— Нам нужно сломать эти баллисты, во что бы то ни стало, понимаешь? Иначе они превратят непреступную крепость в обилие штурмовых лестниц с надписями «добро пожаловать, захватывайте нас», — со всей серьёзностью убеждал Нину Стромф, и они, наконец, двинулись прочь от сражения, стараясь на попадаться под обстрел из арбалетов, оксибелов и гастрафетов.
Нина неуверенно оглядывалась со слезами на павшую Галу и сражавшуюся Арексу, чуть ли не на ощупь отражала выпады сабель подбегавших к ним разбойников, вращая большим и длинным клинком, вступая в бой со всеми, кто пытался их задержать или не подпустить к стреломётам.
Несущаяся колонна в белых флотских рубахах сверкала новыми красивыми мечами, которыми резать, колоть и рубить. Но ловкая девушка, пользуясь прикрытием друга, с размаху швырнула в них свой громадный меч, закружившийся в воздухе плоским лезвием, и полетевший прямиком на вражескую банду, лихо вырезав всех их в одно мгновение благодаря очень широкой зоне поражения.
Под прикрытием от выпадов с боку и свистящих арбалетных снарядов, она с усатым защитником добралась до упавшего окровавленного меча, вновь взяла его в руки и была готова продолжать, тяжело дыша и мечтая хоть немного перевести дух в разгар сражения, но времени на это попросту не оставалось. Каждый раз после удачного отражения атак и совершённых убийств во славу Олмара, Кхорна и Его Величества, вскоре подбегали всё новые банды разбойников, мешавшие пробраться туда, куда стояла цель у кадетских взводов.
На пару со Стромфом они слаженным тандемом быстро ломали планы этих подбегавших и кричащих шаек, обездвиживали тех мощным напором и сносили с плеч вражеские головы. Но когда в пылу битвы Нина заметила лежавшие неподалёку тела Диего, Нимрода и ещё нескольких своих сослуживцев, то уже сама в истерике от горя упала на колени, оплакивая друзей и подставляясь под удары, что мужественному усачу пришлось вертеться вокруг неё, щитом и мечом буквально в одиночку сражаясь с кучей бойцов, при том, что тело было уже итак изрядно утыкано стрелами.
— Не время раскисать, Одуванчик! — кричал он ей, — Если ещё и ты погибнешь, значит их смерть была напрасной! Они умерли за нас и за короля, слышишь? У нас есть миссия! Нужно выполнить задание, Нина!
Девушка немного пришла в себя от его слов. Ей больше всего не хотелось слышать, что погибшие члены отряда отдали свои жизни зазря. А потому приходилось со слезами взять себя в руки, и снова вертеться с тяжёлым клаймором, стараясь не задеть защищающего её Стромфа, но при этом серьёзно ранить рубящими ударами всех, кто их окружал.
Пепел и выжженная земля под ногами сменились мокрой от утренней росы зелёной травой. Но той недолго оставалось быть столь красивой и свежей, сражение не думало угасать, а потому алые брызги раз за разом падали на подножную зелень, пока они вдвоём пробирались к своим к развернувшейся там зоне боевых действий. Здесь уже с башен и стен никто не мог их прикрыть, рассчитывать можно было только на себя да иногда на отчаянно бьющихся сослуживцев, успевавших следить не только за своими оппонентами, но и за происходящим вокруг.
В воздух взлетали сжимавшие мечи и топоры отрубленные руки, раскрывающие рты головы, тела разрубались косыми взмахами, протыкались насквозь и даже разрезались пополам, когда девушка вкладывала в свои взмахи достаточно силы.
Острое лезвие служило верой и правдой тому, кто так жаждал крови и мести, как сейчас жаждала этого она. В своём неспешном темпе они всё ближе пробирались к стреляющим по стене крепости орудиям, возле которых вовсю гремело основное сражение, переместившееся с расщелины в эту область на подступах к замку.
Кадеты и ополченцы, которые изначально были вооружены тяжеловесными булавами и дубинами, старались крошить баллисты, выводя те из строя. Но лишь несколько удалось сломать таким напором, ведь персонал и охрана остальных машин вовсю защищала свои мощные творения.
Эйверь оттягивал на себя сразу кучу неприятелей, делая хитрые отходы от стрелковой зоны, чтобы спровоцировать на своё отступление как можно больше воинов, и дать кадетам разобраться с баллистами. Рихард и ещё трое других капитанов кадетских взводов бились вчетвером, оттесняя с другого конца на себя внимание и таким образом рассредоточивая вражеские силы по разным концам.
Установки и рамы «скорпионов», оксибелов и станковых луков крушить было проще чем брусья и брёвна более крупных конструкций, вот только арбалетчики чуть ли не в упор расстреливали подходящих ополченцев, падающих на спины со своими дубинами наперевес. Старавшийся защитить всех, кого видел, Стромф прыгал от кадета к кадету, прикрывая от выстрелов, толкая недругов то плечом, то ногой, то фламбергом, и помогал своим сражаться. То и дело получал новые ранения, но будто бы не замечал вонзающихся стрел, целиком всего себя отдавая помощи ближним.
Кифлер и его длинная шпага резвыми уколами расчищали путь к «скорпионам» для ополченцев с дубинами, чтобы те могли переламывать стрелковые орудия. Такада вертелся не подпуская к себе охранников баллист, а сам ловко метал свои лезвия, нередко выручая из беды своих, особенно, бьющихся спина к спине братьев-близнецов, которые при всей универсальности своего стиля боя то и дело слишком уж близко подпускали к себе кого-то из стана врага.
Не хуже эльфа-фехтовальщика орудовал и левша Эрвуд. Хоть и оказавшийся сейчас без шлема, так что его пышная двухцветная шевелюра была единственной защитой для уязвимой, но неглупой головы, он орудовал как раз в зоне, из которой четвёрка взводных капитанов отвала подальше немалое количество народу.
И пользовался этим манёвром вместо того, чтобы оказать их четвёрке помощь, ведь командиры в ней не нуждались, а специально создавали удачное окно для своих ребят, чтобы те учреждали диверсию, выполняя своё задание. Эрвуд манил за собой кадетов с топорами и палицами, без лишних слов им, молча и не тратя драгоценное время, рукой описывал дугу в воздухе, указывая, как двигаться и в каком направлении, а самолично своим полуторным извилистым клинком вырезал нескольких арбалетчиков, ускользая не то, что от стрел, а вообще от их попыток в себя прицелиться за счёт крупных прыжков. И когда те отвлекались на него все вместе — на них сбоку выскакивали кадеты с палицами, оглушая и забивая насмерть, переламывая и рядом стоящие осадные орудия.
Рослые плечистые мужчины, сжимавшие в руках увесистые булавы с округлыми и острыми шипами, торчавшими из кованных железных набалдашников, неслись на конструкции «скорпионов», переламывая опоры и балки древесины, так что щепки летели вокруг. Смекнувшие, кто здесь главная угроза, по ним принялись стрелять стоящие дальше и ещё не попавшие под раздачу арбалетчики.
Прикрываясь своими двумя щитами, братья-близнецы Страйкеры пытались отразить стрелковые партии и защищать своих. Кружась плечом к плечу, прерывая взмахи сабель подоспевающих к ним разбойников, они толкали тех ногами, ловко приседали, нанося режущие раны по бёдрам и берцовым мышцам, старались сбить и повалить вооружённых неприятелей.
Умелыми движениями их хорошо заточенные перед битвой мечи пронзали сквозь ткань плоть нападавших, быстро скользили из открытых ран обратно, чтобы наносить всё новые и новые колкие удары. И пока в них целились стрелки, пока их окружали банды бунтовщиков, посмевших пойти на Олмар, шагавшие сзади ополченцы крушили осадные машины, не позволяя тем сносить полки и колонны своих и выстраивать вдоль стен лестницы из копьевидных массивных стрел.
Здоровяк с массивным топором словно пытался разделить близнецов, нанося размашистые удары прямиком между ними, заставляя тех отскакивать в разные стороны, попадая в окружения его людей. Но те буквально синхронно вертелись в перемещении обратно, защищали друг друга и пытались не подпустить никого на достаточно близкое расстояние.
— Слышали, как наш король великодушно отпустил на свободу команду речных пиратов посреди озера? — с задором кричал вооружённым нападавшим Уильям, — Оставил при них и оружие, и одежды, и сетки с провиантом.
