— Будешь действовать мне на нервы, я тебя усажу на переднее сиденье. Только твоя голова будет под рулем. Я тебе рот до самой глотки членом заткну!

Внезапно нашу машину сметает ударом и бросает влево, на встречную полосу…

Машину заносит в лихом вираже. Бекетов перехватывает руль крепче, пытаясь выровнять ход и избежать столкновения. Слышится визг тормозов.

Есть большая вероятность, что мы погибнем. Жизнь не проносится перед моими глазами. Я лишь боюсь, что не успела сказать Бекетову самого главного, поэтому выпалила:

— Бекетов, я тебя люблю! Возможно, ты снова подумаешь, что я ни черта не понимаю в этой жизни и слишком мала, но я точно уверена, что люблю тебя и хочу, чтобы ты это знал!

Перед глазами ряд несущихся машин смазывается размытым пятном. Зажмуриваюсь в ожидании страшного удара.

Вместо этого машина резко разворачивается и встает, как вкопанная.

— Сиди здесь. Я разберусь.

Слышится хлопок двери. Замерев от испуга, через минуту я открываю глаза. Бекетова в машине нет. Наша машина снова находится на своей полосе, но стоит поперек дороги, перегородив движение остальным машинам.

Я вылезаю из Мерса на трясущихся ногах. Ищу взглядом Глеба. Но прежде вижу, что его приказ сесть на заднее сиденье, возможно, спас мне жизнь. Правая сторона, там, где находится сиденье пассажира рядом с водителем, сильно вмята внутрь…

Я ошарашенно смотрю на гнутый металл.

Это столкновение могло обернуться страшной аварией…

Но я выжила!

— На кого работаешь? Отвечай! — слышится рык Бекетова.

Словно очнувшись, срываюсь с места на голос мужчины.

Он стоит у машины, которая влетела в нашу, распахнул дверь со стороны водителя. Крепко держит молодого паренька за глотку.

— На кого ты работаешь?! — грозным тоном спрашивает Глеб.

— Ни на кого, ни на кого… — лопочет молодой паренек. — Это машина папы! Я…

— Думаешь. я поверю в эту хуету?!

Следующим жестом Глеб вынимает пистолет, припрятанный под пиджаком, отвешивает удар рукоятью пистолета по скуле парня. Отточенным жестом, словно делал это тысячу раз, засовывает дуло в рот парню.

— Выстрелю тебе в глотку. Через три секунды. Если не перестанешь врать.

— Глеб!

Щелчок слышится отчетливо громко. Даже громче судорожных рыданий парня.

— Глеб, я думаю, что он реально ни на кого не работает. Ему лет семнадцать от силы! — пытаюсь привлечь внимание Бекетова.

Его лицо сейчас видится сплошной маской, без капли сочувствия и эмоций. Просто машина, механизм которой отточен до совершенства. Действует без осечек и бьет на поражение.

— Две…

Парень воет еще громче, содрогаясь всем телом.

— Глеб! — осторожно трогаю его за локоть. — Бекетов, блин, посмотри на этого обкуренного подростка! Он обделался… Посмотри на кресло. Он обмочился от страха! Неужели ты думаешь, что все подстроено нарочно таким трусом?!

— Какого черта ты вылезла?!

— Ты же не убиваешь детей. Ему лет семнадцать.

Бекетов вынимает пистолет, брезгливо вытирает дуло о футболку перепуганного и воющего парня.

— Я взял машину у папы. П-п-п-покататься. Я не думал, что не справлюсь с управлением…

Глеб обходит машину парня, я следую за ним по пятам, опасаясь, как бы он ни начал палить из пушки.

— Пробей номер. Срочно, — отрывисто бросает в телефон. — А ты сядь в машину и не светись. Я же сказал. Сиди. В машине. Какого черта тебе было неясно?!

— Все предельно ясно. Мне сесть в машину?

— Да. Сейчас же.

Бекетов бросает хмурый взгляд за мою спину.

— Охрана отца. Как вовремя! — хмыкает иронично.

Потом внезапно хватает меня за ладонь и сам утягивает в сторону машины, толкает на заднее сиденье и присаживается передо мной на корточки.

— Ты цела? — бегло, но пристально обводит меня взглядом.

— Цела. На мне ни царапинки.

— Ни царапинки, — повторяет. — Головой не ударялась?

— Нет.

— Точно? Потому что даже незначительный удар может сказаться сотрясением.

— Со мной все в порядке. Но было страшно, — признаю, вытерев выступившие слезинки.

— Да, я понял, что ты перепугалась. Опять несла всякую чушь.

На мгновение Глеб прижимается скулой к моим коленям, легко уколов нежную кожу щетиной. Мне безумно хочется запустить пальцы в его короткие, светлые волосы. Но Глеб резко подносит руку с телефоном к уху.

— Да? — отвечает на звонок. — Хорошо. Скинь контакты папаши. Нет, спасибо. Я сам обрадую мужика, что его сын — дебила кусок и из-него семья по-крупному встряла.

Слушаю его резкий, грубый голос, полный холодна, но странным образом согреваюсь от ледяных интонаций.

Да что со мной не так?!

Через несколько минут разбирательств Бекетов говорит задумчиво:

— Знаешь, ты права. Папаша не знал, что сын взял его машину и даже подал в розыск. Авария — лишь случайность.

Бекетов поднимается, отряхивая брюки.

— Но это мало что меняет.

Глеб разворачивается ко мне спиной, махнув ладонью в знак приветствия дорожным полицейским, подоспевшим к месту аварии.

— Что ты имеешь в виду?

— Если бы ты пострадала, я бы его убил, — звучит холодный ответ.

Не знаю, что сказать. Просто потрясена и будничности тона Глеба, и той пугающей, но притягательной бездне, которая скрывается за коротким предложением.

— Надо же, какая ты везучая, Анна-Мария. Смотри, там Старбакс.

— Где?

— На три часа.

Я верчу головой.

— В другую сторону, — подсказывает Бекетов. — Какой чай ты хотела? Персиковый или жасминовый?

Ох черт. Он серьезно? Позволяет мне выбрать чай, когда кругом творится такой кипиш, а охрана его отца стягивается плотным кольцом из черных костюмов, загораживая происшествие от зевак?!

— Так ты еще хочешь чай? — повторяет вопрос Глеб.

Я ошарашенно киваю. Глеб свистом подзывает к себе одного из бодигардов Бекетова-старшего.

— Тупень, сгоняй в Старбакс, возьми охлажденный чай. Персиковый и жасминовый. Все понял?

Охранник с каменным выражением лица направляется выполнять приказ.

Чувствую, как губы расплываются в счастливой улыбке.

Бекетов в своем репертуаре. Он проигнорировал слова о любви, командует, отвешивает пренебрежительные словечки в мой адрес, но в мелочах он такой… заботливый и внимательный, что сердце снова тает. Всхлипываю от нахлынувших чувств.

— Что случилось?! Шок схлынул и появилась боль? Где?! — Глеб моментально оказывается рядом.

— Ничего не болит. Просто ты такой классный… — признаюсь сквозь слезы. — Я тебя обожаю.

— Классный? Мне казалось, что несколько минут назад ты была близка к тому, чтобы назвать меня мудаком.

— Да, Но ты самый классный мудак! — жарко возражаю.

— И на том спасибо, а ты… — Бекетов прищуривается. — Ты — девушка самого классного мудака.

Кажется, его голос меняет тон в момент, когда он произносит эти слова, а я вообще едва не падаю в обморок от счастья.

— То есть. Ты называешь меня своей девушкой? Предлагаешь встречаться?! — вытираю слезы пальцами. — Парнем тебя не назовешь. Староват ты для парня, Глеб Яковлевич.

— И все же. Ты — моя девушка, — повторяет, смакуя. — Такое определение того, что есть между нами, тебе сгодится?

— Да, — счастливо киваю. — Да-да-да!

Лезу к нему с поцелуями. Бекетов с важным видом наклоняется, позволяя сорвать один короткий крошечный поцелуйчик с его упрямых губ.

— Говорю же, щеночек, — фыркает пренебрежительно. — Снова ластишься.

Но теперь я чувствую в его словах колкую усмешку, не злобную, скорее, ироничную.

Девушка Бекетова…

Это звучит так головокружительно, что я боюсь сделать хотя бы один шаг без поддержки крепкой мужской ладони, в которой зажаты мои пальцы.

Это шаг вперед. Большой. Большущий. Нет, просто огромный шаг вперед…

Если бы знала, что это шаг прямиком в пропасть, не радовалась бы так сильно.