимо провела губами по небритой щеке.

Не выдержав, он крепко обхватил ладонями ее тело, грубо вжал спиной в находящийся позади диван и впился в ее губы страстным требовательным поцелуем. Ему не хватало воздуха, казалось, единственным источником живительной силы была лишь она, девушка с темным прошлым и почти оформленной пропиской в дурдоме.

Какая ирония.

Ему хотелось отдать ей всю власть над собой — так странно, магнетически, удушающе действовала на него племянница покойного Павлуши. И она едва ли не понимала того, что он, подобно агнцу на закланье, будет идти за ней снова и снова, даже зная, что итог для них обоих будет весьма плачевным. Наверное, поэтому не испытывала страха перед ним — разве удав может бояться кролика?

Она по-прежнему была для Хаоса загадкой, но теперь желание разгадать, «добить» эту головоломку до конца становилось просто невыносимым. Он не соврал — он ни за что ее не отпустит, только не теперь, когда смысл казалось бы никчемной, беспросветной жизни специалиста по всяким деликатным проблемам уже не был просто красивым словом. Глебу как никогда хотелось жить, потому что теперь она была рядом. Не душой, так телом, но рядом, совсем близко. Она раздробила его мир одним лишь взглядом пронзительных, глубоких как омут глаз, она выжгла на каменном сердце, которое теперь норовило выбиться из картонной грудной клетки, свое имя, и теперь могла не сомневаться, что он никогда о ней не забудет.

***

— Я знаю, как нам найти Тома, — спустя несколько минут говорил окликнувший Хаоса Макс, активно прыгая пальцами по кнопкам многострадальной клавиатуры.

ГЛАВА 15

Глеб склонился над письменным столом, который хакер за прошедшие несколько часов уже успел завалить всяческим хламом.

— Через пару дней наш любезный будет в клубе «Апельсин», сам, или кто-то из его помощников, — начал Макс, предугадывая закономерный вопрос. — Это местечко принадлежит Нестерову, ну, я говорил тебе…

— Тот самый тип, с которым Том что-то мутит.