По вспаханному полю среди завалов из лошадиных и человеческих трупов бродили босые женщины и дети. Кто-то собирал трофеи, кто-то вырезал мясо из убитых лошадей. По эту сторону поля горели несколько костров, от которых шел приятный запах печеного мяса. Живые и легкораненые лошади, не расседланные, скубали неподалеку притоптанную траву Между ними и кострами лежали кучки доспехов, оружия, одежды. Отдельно лежали стопкой мои стрелы, все окровавленные, некоторые сломанные. Они длиннее, чем турецкие, ромейские или франкские, не спутаешь. Судя по толщине стопки, я внес значительный вклад в разгром вражеской конницы. Рядом сложены пары сапог с позолоченными шпорами. Куча была довольно высокой. Видимо, сегодня полег весь цвет пелопонесского рыцарства, лишь несколько человек смогли удрать. На это понадобилось меньше часа. Больше некому защищать Афинское герцогство, оно лежало у наших ног. Знал бы Готье де Бриенн, во что ему выльется жадность, заплатил бы Каталонской компании вдвойне.

Нет, еще кое-кто уцелел. Двоих рыцарей, к моему большому удивлению, взяли в плен. Они сидели на седлах, снятых с убитых лошадей. Еще больше я удивился, когда в одном из них опознал Рожера де Слора. Наверное, по старой памяти помиловали. Он был без доспехов, с выпачканными в грязи руками. Глядел на меня настороженно, со страхом. Он вместе с бывшими тамплиерами присоединился к войску герцога Афинского, хотя я посылал к ним гонца с советом приболеть. Мои разведчики видели Бенуа де Терма среди рыцарей врага. Наверное, труп его и остальных бывших тамплиеров валяется в грязи на поле. Им не простили предательство, потому что мало знали. Бывшие тамплиеры в Каталонской компании старались держаться особняком, друзей среди каталонцев не заводили. Не догадывались, во что им это выльется. Второго рыцаря я не знал. Он был лет сорока. Светло-русые волосы наполовину седы. Выбритое лицо властно и спокойно, выдает привычку повелевать. С него сняли кольчугу, но шоссы и сапоги оставили. Правая рука выше локтя перевязана порванной на ленты, снятой с кого-то рубахой. Странна была такая забота о нем каталонцев, для которых слова «рыцарь» и «враг» в девяносто девяти случаях из ста являются синонимами. Раненый, в отличие от руссильонца, смотрел на меня без страха, скорее с любопытством.

— Вот так встреча! — весело произнес я. — Видимо, мне суждено все время выручать тебя, Роже!

Рожер де Слор сразу повеселел:

— Поэтому, барон, я всегда старался служить тебе.

— Не только мне, — возразил я.

Руссильонец не стал втягиваться в неприятную для него тему, сразу перевел разговор на другое:

— Я не поверил, что ты опять командуешь Каталонской компанией! Говорили, что ты поклялся больше никогда с ней не связываться. Знал бы, что ты опять их командир, последовал бы твоему совету и заболел или еще что-нибудь придумал, но ни за что не пошел бы в поход! — хитро лизнул он. — Ты придумал эту ловушку?

— У меня были соавторы, — признался я.

— Говорил я герцогу, что нельзя атаковать вас в лоб. Он был так уверен в победе, что не стал даже слушать, — сообщил руссильонский рыцарь и добавил с льстивой улыбкой: — Теперь у нас новый герцог Александр.

Я счел это неудачной попыткой польстить, но стоявшие рядом каталонцы дружно заорали:

— Да здравствует Александр, герцог Афинский!

Так много мне было ни к чему. С титулом герцога я уж точно никогда не избавлюсь от Каталонской компании. Тут меня и осенила интересная идея. Пока я герцог, правитель государства, использую титул для решения проблемы.

— Позовите сюда всех членов Большого Совета, — приказал я, а потом спросил второго пленного рыцаря: — А ты кто?

— Бонифаций де Верон, вассал Альберто Паллавичини, маркграфа Бодоницы и Негропонта, — отвечает он.

Негропонт — это название острова Эвбея, как графства в составе Афинского герцогства, а Бодоница или, как говорят ромеи, Водоница — это область на материке через пролив от него.

— А где сам маркграф? — интересуюсь я.

— Там, — кивает рыцарь головой в сторону вспаханного поля, заваленного трупами.

Ко мне подходят члены Большого совета. Они устали, но счастливы. Некоторые обмениваются фразами с Бонифацием де Вероном. Оказывается он сопровождал Каталонскую компанию по территории Афинского герцогства после высадки в Монемвасии. Вел себя с каталонцами прилично, успел подружиться с Рожером де Флором, что и спасло ему жизнь. Получалась прямо нравоучительная история: что посеешь, то и пожнешь на вспаханном поле. Оказывается, Бонифаций де Верон — не простой рыцарь, а эвбейский барон, владелец тринадцати замков.

— Все собрались? — спрашиваю я.

— Да! — дружно отвечают альмогавары.

— Всем встать на левое колено! — приказал я.

— А зачем? — спросил Джейм Сакоман.

— Мы договаривались, что вы беспрекословно выполняете мои приказы, — улыбнувшись, напомнил я. — Выполняйте! — Повернувшись к Тегаку и Аклану, сказал: — Вы тоже.

Больше сотни человек становятся на левое колено, смотря недоумевающее на меня. Еще больше недоумения в глазах Рожера де Слора и Бонифация де Верона, которые догадались, что сейчас будет.

— Поскольку в данный момент я являюсь независимым правителем Афинского государства, то данной мне от бога властью имею право возвести в рыцари любого, не зависимо от его происхождения. — объявляю я, подхожу к Тегаку, шлепаю его саблей плашмя по плечу и поизношу торжественно: — Встать, рыцарь!

Я ожидал, что сейчас кто-нибудь засмеется и сведет все к шутке, но каталонцы отнеслись к затеянному мной очень серьезно. Для них я был самым настоящим рыцарем, бароном, поднявшимся на высшую ступень и заимевшим право поднять и их. Сбывалась казавшаяся недосягаемой мечта многих из них. Их дети теперь будут потомственными рыцарями. Я произвел Аклана, Джейма Сакомана, Беренгера Вентайолу, а потом пошел вдоль стоявших кривыми рядами каталонцев, шлепая их саблей по плечу и произнося заветные слова.

Закончив процедуру, произнес:

— По нашему договору после победы на Готье де Бриенном я оставляю командование Каталонской компанией. Посему слагаю с себя и титул герцога Афинского. Среди вас теперь достаточно рыцарей, выберите себе достойного командира и герцога.

— Как отказываешься?! — высказал общее удивление рыцарь Джейм Сакоман.

— Очень просто, — отвечаю я. — Нет у меня желания управлять герцогством. Слишком много суеты.

— И что собираешься делать дальше? — спросил он.

— Надеюсь, вы выделите мне клочок земли в герцогстве. Буду жить на нем или продам и переберусь куда-нибудь, — ответил я.

— Не только клочок! Мы тебе дадим целое графство! — заверил Джейм Сакоман и спросил своих боевых товарищей. — Да, бойцы?

— Да! — дружно заорали новоиспеченные рыцари.

— Отберите себе из трофеев позолоченные шпоры. Теперь вы имеете право носить их, — сказал я.

Рыцари, толкаясь, как детишки, кинулись к куче шпор, начали со смехом и шутками примерять их.

Я подошел к Джейму Сакоману и тихо посоветовал:

— Как только выберете герцога, сразу найдите себе сильного сюзерена. Допустим, короля Сицилии. Иначе вам не дадут спокойно пожить.

— Это понятно, — согласился он. — Только кого выбрать? Нужен рыцарь по рождению, с другим король разговаривать не будет.

— Бонифация де Верона, — предложил я. — Он — барон, умеет править.

— А согласится? — усомнился новоиспеченный рыцарь.

— Если нет, тогда Рожера де Слора. Он умеет лизать задницы королям. Ему можно предложить так, чтобы побоялся отказаться, — сказал я.

— Он предал нас, — возразил Джейм Сакоман.

— Вот и накажите его этим выбором, — произнес я. — Ты даже не догадываешься, сколько у него будет неприятностей, когда станет герцогом.

— Видать, ты не зря отказался! — хитро улыбнувшись, сделал вывод Джейм Сакоман.

— Я ничего не делаю просто так, — соглашаюсь с ним, хотя на самом деле причина отказа в другом — в отсутствии моего имени в учебниках истории.

Бонифаций де Верон тоже отказался от короны герцога, что подтвердило мое мнение, что он не глупый человек. Мол, не рыцарский это будет поступок. Злые языки утверждали, что барон побоялся испортить отношения с венецианцами, которым очень не понравился захват Афинского герцогства Каталонской компанией. Может быть, это действительно навет, потому что венецианцам сейчас не до вражды с кем-либо, сами больше напоминали зайцев, которых по всему католическому миру травит свора гончих. Бонифаций де Верон рассказал мне, что мы не первые, кто отказывается от герцогства Афинского. Восемьдесят шесть лет назад подобный подвиг совершил Оттон де Ла Рош, который подарил герцогство своему племяннику и убыл с сыновьями в родную Бургундию. Видимо, предчувствовал, что счастья его потомкам оно не принесет. Рожеру де Слору отказаться не позволили. Как человек не очень умный, он особо и не сопротивлялся. В итоге руссильонский рыцарь стал герцогом Афинским до тех пор, пока не договорятся с каким-нибудь сильным королем, а потом превратится в графа Салоны. Для этого ему пришлось жениться на вдове Тома де Страмонкура, предыдущего графа. Лукрецию он оставил при себе. Представляю, как им будет весело втроем!