Через две недели мы добрались до полуострова Афон. Он был одним из трех «пальцев», самым восточным, более крупного полуострова Халкидика, который напоминал птичью лапку, окунутую в Эгейское море. Почти все земли на полуострове принадлежали Церкви. На южной его оконечности находилась гора Афон, на которой в монастырях хранилась большая часть богатств ромейской церкви. Долгогривые неплохо там устроились, отгородившись законами от баб, которые быстро бы все промотали.
Подозреваю, что христианство — это удавшаяся попытка гомосексуалистов захватить власть и обеспечить себе сытую и спокойную жизнь. Природа (или называйте ее богом) — не русский чиновник, исключений ни для кого не делает. Если ты не болен и не ведешь половую жизнь с представителем противоположного пола, то остаются на выбор или онанизм, или гомосексуализм. Из двух бед чаще выбирают ту, которая доставляет больше удовольствия. Пусть духовная власть не такая сильная и сытая, как светская, хотя тут можно поспорить, зато и менее хлопотная, что бесспорно. И что главное — их, скажем так, психологическая особенность является не отклонением от нормы, а обязательным условием служения высшей цели. Мое скудоумие не позволяет понять, зачем богу надо, чтобы они дрочили или имели друг друга, а не производили и воспитывали детей? Может, они действительно достигли предела развития человека, причем не низшей точки, а высшей (скромняги, однако, этого у них не отнимешь!), и дальше нет смысла размножатся, как мне пытался объяснить один из них, ссылаясь на Чайковского и других гениев?! Но то, что Чайковский был гомосексуалистом, не значит, что все гомосексуалисты — Чайковские. Среди них гении встречаются не чаще, чем среди остальных. Если не считать тех талантливых людей, которых завистливые бездари выкрашивают в голубой цвет. Ведь талантливый мужчина и красивая женщина просто вымогают банку соленой кислоты в лицо. Или хотя бы голубой краски.
Каталонская компания разбилась на маленькие отряды и растеклась по всему полуострову, чтобы зачистить его как можно быстрее. Один из отстойников «инакосексуальничающих» занял мой отряд. Это был монастырь, расположенный на невысокой горе. Сверху открывался отличный вид на залив, отделяющий полуостров Афон от среднего «пальца» — полуострова Ситония. Монастырь имел прямоугольную форму… Во двор вели широкие ворота, в которых была узкая дверца с висевшей на веревке деревянной колотушкой. Мы постучали колотушкой по двери и нам открыли. В центре мощеного галькой двора стояла церковь с позеленевшим медным куполом, я по бокам от нее две часовенки с черепичными крышами. В дальнем углу стояла отдельно, на случай пожара, прямоугольная башня, в которой находилась библиотека. По периметру шло двухэтажное здание. На первом этаже располагались кухня, трапезная, кладовые, конюшня с мулами, мастерские и прочие подсобные помещения. Вдоль второго шла деревянная галерея, которая вела в покои игумена, кельи монахов и комнаты для гостей и путников.
Перед входом в монастырь я провел беседу с личным составом. Поскольку большую часть моего отряда составляли православные, объяснил им, что для максимального эффекта духовной службы нужно минимальное количество материального.
— Богу нужны молитвы, а не золото и серебро. Материальные ценности придумал дьявол, чтобы прельщать нестойкие души. Бог разгневался на сребролюбивых монахов и послал нас, чтобы мы наказали их и избавили от дьявольского искушения. Забирайте все ценное, включая кресты и оклады с икон. Пусть монахи, общаясь с богом, больше не видят суетное. От этого их молитвы станут чище.
Бойцы встретили мою речь радостными криками. А кому не понравится оправдание твоих низменных страстей?! Теперь они выгребут из монастыря все ценное. Поскольку ночи уже холодные, а нас было много, заняли не только гостевые комнаты, но и кельи, предоставив монахам ночевать на лавках в трапезной и других помещениях. Я со своей семьей занял покои игумена — комнату метров семь длиной и пять шириной. Стены в ней были завешаны иконами, с которых только что сняли оклады. Скрытое ранее было светлее, чем остальное, из-за чего иконы казались то ли недоочищенными, то ли недозакопченными. В центре стоял обеденный стол и тринадцать стульев с кожаными сиденьями, набитыми конским волосом. Интересно было бы посмотреть, кто местные двенадцать апостолов?! Возле небольшого квадратного оконца из треугольных кусков стекла в свинцовой раме стоял маленький стол и табуретка. Вид их окна был на залив. На столе на подставке стояла большая книга в кожаном переплете. В ней автор объяснял на греческом языке, что Иисус и есть бог, а не только его сын. Меня всегда восхищало умение некоторых людей высосать из пальца проблему, а потом и ее решение. Ведь как иначе доказать, что ты умный?! Справа у стены на невысоком помосте под черным бархатным балдахином находилась кровать, широкая, я бы сказал, трехспальная. Перина и подушки пуховые, простыни и пододеяльники льняные, одно одеяло шерстяное, а второе — лисье. Слева вдоль стены стояли три открытых, пустых сундука. Раньше в них лежало что-то ценное. Собирались и постель унести, но я вовремя пришел. Заодно спас жизнь игумену — мужчине лет сорока пяти с пухлым лицом. Или так казалось из-за густой темно-русой бороды, которая была длинной почти до пупа. Может, благодаря бороде и получил это теплое место в таком относительно молодом возрасте. Черную рясу из тонкой шерсти с него стянули. Собирались снять и белую шелковую рубаху. Я запретил. Игумен пошел к своей братии в рубахе и черном цилиндрическом клобуке, немного расширяющимся кверху, к которому снизу было прикреплено черное покрывало, спускающееся на плечи. Он что-то тихо бормотал про безбожников.
— Нас бог послал в наказание вам за ваши грехи. Так что иди и замаливай их! — посоветовал я насмешливо и громко, чтобы услышали и монахи во дворе. — Как растрясешь жир, накопленный чревоугодием, так мы и уйдем.
Ушли мы раньше. Добычу на полуострове Афон взяли такую богатую, что каталонцы заспешили дальше. Они думали, что и на двух соседних полуостровах ждет не меньшая. Беренгер Рокафорт прислал, как мою долю в общей добыче, два больших и тяжелых — с такими на большую дорогу можно выходить! — золотых креста с бриллиантами и три серебряных церковных сосуда. Наверное, поделился тем, чем поделились с ним турки. Я послал ему в ответ вытканный золотыми нитками на плотном темно-красном шелковом полотнище образ святого Георгия, который мы реквизировали в монастыре. Этого святого каталонцы считают своим покровителем. Предложил сделать из полотнища знамя. Командир Каталонской компании так и поступил и при встрече поблагодарил меня. Так понимаю, именно личного гонфалона ему и не хватало¸ чтобы почувствовать себя великим полководцем, Беренгером Македонским Разорителем. Испытание властью он явно не выдерживал. Стал слишком заносчивым, самоуверенным и требующим лести. Ему очень нравилось, когда подчиненные целовали руку, как делал он сам когда-то Рожеру де Флору и как, наверное, делали многие поколения его предков-крестьян своему синьору. Впрочем, ему это прощали. Богатая добыча сплотила каталонцев и турок, сделала их верными своему командиру. О недавних конфликтах уже никто не вспоминал. Теперь у нас было много еды, вина и золота. Что еще надо солдату, чтобы подчиняться своему командиру?!
На Ситонии их ждал облом. Не полный, конечно, кое-что все-таки взяли, но эта добыча ни в какое сравнение не шла с тем, что захватили на Афоне. На третьем «пальце» — полуострове Поллена — добычи тоже было мало. В самом узком месте полуостров был отгорожен от материка рвом шириной метров двенадцать и глубиной метров пять. В будущем здесь будет прорыт канал для малых судов, может быть, на месте этого рва. Я по нему не ходил, но видел издалека. Еще подумал, какие греки ленивые! Нет бы обогнуть полуостров. Не такой уж он и большой. По ту сторону рва находился город Потидея. Видимо, построили его еще древние греки, потому что стены были сложены из каменных блоков, только в нескольких местах подремонтированы кирпичами. Со стороны рва стены были высотой метров шесть и довольно толстыми. Наверное, потидеяне понадеялись на их крепость, поэтому и отказались сдаваться. Они не знали, что у Каталонской компании большие виды на этот город. Полуостров собирались сделать зимней базой, а Потидея была воротами в нее.
