— Том у него начальник охраны, — поправил Макс.

— Почему именно через пару дней?

— К нам прибывает залетный гастролер, некий Ангел, не слышал, что ли?

— Ну… — Хаос нахмурился.

— Темнота, — бросил Макс, подражая интонации Риты. — Это ж божественный вестник с чудесным голоском. Между прочим, почти все билеты на его шоу уже раскуплены.

— Предлагаешь порадоваться за баклана?

— Предлагаю посетить его шоу.

— На кой…

— Глеб, — Макс устало потер переносицу. — Для особо непонятливых — в клубе соберется чертова куча народу, в том числе вот этот парень, — хакер щелкнул мышкой; на экране возникла физиономия угрюмого типа с перебитым носом. — Этот наверняка сечет, где искать нашего друга. Если бы тебе его аккуратненько…

— А-а, — Хаос кивнул и внимательно всмотрелся в лицо угрюмого. — Так бы и сказал, а то порешь чушь про какого-то ангела…

— Слушай, без Ангела никуда — на явлении благочестивого лика народу ты должен выглядеть так, чтобы никто не сомневался — ты прешься по душевной музычке этого парня.

— Чую подвох.

— Ну что ты, Глебка… — Макс хитро ухмыльнулся и проворно щелкнул мышкой: комнату тотчас наполнили въедливые звуки льющейся из колонок мелодии.

Хаос стал еще более хмурым, но ничего не сказал — прислушивался. Когда мелодия стала чуть тише, и из динамика раздался писклявый голос, в котором чуткий слух Хаоса с трудом уловил мужские нотки, он едва удержался, чтобы не выругаться — ехидные усмешки Макса стали понятны.

— Вырубай шарманку, — буркнул Глеб. — Я понял, что это за кастрат, афишу недавно видел. А кто-нибудь нормальный в этот клубешник не собирается?

— А что ж не так с Ангелом?

Глеб взмахнул руками и провел ладонями параллель со своим телом.

— Ты можешь представить меня фанатом чокнутого визгливого педика?

— Между прочим, Ритка сказала, что он крут и очень популярен.

— Это конкретно так меняет дело.

— Да не переживай, она достанет тебе билет и проведет внутрь — ты знаешь, у нее там дохрена связей.

— Ладно, — мрачно сказал Глеб, хмурясь от все еще визжащих колонок. — Если ты больше ничего не придумал, баклан…

— Только Ангел, — Макс развел руками.

— Хрен с тобой, — Глеб задумчиво потер щеку. — Блин, да выруби уже… Кто только такое слушает?

— Если верить Рите, очень много людей.

— Ну да, конечно. Буду один под сценой, как лошара.

— Да брось, сейчас все слушают именно такую музыку, — теперь Максу настала очередь хмуриться.

— Подсолнухи спятили.

— Согласен, — легким щелчком компьютерной мыши пение Ангела сменилось приятным ушам приятелей хрипловатым голосом солиста группы «Бутырка». Оба тотчас расслабились. — Слушай, а где Павлушина племяшка?

— Здесь, — послышалось совсем рядом.

ВЕРА

Я тихо вслушивалась в их разговор, сидя в кресле, которое не так давно занимала Рита.

Макс настойчиво толкал своего приятеля на встречу с Томом, вот только теперь я не очень-то поддерживала это стремление. Все менялось на глазах, стихийно, молниеносно, непоправимо быстро. И сейчас мне было плевать на то, станет ли Том моей извечной тенью, или все же попадет под горячую руку Хаоса; я была бы вовсе не против, если б он провалился куда-нибудь глубоко-глубоко, исчез бесследно и больше никогда не появлялся.

Я ни к кому не привязываюсь — это слишком больно и слишком опасно. Когда Павел при помощи своих сомнительных дружков организовал аварию для родителей, лишил меня самых близких и дорогих людей, я думала, что жизнь кончена. Вскоре эти мысли сменили другие, более крепкие — Павла нужно уничтожить. Я ненавидела его так же сильно, как он меня, и чем чаще видела его ухмыляющуюся физиономию, тем сильнее желала ему смерти. Гибель родителей подкосила, но я справилась с этим только благодаря желанию отомстить. Не могла допустить, чтобы этой сволочи далее жилось спокойно и безоблачно — за все нужно платить, и Павел должен был покрыть свои долги сполна. Я зациклилась на нем, но руки мои были прочно связаны; все, что могла, это изводить его понемногу, дожидаясь подходящего часа для решающего удара. Он же, в свою очередь, пытался избавиться от меня всеми возможными способами. Я ожидала даже убийство, хотя и понимала, что дядющка трус и не рискнет так подставлять свою драгоценную шкуру.

В своей жизни он любил только одного человека — себя самого, а на остальных плевать хотел. На всех, в том числе на своего родного брата.

Человек человеку волк. Сейчас я затрудняюсь сказать, в какой именно момент заметила исключение из сего негласного правила — никто иной как Глеб заставил меня по-другому взглянуть на некоторые вещи.

С его появлением моя жизнь стала еще уязвимее, чем прежде.

Теперь я объект интереса опасных типов. Тот же самый Том может быть охотником за моим скальпом. Даже если он добьется своего и расправится с Хаосом, моя очередь наступит сразу же после — свидетелей ведь действительно никто не любит. А я свидетель, причем не самый невинный.

От этого не отмахнешься. Но судьба преподнесла мне еще один сюрприз, который, скорее всего, вновь не сулит ничего хорошего; эта стерва никогда не приветствовала для меня поблажек, вряд ли появление в моей жизни Глеба можно считать хорошим знаком. Скорее, это очередное испытание, только теперь — я это понимала — в ход пошли чувства, что наиболее опасно.

Когда чувства вступают в конфронтацию с разумом, побеждает обычно что-то одно.

Что победит в моем случае, было неясно, если бы я оказалась в одиночестве и хотя б на пару дней избавила себя от общества Глеба, еще можно было бы все поменять. Но, несмотря на свои заморочки, я все же человек, а люди слишком уязвимы перед теми, кто оказывается чересчур близко. Со мной рядом был Глеб, и, как ни хотелось мне абстрагироваться, заслониться от него прочным панцирем недоверия, ему как-то удалось пробить брешь в твердой оболочке.

Я вряд ли испытываю желание вернуться в свой особняк с победой и в полном одиночестве.

Глеб превосходит всех остальных, в нем есть что-то, что заставляет меня испытывать целый спектр смешанных чувств от непонимания, непринятия, до слепого желания довериться и приоткрыть чуть-чуть, совсем немного, свои мысли.

Мне не место на его орбите, но неведомая сила магнетизированного притяжения оказывается сильнее, чем казалось. Я уже нахожусь совсем близко, назад дороги нет и быть не может, и все это в новинку, не поддается никакому, даже частичному контролю. Мне хочется стать ближе к человеку, который принес в мою жизнь в равной мере и радость, и горе.

Мне еще никогда так не хотелось с кем-либо сблизиться.

Помещение вновь заполонили какие-то кошмарные звуки — это Макс переключил музыку, ловко спрыгнул с вращающегося кресла и направился к дверному проему со словами:

— Пойду проинспектирую кухню.

И хоть я уже знала, что инспектирование мало что ему даст, это было весьма кстати.

Глеб проводил приятеля взглядом, после чего посмотрел в мою сторону, но так и не сделал ни единого движения.

Я сама пересекла расстояние от двери до письменного стола и остановилась совсем близко, как раз напротив него.

— Макс кое-что подсказал. Думаю, скоро все решится, — начал Глеб, но я не дала ему договорить, приложила палец к его губам.

— Я все слышала. Не надо, — обернулась к двери; та была прикрыта. — Я хочу с тобой поговорить.

— Без базара, — он медленно проскользил взглядом вдоль моей протянутой руки к лицу, положил ладонь поверх моих пальцев.

— Сейчас Том никак не сможет меня отыскать.

— Я же воркую тебе, что скоро все разрулю…

— Помнится, ты говорил, что однажды он уже переломал тебе ребра.

— Хочешь меня пожалеть? — он хитро сверкнул глазами. — Тогда еще про парочку выбитых зубов не забудь.

— Как хорошо, что ты понимаешь меня с полуслова! — съязвила я.

— Неизвестно, как все будет в этот раз, — осклабился Глеб. — Тогда я не верил, что эта гнида действительно захочет меня грохнуть, потому и дал ему приблизиться. Мы все же были друзьями, понимаешь… А сейчас все по-другому, и я другой. Он рвет к чертям планку, и за это заплатит.