Я собирался сходить и сообщить эту радостную новость Беренгеру Рокафорту, но он сам приехал посмотреть на результат ночной вылазки. Остановив коня рядом со мной, командир Каталонской компании смотрел сверху вниз на обугленные остовы и молчал. Я тоже держал язык за зубами. Незачем напоминать Беренгеру Рокафорту, что он плохой командир. Все равно не поверит. Зато сразу найдет, на ком выместить зло за свой промах.

— Будем осаждать, пока они не сдадутся и не заплатят нам за всё! — как клятву, произнес Беренгер Рокафорт.

Стоявшие рядом с нами каталонцы услышали его обещание, но возражать не стали. Так поступают, когда ни на миг не сомневаются в своем командире или когда поставили на нем крест, но еще боятся его.

Я приказал своим бойцам похоронить мертвых, а потом начать рыть ров, насыпать вал и ставить частокол для защиты позиции, на которой разместим новые осадные орудия. Вскоре Беренгер Рокафорт прислал сотню каталонских пехотинцев в помощь.

— Надо было сразу это сделать! — роптали они, махая деревянными лопатами с железными наконечниками.

Готов поспорить, что недовольны были те же самые люди, которые во время осады Потидеи обзывали меня трусом. На этот раз камни летели в Беренгера Рокафорта, который не послушал совет такого опытного командира, как я.

Мимо нас в сторону моря двинулась процессия, провожавшая Рамона Мунтанера. Бывший казначей опять покидал Каталонскую компанию. На этот раз, чтобы вызволить из плена инфанта Фернандо и заодно вернуть свои деньги, которые отобрали венецианцы. Получалось, что приплывал он к нам, чтобы рассказать, как подло с ним поступили. Поскольку уезжал сразу после того, как каталонцы присягнули королю Неаполитанскому, у меня появилось подозрение, что ему пообещали вернуть деньги при условии, что поможет Тибо де Сепою. Самое смешное, что каталонцы еще и подкинули ему деньжат за предательство.

Неделю обстановка в Каталонской компании была спокойной. Я уже подумал, что бойцы смирились с необходимостью осады Фессалоники, что надеются на богатую добычу. Не тут-то было. На восьмое утро наш лагерь вдруг забурлил. Каталонцы, которые помогали укреплять наши позиции, бросили работу и ушли совещаться. Точнее, командиры сотен и выборщики пришли к шатру Беренгера Рокафорта, чтобы высказать ему свое соображения о нем, как командире, и об осаде Фессалоники. Я наблюдал со стороны, боясь попасть под горячую руку. С час каталонцы кричали и размахивали руками. Потом завязалась драка, в результате которой Беренгера и Гилберта Рокафортов связали и отвели в лагерь адмирала Тибо де Сепоя, расположенный на отшибе, поближе к морю и стоявшим у берега галерам. Всю неделю по вечерам в этом лагере устраивались пиры. Главными гостями на этих пирах были командиры сотен и выборщики.

Когда связанных братьев проводили мимо нас, старший посмотрел на меня и улыбнулся криво, словно намеривался сказать: «Ничего, придет время, и я всем отомщу!». Или мне так показалось, потому что нос у него был свернут вправо, а губы расквашены. Сплюнув сгусток крови, Беренгер Рокафорт понурил голову и пошел дальше, подгоняемый тычками пяткой дротика.

Первым делом каталонцы разграбили и поделили имущество бывшего командира и его брата, а их наложниц выгнали взашей из лагеря, не дав даже еды на дорогу. У Беренгера Рокафорта нашли большой сундук, набитый золотом. На долю каждого пехотинца вышло по тринадцать золотых перперов, альмогавара — двадцать шесть, а немногочисленные рыцари, в том числе и французские, получили по пятьдесят два. Если бы Беренгер Рокафорт не замахнулся слишком высоко, этих денег ему хватило бы на поместье, равное по площади и доходам маленькому королевству. Сгубили амбиции.

Я приказал своим бойцам прекратить инженерные работы и расположиться рядом с моим шатром. После ареста Беренгера Рокафорта об осаде Фессалоники можно позабыть, а вместе нам будет безопаснее в бурлящем лагере Каталонской компании.

Вечером ко мне пришел Рожер де Слор, который прописался в лагере французов. На руссильонце были такие же чулки, как у Тибо де Сепоя. Наверное, подарок француза. Рожер де Слор объявил радостно:

— Наконец-то мы избавились от этого негодяя! Будем судить его за все преступления!

Радость Роже можно понять. Если бы в свое время не прилепился к моему отряду, давно был бы мертв.

— Я бы на вашем месте не затягивал процесс, — посоветовал я. — У Каталонской компании память короткая, а симпатии меняются быстро. Завтра они решат, что Беренгер Рокафорт им нужнее и ближе, чем король Неаполитанский, и перебьют французов.

— Тибо знает об этом! Он хитрее, чем вся эта солдатня вместе взятая! — заговорщицки улыбнувшись, сообщил руссильонец.

Оказалось, что адмирал Тибо де Сепой хитрей и самого Рожера де Слора. Точнее, поступил с руссильонским рыцарем точно так же, как и с незнатными каталонцами. Утром мы с удивлением обнаружили, что лагерь французов исчез вместе с их галерами и братьями Рокафортами. Тибо де Сепой ушел чисто по-французски! Видимо, командир Каталонской компании и был целью его приезда, а не присяга королю Неаполитанскому.

Я не стал ломать голову, чьи родственники заказали Беренгера Рокафорта и оплатили услуги Тибо де Сепоя. Это уже не имело значения. Теперь никто не мешал мне покинуть Каталонскую компанию. Осталось дождаться прибытия Лоренцо Ардисонио, который должен на днях привезти на продажу продукты и вино.

В лагере Каталонской компании опять началась замятня. Предательство французов требовало отмщения. Четырнадцать командиров сотен и выборщиков, арестовавших Беренгера Рокафорта, были заколоты дротиками. Не знаю, почему перебили не всех, принимавших участие в аресте. Действия каталонцев начали смахивать на простое сведение счетов.

Когда я увидел, что к нашему лагерю движется процессия каталонцев, приказал своим бойцам приготовиться к бою. Долго мы не продержимся, но хоть умрем, не как бараны. К сожалению, лошади наши были на пастбище. Я не предполагал такого неожиданного и стремительного развития событий. Впервые за все время пребывания в Каталонской компании испугался не на шутку. Получается, что я оказался ненамного умнее Беренгера Рокафорта. Надеялся, что, благодаря моей нейтральной позиции, забудут, что я иноземец и иноверец. Только не учел, что всегда найдется повод, чтобы напасть и ограбить богатого. Убив меня, поделят накопленное богатство. Надеюсь, что семью не тронут, а оберут до нитки и выгонят взашей из лагеря. Хватит ли у Ясмин ума и настойчивости, чтобы добраться до Венеции и забрать из банка деньги? Я объяснял ей, что и как надо делать, но не уверен, что у Ясмин получится. Разве что Лоренцо Ардисонио поможет, в чем я сильно сомневаюсь. Скорее, отберет последнее. С него станется!

В полусотне метров от нашего лагеря процессия остановилась. Они все были вооружены и решительно настроены, но особой агрессивности я не заметил. Может быть, удастся откупиться. Отдам им золото, пусть подавятся! Положенного в венецианский банк мне хватит на небольшое судно. Займусь торговлей и/или морским разбоем.

Вперед вышел пожилой альмогавар с длинной, библейской бородой, наполовину седой. В таком возрасте надо внуков нянчить, а не шляться по чужим странам. Хотя не удивлюсь, если узнаю, что его дети и внуки в нашем лагере, что после сражений нянчится с малышами. Каталонская компания — это не только рискованный бизнес, но и образ семейной жизни.

— Барон, мы к тебе пришли с миром, — начал он.

— Для мирного разговора вас слишком много, — заметил я.

— Так этот разговор всех касается, вот мы все вместе и пришли, — сказал старый альмогавар.

— Что вам надо от меня? — спросил их. — Я не участвовал ни в аресте Беренгера Рокафорта, ни в убийстве Беренгера де Энтензы.

— Поэтому ты нам и нужен. Мы хотим, чтобы ты стал нашим командиром, — ответил он и сразу пообещал: — Будешь, как положено командиру, получать треть добычи.

— А когда наберу достаточно, вы меня убьете или отдадите французам, как предыдущего, и поделите накопленное?! — насмешливо спросил я.