Макс — любимчик отца, по уши в его бизнесе, всеми руками и ногами за империю Бекетовх!

— Максим запаздывает? — подаёт голосок Алина.

— Максима не будет. Речь пойдёт обо мне. Глеб, — представляюсь я.

Отец незаметно пытается тростью стукнуть по моей ноге. Но уже слишком поздно.

— Жених перед вами, — расплываюсь в самой широченной улыбке, какой только возможно.

Улыбка Немирова становится натянутой.

— Папа, а что это значит? Максима не будет? — уточняет шёпотом Алина у своего отца.

— Ваше меню, — раздаётся голос официанта.

Немиров переглядывается с дочерью, ведь убегать прямо сейчас глупо, и они остаются на обед.

Блюда, как один, дорогие и помпезные. Разговор ведётся между отцом и Немировым, Алина пытается строить мне глазки, потому что отец не дал отмашки назад.

— Вы всегда такой молчаливый?

Вопрос Алины напрямую ко мне.

— Работа обязывает быть немногословным. Никому не захочется иметь дело с болтливым.

— Какая же у вас сфера деятельности?

Отец пытается подать мне знак взглядом, но я игнорирую его сигналы и чеканю как можно твёрже:

— Безопасность и ликвидация сложностей…

Слышится тяжёлый вздох. Со стороны Немирова. Кажется, он обо мне хорошо наслышан!

— На пару слов, Яков! Алина, посиди здесь, — просит потенциальный тесть.

Немиров вытирает тонкие губы салфеткой и берёт дорогой портсигар, отходя в сторону. Немиров закуривает, а моему отцу приходится терпеть запах курева. Он терпеть не может курящих, однако сейчас терпит, потому что пытается сбагрить партнёру неликвидный товар — то есть меня.

— Я так и не поняла, чем вы занимаетесь, Глеб, — мурлыкает заученно дочь Немирова.

— Разве это так важно?

Перевожу взгляд на лицо знаменитой тусовщицы. Ей уже под тридцать, у неё явно большой опыт общения с мужчинами, а рабочий и глубокий рот и того больше. Два ярко-красных вареника растягиваются в улыбке.

— Я бы хотела узнать вас поближе…

Бекетов

Рука с острыми когтями перебирается к моей руке. У Алины холодные пальцы и скользкие от крема. Создаётся впечатление, будто меня трогает слизняк. Меня едва не передергивает от омерзения.

— Поближе, ну что ж… Ты хорошо сосёшь?

— Что-что?! — хлопает ресницами. — Это же первое свидание!

— Целку из себя не корчи. Я о тебе наслышан. Твой зад разъезжен как огромное депо… — говорю грубо, но с улыбкой, чтобы папаня издалека подумал, что я беседую мирно.

— Хам! — шипит потенциальная невеста.

— Но я же прав. Думаю, твой зад и твоя глотка видели литры спермы.

— Да пошёл ты! — дёргается с места.

— Куда же ты собралась? Сиди, — цежу сквозь зубы, крепко схватив её за запястье. — Тебе папаня приказал свой зад на месте ровно держать. Вот и держи.

— Грубиян! Ты мне никто! Мне отец только приказывать может.

— Если твой отец выдаст тебя за меня, приказывать тебе буду я. Будешь жить, как в казарме. Ногти твои уродские спилю, волосы нарощенные отрежу… — смакую.

Думаю, если папаня все же женит меня, я с этой надувной бабой увижусь только на свадьбе, чтобы поставить в строке о заключении брака галочку, там необходимую папане. Жить по-настоящему с этой тусовочной блядью я не собираюсь. Трогать её, тем более. Даже представить не могу, чтобы я прикоснулся к её губищам своими…

Сразу блевать тянет!

— Мой папа… — пытается что-то пискнуть.

— Твой папа хочет сбыть тебя с рук. Как можно скорее. Плевать кому. Даже мне…

— Даже тебе?! — морщится от боли, потому что я всё ещё сжимаю её запястье, словно тисками. — Что это значит?

— То и значит. Неужели ты не в курсе, чем я занимаюсь? Убиваю людей. За деньги. Качественно и без следа. Будешь рот раскрывать не по расписанию, устрою тебе несчастный случай.

— Папа-а-а-а-а… — капризно тянет. — Папулечка-а-а-а!

На её счастье, Немиров подходит к столу.

— Алина, попрощайся с молодым человеком. Мы уезжаем.

Тусовщица вскакивает поспешно и подхватывает свою блестящую сумочку, убегает, топая каблуками.

— Алина, куда же ты? — говорю ей вслед. — А познакомиться поближе?

В ответ девица ещё быстрее перебирает ногами…

Сохраняю невозмутимый вид, пока папаня с некоторым усилием присаживает свой зад и немного нервно поправляет манжеты рубашки.

— Похоже, знакомство оказалось неудачным. Да, папа?

— Помолчи! — скрипит зубами. — Женить тебя, оказывается не так-то просто.

— И что мешает твоим планам?

— Сам товар! — смотрит на меня.

— Неужто вы, батя, сорок с лишним лет назад некондицию состряпали?

— Не суши зубы! Во всём виновата твоя долбаная репутация! Все рады выдать свою дочку за сына самого Бекетова! Но когда узнают, о каком именно сыне идёт речь, сразу оказывается, что дочери уже сосватаны или состоят в отношениях. Казалось, Немиров был не против пристроить свою бля… — прерывает себя. — Свою дочь…

— Блядищу, так и скажи. Даже я, далекий от светских тусовок, в курсе, кто такая Алина Немирова.

— Однако сам Немиров — мужик неплохой и лишние связи никогда не помешают. Но не в этот раз!

Отец вздыхает расстроенно.

Видно, папаня думал, что пристроит меня за два счёта. Но не тут-то было!

— Не в этот раз, — повторяю.

— Что ты ей наболтал?

— Ничего.

— Я видел её лицо. Припугнул? Выставил себя кретином? Надеешься, что Немирова пустит о тебе слушок?

Я молчу. Так и есть на самом деле. Уверен, что слухи уже разрастаются, приукрашенные донельзя.

Моя имя и без того не в белом списке желанных холостяков, а после сегодняшнего на мне вообще крест поставят.

— Так и есть! — отец с грохотом опускает кулак на стол. — Постарался, сучёныш! Немирова, наверное, уже вовсю своим длинным и рабочим языком треплет, какой ты мудак! Теперь сбыть тебя, всё равно, что продать живую ёлку! Летом! В Африке! — восклицает патетически.

— Никто не обещал, что будет легко!

— Но ты слишком рано ухмыляешься, сынуля. Я найду тебе невесту.

— Желаю успехов, — отвечаю лениво.

— Заткнись, дай хоть кофе попью. Кофе здесь отменный. За исключением того, что подаёт мне Эдгар, разумеется.

— Разумеется, — испускаю смешок.

Хочется свалить побыстрее, но я не тороплюсь. Обдумываю. Отец заказывает кофе для меня и для себя, я отпиваю жидкость, но не чувствую вкуса. Мыслями я нахожусь слишком далеко отсюда.

Рядом со своей мелкой занозой. Дерьмовый вышел утренний разговор.

Анна-Мария смертельно обиделась, а ведь она совсем одна, без поддержки родных и близких, почти на вражеской территории. И единственный, кому она нужна, ведёт себя как мудак. То есть я.

Блять, у неё и одежды своей нет. Нет ничего… Абсолютно!

Даже трусы — и те не её.

Наверняка Марианне до сих пор страшно до жути, потому она дерзит, несёт всякий вздор…

— Думаешь о своей малолетней… — констатирует факт отец.

— А ты чё, рентген моих мыслей? — огрызаюсь.

— Думаешь, что я тебя плохо знаю? Ошибаешься… Думай, — разрешает со смешком. — Пока есть такая возможность.

Напрягаюсь в тот же миг.

— На что ты намекаешь?

— Лишь на то, что ты усложняешь мне задачу. Втыкаешь палки в колёса.

— Как и ты — мне!

Мы смотрим друг на друга с яростью. Выплеснуть в лицо отцу горячий крепкий кофе — меньшее, что мне хочется. Заставляю себя процедить сквозь зубы:

— Мы можем договориться.

— Что ты можешь мне предложить? — фыркает отец, демонстрирует мне пальцы, сжатые в кулак. — Ты у меня вот где.

— Делать что-то из-под палки получается успешно, лишь при постоянном надзоре. Затея провальная, и ты это прекрасно знаешь…

— И что же ты предлагаешь? — помолчав немного, спрашивает отец.

— Не торопись, подбери мне хорошую, по твоим меркам, невесту, а я буду мил, насколько это возможно в моём случае. Но…

— Как же я люблю игнорировать всякие «но»!